В шкафу с винтовкой: фермер перехитрил террористов ХАМАСа

Эран Смилянский, 28-летний фермер из кибуца Нир-Оз, чудом выжил 7 октября. Он прятался в шкафу в своем доме, в обнимку с винтовкой. Воевал с террористами – в доме и на тропинках кибуца. Спасал своих друзей от пожара и первым составил список погибших и похищенных в Нир-Оз.

Его история – история необычайного мужества, находчивости и удачи. Но это также история трагедии.

Всю неделю перед “Черной субботой” Смилянский готовился сажать картофель на своих полях. А накануне 7 октября весело провел время в пабе в кибуце.

«Это была очень веселая ночь, примерно до четырех утра. Я вернулся домой никакой», — вспоминает он.

«Цева адом» по громкоговорителям кибуца прозвучала в 6:30 утра. «Я проснулся все еще пьяный. Понял, что сигналов что-то многовато, но не слишком беспокоился, а попытался снова заснуть».

• Читайте также: 
•  Елена Труфанова: «Я никуда не уеду и уже ничего не боюсь». Первое интервью после плена ХАМАСа
• «Мы все тогда немножко умерли». Как три русскоязычные семьи из кибуца Холит пережили резню 7 октября
• Два министра, их сыновья и «русская рулетка»
• Ракета ХАМАСа попала в музей Холокоста. Такое невозможно придумать

Около 7 утра координатор службы безопасности Нир-Оз поднял по тревоге отряды самообороны кибуца. Смилянский тоже входил в его состав.

Молодой фермер немного растерялся. Тренировки проводили только раз в году. Кибуцники просто стреляли из собственного оружия. «Потом ты возвращаешься домой, и тебе приходится просить, чтобы тебе восполнили боеприпасы. Тебе говорят: стреляй, а мы потом вернем [патроны]. Последний раз это было примерно за два-три месяца до нападения, но я так и не пошел за патронами».

Когда Смилянский услышал стрельбу, он вышел на улицу посмотреть, что происходит. «Я думал, что армия уже бьет террористов», — признается он. Но оказалось, что террористы ХАМАСа уже в кибуце, и обстреливают дома.

Смилянский вернулся в дом, достал винтовку и взял бронежилет, который у него есть как у члена отряда самообороны. Но понял, что магазина с патронами у него нет.

«Я напряг все механизмы в своем мозгу и вспомнил, что однажды, миллион лет назад, я взял у армии коробку с патронами, а может, мне их принес координатор службы безопасности, — вспоминает он. — Я порылся в шкафу, нашел коробку и еще несколько патронов. У меня было около 35 пуль. Я понял, что не смогу вырваться и атаковать. Возможно, это спасло мне жизнь».

«Услышав приближающуюся стрельбу, я решил было, что это военные сражаются с террористами. Затем начались взрывы гранат. Я подумал, что, возможно, мне удастся присоединиться к армии, когда она доберется до моего района, и получить боеприпасы. Тем временем террористы приближались — 100 метров, 50 метров — и кричали как сумасшедшие. Я понял, что окружен».

Дом Смилянского находится прямо в центре кибуца.

«Они наступали и расходились вправо и влево; было совершенно ясно, что командир отдавал приказы», — говорит он. — Я вернулся в дом. Очень тихо закрыл дверь, не запирая, чтобы не шуметь, и пошел в безопасную комнату. Надеялся, что они не узнают, что дома кто-то есть».

Через несколько секунд или минут террористы оказались в его доме.

«Я услышал их разговор, звон разбитого стекла. Присел за кроватью, направив ствол на дверь. Думал, что делать. Каждые десять секунд менял план, но понял, что все кончено, и я умру. Час или два они грабили дом, и ломали все, что могли».

Смилянский с оружием спрятался в шкафу.

«Словно Армагеддон»

«Они вошли в комнату. Я слышал, как они шептались, переворачивали матрас, искали под кроватью, открывали первый шкаф, второй, третий — я был в четвертом. Было темно — электричество уже отключили — и дымно, так что меня было трудно разглядеть. Террорист открыл дверь и целую секунду смотрел мне в глаза. В такие моменты это очень много. Внезапно он осознал, что на него направлен ствол», — вспоминает фермер.

«Я не помню, почему я не выстрелил сразу. Возможно, всё еще верил, что это могут быть и наши, и боялся дружественного огня. Через секунду понял, что это террорист, а он понял, что видит меня. Он захлопнул дверь, отпрыгнул назад, а я тут же пинком открыл дверь и выстрелил в двоих террористов».

Боевики отступили в салон и попытались выбраться наружу. Затем к ним пришло подкрепление. Смилянский вернулся в укрепленную комнату и занял оборонительную позицию за углом. Он думал, что на него сейчас нападут – но террористы забрали своих и ушли.

«Я понял, что они сейчас вернутся. Я не мог забаррикадироваться: один выстрел из РПГ – и мне конец.  В этот момент я перешел в боевой режим. Я представил, что сражаюсь в секторе Газа, и начал вспоминать все, чему научился на тренировках.

Смилянский служил в боевых инженерных частях, так что ему пришлось призвать на помощь все свои навыки

«Дверь дома была открыта. Я занимал позиции внутри дома, меняя их каждые 10 секунд», — вспоминает он.

Потом он заметил террористов на перекрестке, примерно в 40 метрах от своего дома. По его словам, хамасовцы допустили ошибку. Они думали, что их закрывают кусты, но их частично было видно.

