«Нацист, сбежал в Израиль». Рок-продюсер о том, как российские музыканты оказались на стороне Путина

Продюсер Михаил Козырев, создатель нескольких культовых российских рок-радиостанций, фестиваля «Нашествие» и вообще в значительной мере русского рока в его нынешнем виде, рассказал «Деталям», как в Москве не дали провести концерт памяти Бориса Немцова, как фильм «Брат 2» и певец Шаман оказались в нужное время в нужном месте, а то, что было юмором и гротеском, стало восприниматься всерьез.

Вскоре Михаил приезжает в Израиль с авторской программой «НЕмой рок-н-ролл». Он будет говорить, как музыканты в России стали поддерживать войны, а любимые певцы превратились в обслугу власти.

– Если набрать в «Яндексе» «Михаил Козырев иноагент», первой выскочит статья с такой характеристикой: «нацист, сбежал в Израиль». Но это же неправда, вы не репатриировались. Кстати, почему?

– В этой фразе неправда все. Вот поэтому я давно не пользуюсь «Яндексом». Дело в том, что я не планировал уезжать из России и не готовил себе плана отхода. Многие говорили мне: «Чувак, ты прямо затягиваешь с этим делом». Но я до последнего надеялся, что то, чем я занимаюсь, сделает страну лучше.

И до последнего дня не верил, что Россия нападет на Украину. Думал, что такого не может быть, что моя страна не станет чистым, беспримесным злом. Когда случилась катастрофа 24 февраля, я понял: все кончено. На 26-е число у меня был билет в Лондон – снимать фильм о Борисе Гребенщикове. Была виза на полгода и гостиница на пять дней. Так я и уезжал.

В Лондоне осесть не получилось, зато мы смогли пересобрать телеканал «Дождь» в Амстердаме. Я еврей и по папе, и по маме во всех возможных поколениях. И Израиль для меня всегда остается «планом Б». Аварийным выходом, как раньше в автобусах писали «Выдерни шнур, выдави стекло». И, конечно, процесс получения нужных для израильского гражданства документов для своей семьи я уже запустил.

– Говорят, вы в какой-то момент запретили ставить на своих радиостанциях Егора Летова из-за песни «Общество „Память“», написанной от лица лирического героя-антисемита.

– Я сказал, что не буду крутить Летова в эфире, пока он не заявит, что это художественный образ, а не его собственная точка зрения, что это сарказм и он высмеивает таким образом антисемитизм. Он нигде этого не сказал, я искал специально. Зато нашел запись хорового исполнения этой песни во время концерта на «Горбушке», когда публика хором пела «вешай жидов и Россию спасай».

– Но людей с чудовищными взглядами всегда довольно много было в русском роке. Взять того же Константина Кинчева. У вас на «Нашем радио» его песни звучали.

– Когда он записал альбом «Солнцеворот» и поставил на обложку собственно солнцеворот – свастику (речь идет не о классической гитлеровской свастике, а о шестиконечном символе, который, правда, активно использовали русские неонацисты, – прим. «Деталей»), он рассчитывал на поддержку «Нашего радио» в продвижении. Но я сказал, что мы поддерживать альбом с такой обложкой не станем и песен с него ставить не будем.

– Вы обещаете рассказать на лекции в Израиле, как российская власть переманила музыкантов на свою сторону. Но, может быть, это отвечало их собственным взглядам? Некоторые рокеры вполне искренне поддержали аннексию Крыма, например.

– Тогда произошло разделение. Одни стали ездить только в Крым. Другие в Крым ездить перестали и продолжали гастролировать в Украине. Это давало надежду, потому что еще не все связи были порваны.

– В России в 2014 году были большие митинги против войны с Украиной. А почему не было большого концерта?

– К этому моменту происходили уже полномасштабные репрессии, начавшиеся с побоища на Болотной площади, где арестовали огромное количество людей. Помню, после убийства Бориса Немцова мы хотели сделать вечер его памяти. Заручились согласием всех музыкантов. У нас был такой состав, который точно собрал бы любую площадку. Мы прошли по всем площадкам Москвы и получили отказ. Последним был «ГлавClub», которым управлял мой многолетний друг Игорь Тонких. Он взял паузу, а потом ответил: «Знаешь, Миша, я не могу этого сделать. Мне мой куратор сказал, что это слишком опасно». Так я узнал, что у клубов есть эфэсбэшные кураторы. Так что мы смогли собрать музыкантов только в прямом эфире «Дождя».

