«Мы все тогда немножко умерли». Как три русскоязычные семьи из кибуца Холит пережили резню 7 октября

Все герои этого текста могли умереть 7 октября. Им посчастливилось выжить. Как сейчас живут члены кибуца Холит у границы с Газой? Чего они ждут и на что надеются?

Михаэль Райцин так и не уехал с юга Израиля. Коллеги просто не справились бы без него. Когда-то он репатриировался из Омска, а последние годы возглавляет уголовный розыск в бедуинском городе Рахат. Уже 13 лет он живет в кибуце Холит в двух с половиной километрах от границы с Газой.

7 октября у Михаэля был выходной. Он сидел дома, слушал переговоры других полицейских и уже в 7:20 понял, что произошел прорыв террористов, но о масштабах и близко не догадывался. Коллеги уже вели бои. Приходили первые сообщения о раненых. И Михаэль решил отправиться на помощь.

Он успел лишь дойти до машины и достать из багажника бронежилет, когда вокруг засвистели пули из крупнокалиберного пулемета. Он бегал зигзагами, прятался. Сначала думал, что это свои, и боялся стать жертвой дружественного огня. Потом понял, что это террористы – 20 человек, тяжело вооруженных и в бронежилетах.

Сражаться с ними с пистолетом в руках было бессмысленно, так что Михаэль отвлек их стрельбой и сам окольными путями добрался обратно домой.

• Читайте также: 
• Раненный террористами шахматист организовал кружок прямо в больнице
• Елена Труфанова: «Я никуда не уеду и уже ничего не боюсь». Первое интервью после плена ХАМАСа
• Незадолго до гибели майор Роман Бронштейн отпраздновал бар-мицву сына – на границе с Газой

Жене и детям всей правды не сказал. Выдумал целую историю, что прорвались террористы, но их уже выслеживают солдаты, а его с собой не взяли и сказали сидеть дома тихо.

Михаэль занял оборону у окна, готовясь принять последний бой.

«Я решил, что последние патроны оставим для себя, – признается он. – Так и просидел, пока не появились израильские солдаты».

Поскольку военные были не местные, Михаэль помогал им зачистить Холит от террористов. Вечером его, жену и сыновей вместе с другими местными эвакуировали в не пострадавший от атаки кибуц Гвулот.

Потом кибуцников отправили на Мертвое море. Там есть дружественный кибуц Эйн-Геди, всегда принимавший жителей Холита во время обострений на границе с Газой. Но Райцины не поехали. На следующий день после резни Михаэлю к 8 утра было нужно на работу.

«Наше полицейское управление сильно пострадало. Погиб начальник полиции, вместе с ним тяжело ранили моего зама. А работы прибавилось, – объясняет Михаэль. – В Рахате еще несколько дней отлавливали террористов. Это самый большой бедуинский город в Израиле. Все говорят по-арабски, и затеряться легко».

Помогли друзья – нашли для семьи полицейских дом в поселке недалеко от Рахата. Там они последние два месяца и живут

Осталась поближе к больнице

Химик Анат Дымшиц не смогла поехать со всеми в Эйн-Геди по другой причине: ее папа, мама и одна из дочек после атаки террористов попали в больницу. Ей надо было оставаться рядом. «Детали» уже писали про историю этой семьи.

Так получилось, что 7 октября муж Анат был на конференции за границей. Зато в кибуце Холит ее навещали папа, мама и бабушка. Дома были и четверо ее детей: дочери Офек, Шани, Гефен и сын Лади.

Семья из восьми человек спряталась в МАМАДе. Террористы пытались взорвать дверь гранатой. Пробраться внутрь им это не помогло, но укрывающуюся семью ранило осколками, ударившими сквозь проем под дверью. Папа Анат, 67-летний Йосеф Рожански, потерял ногу. Мама Алла и младшая из дочек Анат, Офек, были ранены серьезно, остальные – легко.

Сейчас родители Анат идут на поправку, и врачи больницы «Ихилов» пошли им навстречу, поместив супругов в одну палату. Там же ночует сейчас и бабушка Анат, Юлия Файнштейн. Медицинских показаний к этому нет, но старшая часть семьи живет в Кирьят-Шмоне, откуда сейчас всех эвакуировали. Так что возвращаться им пока все равно некуда.