«Когда они вышли на тропинку, все еще группой, чтобы разойтись по заданиям, я начал стрелять во всех шестерых. Не знаю, попал ли, но все упали и не вставали. А потом пришло много других террористов убирать тела своих. Все было в дыму, словно Армагеддон. Это помогло мне — они не видели, откуда я стрелял. Я занял позицию возле дома и выпустил пулю в дерево, за которым они прятались. Вторая, третья — и с каждой пулей я переходил на другую позицию. Они побежали прочь. Около часа я продолжал перемещаться между позициями, ожидая следующей атаки. И тут мне позвонил Эйтан Кунио».

33-летний Кунио был близким другом Смилянского. Он заперся в безопасной комнате вместе с женой и двумя детьми. Но террористы подожгли дом, и семья начала задыхаться от дыма. Окно и дверь безопасной комнаты заклинило. Открыть их изнутри задымленного помещения было невозможно. Его жена и дочери теряли сознание. Кунио уже попрощался с ними.

«Я сказал им, что люблю их, но не могу спасти, — рассказывал он. -Девочки были покрыты сажей. Дышали медленно и очень слабо».

В 12:05 он отправил Смилянскому отчаянное голосовое сообщение: «Брат, приди к нам на помощь. Я умираю. Пожалуйста».

Эран решил рискнуть жизнью.

«Я сказал себе: если я останусь дома, я все равно потом покончу с собой, потому что не смогу жить с чувством, что я мог что-то сделать — и не сделал. У меня оставалось патронов пять, не больше. Я вышел на улицу и шел от укрытия к укрытию. Потом стрельба возобновилась, и я побежал домой».

Смилянский понял, что не справится в одиночку. Он позвонил Бени Авиталю, своему соседу и товарищу по отряду самообороны, и попросил его присоединиться к нему. Авиталь колебался. Он был безоружен и один с детьми. В конце концов он присоединился к Смилянскому.

Но по дороге к дому Кунио они увидели еще один горящий дом. «Еще одна семья, горевшая в своей безопасной комнате. Мы обернули лица полотенцами и вошли в дом. У Бени не было оружия, поэтому ему было проще схватить детей. Я прикрывал, хотя и понимал, что мои пять пуль не помогут. Мы вывели семью».

Затем двое отправились в дом Кунио.

«Мы открыли дверь и вывели его, его жену Став и двух дочерей. Став начало тошнить, ей срочно нужен был кислород. Эйтан тоже лежал на траве. Девочки были черными от копоти, в сознании, но не могли произнести ни слова «.

В этот момент Смилянский наконец заметил двух первых солдат в кибуце. Это были резервисты, два жителя поселения на Западном берегу, которые прибыли туда по собственной инициативе.

Тогда казалось, что в кибуце больше нет живых террористов. Появился еще один офицер запаса. Он начал координировать действия военных. Выяснилось, что в другой часть кибуца уже действуют первые бойцы «мистаарвим» — подразделения пограничной стражи, работающего под прикрытием.

Лишь в 14:00, спустя более семи часов после начала атаки в кибуц прибыли организованные силы ЦАХАЛа. Возле южных ворот приземлился вертолет с бойцами «Шайетет 13», военно-морского подразделения коммандос.

Поначалу, по словам Смилянского, «они не торопились».

«Многие дома горели, и внутри были люди. Я тряс их [солдат]: очнитесь, ради бога. Вы приехали спасать жизни! Люди горят здесь, в безопасных комнатах. Они начали ходить от дома к дому. Специальная группа вскрывала двери, была опасность что они заминированы».

«Я входил вместе с ними и кричал: это Эран из отряда охраны. Я здесь с ЦАХАЛ».

Но при опознании тел соседей он не присутствовал: военные понимали, что ему не стоит это видеть.

В доме соседей, семьи Кедем Симан Тов, террористы убили всех: Йонатана, Тамар и троих их детей.

«Они вынесли тела и положили их на землю. Один из солдат сказал: «Здесь мужчина, женщина и трое детей примерно такого роста». Я сразу понял, кто это. В итоге я так и не увидел мертвого лица Йони».

«Постепенно мы поняли, что многие пропали без вести. Двери домов были открыты, но ни тел, ни крови не было», — вспоминает фермер.

В кибуц заходили все большие силы ЦАХАЛа, но Смилянский вместе с солдатами продолжал разыскивать соседей – живых и мертвых. Он начал составлять список убитых и похищенных.

То тут, то там находили очередное тело. В его списке значились десятки убитых и почти вдвое больше пропавших без вести. Во второй список попал и Гиль, близкий друг Эрана.

«Дверь его дома была открыта, внутри никого не было. Я решил, что его похитили. Но потом вдруг в полночь я вижу, что он звонит мне! Я поднял трубку, и он сказал мне: «Я рад, что ты жив». — «Ты, сукин сын, — закричал я, — я был уверен, что ты уже в Газе!».

Только спустя сутки армия смогла эвакуировать жителей Нир-Оза. Их поселили в отель Isrotel Red Sea в Эйлате.

Мы говорили с Эраном на балконе его комнаты в отеле.

«Я не вернусь в Нир-Оз, — сказал под конец он, — меня пугает жизнь в могиле. Всякий раз, проходя мимо дома Йони, я буду помнить, что там случилось. И это верно для всех домов, понимаешь? В большинстве домов что-то произошло».

Нир Хассон, «ХаАрец», Н.Б. На фото: сгоревший дом в кибуце Нир-Оз. Фото: Оливье Фитусси.