– То есть рокеров запугали, поэтому они оказались на стороне Путина?

– Конформисты всегда были готовы поддерживать власть, что бы она ни делала. А анархисты начали просыпаться и дистанцироваться от власти на рубеже нулевых и десятых. Самый яркий пример – это группа «Агата Кристи», во главе которой были два брата: один – конформист, второй – анархист.

Но даже на фоне общего конформизма, вещей, что проявились после 24 февраля, я представить себе не мог. Музыканты, которые перепели песню Толи Крупнова «Я остаюсь», сделав из нее манифест остающихся в напавшей на соседей стране и тем самым изменив ее первоначальный смысл, – это тяжелейшее разочарование.

Участие в этой команде Владимира Шахрина меня особенно ошарашило. Я не рассчитывал, что «Чайф» начнет вдруг петь песни протеста, но не думал, что он присоединится к хору одобряющих войну.

– Шахрин, вроде, славный парень. Как он вообще оказался на стороне зла?

– Он добрый и отзывчивый человек. По крайней мере был таким. Но расхождения у нас во взглядах начались не вчера. В 2014 году я ненадолго приезжал домой, в Екатеринбург. Мы встретились, речь зашла об Украине. Я говорил, что мы не можем выражать отношения к происходящему в другом государстве путем отхвата его территории. Он отвечал, что под Екатеринбургом живут беженцы из Донбасса (тогда как раз начался проект «Новороссия») и он меня повезет к ним. И что я, мол, услышу из первых уст, что там происходит, и моя картина мира сильно изменится. Я думаю, что изначально посыл Шахрина был искренним. Он отправлял беженцам лекарства, одежду, средства гигиены.

– Но, конечно, потом музыканты, перешедшие под букву Z, получили много ништяков и бонусов. Культурное поле в России обеднело. До этого было много музыкантов, которых можно позвать на любое мероприятие, и они обеспечат приток зрителей. Сейчас из хедлайнеров остались разве что «Чайфы» и Гарик Сукачев. Как востребованные артисты они много выиграли от войны.

– Сейчас и Шаман полные залы собирает.

– При всем моем отвращении к его творчеству, его внешнему виду и эстетике (мало что в большей степени напоминает Третий рейх) я должен отдать ему должное. Он создал пару шлягеров, которые цепляют народ. Невозможно достать статистику, насколько аншлаги на его концертах обеспечиваются согнанными бюджетниками, а насколько – людьми, покупающими билеты за свои кровные. Но музыковеды уже посвящают работы песням Шамана, чтобы понять, что в них такого, что они стали столь популярными. Я считаю, он просто оказался в нужное время в нужном месте.

Но нельзя говорить о Шамане как о «типичном представителе» всех этих Z-артистов. Потому что ни из кого другого за два эти года вообще ничего не выросло. Как их ни тянет за уши Захар Прилепин, ярких талантов с той стороны нет, есть сплошные бездарности. Это просто Z-хоспис, обеспечение себе безбедной старости. Все эти Чичерины, 7Б, Галанины, Джанго, «Смысловые галлюцинации» песни хорошие писать уже разучились, а теперь и смысла нет. Достаточно Zигануть, встроиться в обойму, и дальше у тебя есть несколько лет, чтобы выступать на всех Днях города, телепередачах, концертах и получать гонорар.

– Без вас о таких группах, как 7Б или «Смысловые галлюцинации», никто бы в России не узнал. Нет ли чувства неловкости?

– Точно так же, как про «Би-2», про «Океан Эльзы», – все эти группы записали саундтрек для «Брата 2». Нет на свете ни одного человека, который в 2000 году мог посмотреть на группу «Чичерина» или на «Смысловые галлюцинации» и сказать, где они окажутся. Я видел талантливых людей и хотел дать им шанс, а уже они сами решили, как этим шансом воспользоваться.