Офек уже вернулась из больницы к маме. Два-три раза в неделю они ездят к физиотерапевту и психологу в Тель-Авив. В остальные дни девочка ходит в школу. Анат и ее семью приютили в религиозном кибуце Беэрот-Ицхак в центре страны, и школа там тоже религиозная.

«Старшим дочка там даже понравилось. Дети очень приветливые. Особенно в классе Шани. Она пятиклассница, и там мальчики учатся уже отдельно от девочек, – рассказывает Анат. – Все зовут дочек к себе в гости. Это религиозная школа, но там преподают все основные предметы. По утрам молитва. Но моих никто не заставляет в этом участвовать. Я даже не могу рассказать Шани, как молиться, потому что сама не умею».

Офек все еще оправляется от пережитого, с ней работает специальный педагог.

«Просто ждал, когда меня убьют»

Садовник Даниэль Кукушкин и его мама эвакуировались из кибуца Холит в Эйн-Геди. Детей у него нет, только кот, которого он потерял в день теракта – и чудом нашел в середине ноября.

Утром 7 октября, когда в кибуце Холит завыла сирена и загремели взрывы, Даниэль пытался зазвать кота домой с улицы, но тот не пришел.

Хозяин в результате едва успел спастись. Пока он бежал в МАМАД, рядом с ним просвистели несколько пуль, которые террористы выпустили по окнам. Хорошо, что жалюзи были опущены и стреляли хамасовцы вслепую.

Даниэль живет один. Большой дом кибуц выдал ему в расчете на обзаведение семьей. Но пока семьи и близко нет, а у мамы дом свой на другом конце поселения. Так что тот день в убежище садовник просидел в полном одиночестве.

Первые несколько часов Даниэль надеялся на помощь. Потом, когда террористы уже вломились в несколько соседних домов, убили нескольких соседей, а от армии не было никаких известий, начал готовиться к смерти. Написал сообщения всем близким людям, попрощался.

«Я понимал, что солдат нет. Что половина соседей из «китат коненут» (отряда самообороны) сейчас не в кибуце. Соседи уже час, как перестали отвечать на сообщения. Я просто ждал, когда меня убьют, – вспоминает Даниэль. – Надежда вернулась в четыре-пять часов вечера, когда я услышал гусеницы танка. Понимал, что террористы не могли его захватить и использовать, – значит, это наши. Шел бой, раздавались выстрелы из их и нашего оружия».

В полвосьмого пришла соседка, а с нею двое солдат. Даниэль вышел к ним, разобрав самодельную баррикаду из мебели. Военные пришли не просто так – просили помочь с опознанием тел. До недавнего времени Даниэль был волонтером спасательной организации «Ихуд Ацала». Только три месяца назад он вышел из организации и сдал аптечку.

«Там была настоящая бойня. Несколько трупов террористов лежали прямо около дома. Я еще поблагодарил судьбу, что успел сдать аптечку. Я бы непременно бросился бы помогать кому-нибудь и тоже погиб бы», – вспоминает Даниэль.

Потом было несколько минут на сбор вещей. Садовник бросил в сумку зарядку, деньги, пару носков, трусы. Высыпал на пол 10 килограммов корма для своего кота и оставил открытой дверь.

«Самое страшное было ехать из кибуца. Машины с мертвыми гражданскими по обочинам, брошенные мотоциклы, даже какая-то армейская техника, – вспоминает он. – Часть меня осталась в этом МАМАДе. Я закрываю глаза и слышу эти крики соседей и террористов. Мне кажется, мы все тогда немножко умерли. Я уже не сплю и не ем. Похудел на 7 кило. Сейчас у меня, наверное, стадия принятия».

«Нас просто бросили»

Недавно муж Анат Дымшиц похоронил соседскую собаку, застреленную в их доме. В Холите животным повезло, убили только двоих. Но многие потерялись. Какие-то псы с голоду даже стали залезать в коровник и нападать на телят.

В кибуце сейчас волонтеры, несколько человек, работающих в коровнике, солдаты. Одного из бойцов армия определила для связи с жителями. Если надо приехать и что-то забрать, то договариваются с ним. Волонтеры привозили солдатам большие упаковки корма для кошек и собак, и те разбрасывали корм по кибуцу.

«Если я или кто-то еще туда ехал, соседи снабжали фотографиями потерянных животных, чтобы опознать их и вернуть домой», – рассказывает Даниэль Кукушкин.

В первый свой приезд он рассчитывал забрать зимние вещи, но не смог. Дом разграбили, вещи раскидали. А у самого садовника от вида этого родного некогда места мурашки ужаса по спине…

Дом полицейского Михаэля остался нетронутым. Может быть, потому что он не оставил двери настежь ради кота. Может быть, потому что потенциальные мародеры понимали, чье это жилище. У него обнесли только сарай.

Так или иначе дома в кибуце в принципе вполне можно восстановить. А пока для жителей Холита строят временное жилье в двух других кибуцах: Ревивиме, там же на юге, но подальше от границы, и Нецер-Серени в центре. По словам Анат, две трети кибуца хотят в Ревивим.

Те кибуцники, что поехали в эвакуацию, живут пока в кибуцной гостинице. Кормят, по признанию Даниэля, однообразно, потому что гостиница не рассчитана на долгие отпуска, и каждые несколько дней меню в точности повторяется. Тем, кто уехал сам по себе, платят 100 шекелей в сутки на ребенка и 200 на взрослого.

«За поврежденное имущество мы так ничего и не получили до сих пор, – жалуется Даниэль. – Мама поменяла разбитые окна в машине за свой счет. А чтобы простреленные двери починить, должен приехать человек от государства. И все не едет. «Битуах леуми» выплатила нам небольшую сумму сразу. Больших выплат мы ждем до сих пор. На звонки не отвечают. Когда ответят, говорят: ожидайте. Не хочу о плохом. Хочу сказать спасибо тем людям, без кого мы замерзли бы или умерли от голода. Но иногда я чувствую, что нас бросили. Кидают нам 20-30 психологов – только молчите».

Психологов в Эйн-Гади действительно побывало немало. Сначала 30-40 добровольцев помогали людям, которым плохо. Потом психологи сами начали ломаться от этих историй. Теперь все получают разную помощь. Со старшими дочками Анат сейчас проводят занятия арт-терапией.

Бегая от террористов, полицейский Михаэль порвал связку на ноге. Теперь он занимается реабилитацией. «Страховку мне уже начали платить. У силовиков своя страховка, – рассказывает он. – Зарплата моя не пострадала. Но у жены остался в кибуце зал, где она преподавала фитнес. Теперь этого источника доходов нет. Полставки в школе у нее осталась. Мы с женой много лет не думали о деньгах, заработки у нас были хорошие. Сейчас приходится думать».

Анат работать не может. Она до сих пор числится на фабрике там же, у границы с Газой, где до войны она делала тесты в лаборатории. Но детям сейчас нужно много внимания, и работать просто не получается.

Даниэль до последнего был садовником в злополучном кибуце Нир-Оз. За неделю до войны перешел в уцелевший Гвулот на место главного садовника. Его пытаются вернуть на работу, потому что после месяца запустения кибуцная зелень требует много ухода.

«А я не знаю, хочу ли я что-то там восстанавливать, – признается садовник. – Моя начальница в Нир-Оз, которая была ранена, но смогла добраться до своих, сказала, что психологически не может туда вернуться. Для меня все зависит от того, чем кончится дело в Газе. С одной стороны, это мой дом, мои люди, мои друзья. Я не хочу уйти оттуда, подарив победу ХАМАСу. А с другой – мне 29 лет. Пора жениться и рожать детей. И я не хочу, чтобы дети жили в этом страхе. Я не хочу учить их за три секунды бежать в убежище».

«Пока и у нас нет понимания, – рассуждает полицейский Михаэль. – Младший сын 11 лет не хочет возвращаться. Газа ведь никуда не денется, а от нее до Холита 2,4 километра по прямой».

«У детей остались страхи, – вторит ему Анат.– Слышат шум, например машина проедет, напрягаются. Вторая дочка, Гефен, уже сказала, что не хочет туда возвращаться».

Мнения в кибуце разделились. Старшее поколение, отдавшее этому месту большую часть жизни, хочет домой. Те, у кого маленькие дети, все больше сомневаются. «На первое время я вернусь, но не знаю, надолго ли, – говорит Даниэль. – Что я точно сделаю, так это получу лицензию на оружие. А еще думаю вступить в отряд самообороны. Уже попросил все нужные для этого бумаги».

«Детали», Никита Аронов. Фото: Элиягу Гершкович √