– Про «Брата 2», который стал символом российского шовинизма, вас спрашивали уже много раз. Когда вы поняли, что это чудовищный фильм?

– Я не считаю, что это чудовищный фильм. Я считаю, что это фильм с трагической судьбой. И судьба эта связана с тем, что он попал в некие реперные точки, которые сработали. Если бы «Брат 2» вышел несколькими годами раньше, он не произвел бы такого эффекта. Ведь 90-е были прожиты с ощущением, что Америка – наш друг. И представить, что сюжет про то, как русский молодец «нагибает Америку», – это реальный сюжет, а не комический, было невозможно. Балабанов снимал комедию. Он сам не рассчитывал, что она будет так серьезно воспринята.

Я понял, что что-то пошло не так, только на премьере. Когда герой Сухорукова произнес: «Вы мне, гады, еще за Севастополь ответите», – а зал сначала рассмеялся и потом стал аплодировать. Мы переглянулись с Балабановым, я понял, что что-то совсем не так воспринимается. Потому что это самый отвратительный персонаж фильма, самое исчадье ада. Когда фраза этого подонка была поддержана аплодисментами, это стало для нас сюрпризом.

– Когда месяц назад Путин выступил на Русском народном соборе между двумя изображениями Христа, сложно было не вспомнить номер Алексея Кортнева для ваших спектаклей «День радио» и «День выборов», где он от лица патриотической группы «Гибель эскадры» исполнял песню «С нами Путин и Христос». Тогда это тоже выглядело дико смешным гротескным стебом. А сейчас гротеском вообще не кажется.

– Это свидетельствует, конечно, о таланте Кортнева. История песен, которые вошли в спектакль, а потом от сезона к сезону отваливались, поскольку их становилось странно петь, – это зеркало того, что происходило с обществом. Была там прекрасная песня на украинском языке «Шо ж Вони роблять» на мотив гопака, которую потом стало петь совсем не смешно. Песню «Путин и Христос» та же судьба постигла где-то в районе 2007-2008-го. А потом исключили и «Ты трансвестит, Мишка». Просто Леша очень талантливый и предвидел многие вещи в гротескной и сатирической форме.

– После 7 октября некоторые талантливые музыканты на Западе тоже вдруг оказались не на той стороне. Они не сочувствуют жертвам теракта и осуждают Израиль. У вас нет ощущения дежавю?

– Да, список разочарований у меня продолжает пополняться. С Роджером Уотерсом все было понятно давно. Но я не думал, что Бьорк, Брайан Ино или Massive Attack будет поддерживать концепцию, что палестинцы здесь жертвы. Полагаю, это происходит из-за информационных пузырей, в которых обитает каждый из этих людей. В определенных кругах принято сокрушаться по поводу сектора Газа и все время возвращаться к тому, как оценивать образование Государства Израиль. Люди живут в пузырях, и единственный способ – это просвещение и объяснение. Я не прекращаю такие попытки по поводу Украины.

– Что вы сами почувствовали в «черную субботу»?

Я долго жил с ощущением того, что самое страшное, чему мне довелось быть свидетелем, – это вторжение России в Украину. Что хуже ничего быть не может. Но 7 октября я понял, что может. Такое впечатление, что это воронка, в которую попало человечество. Когда из разных трещин в земле вырывается самое темное зло в разных точках земного шара. Сложно во всем винить одного человека, но началось это, конечно, с Путина. Он открыл ящик Пандоры.

Я абсолютно обескуражен реакцией в разных странах. Что человечество так может реагировать на чистое, беспримесное зло. С этими прекраснодушными студентами американских университетов, с пропалестинскими маршами в европейских столицах моя вера в человечество трещит по швам.

Думаю, что Америка и европейские страны вырулят, что правильные оценки будут даны. И участвовать в этих античеловеческих маршах будет стыдно.

Точно так же, как украинцы сейчас стоят на защите Европы от путинского режима, израильтяне сейчас стоят на защите Европы и человеческих ценностей от терроризма. Каждый должен быть искренне благодарен людям, которые сейчас жертвуют своими жизнями, защищая нас.

Никита Аронов, «Детали». Фото предоставлено Михаилом Козыревым √