История Марка Азбеля: на защиту советского физика от КГБ встали ученые всего мира

18 апреля 1974 года председатель КГБ Юрий Андропов докладывал в Центральный комитет Коммунистической партии Советского Союза: его ведомство, а также Академия наук и Государственный комитет Совета министров СССР готовятся сорвать «провокационную акцию» сионистов.

Под провокацией имелся в виду запланированный на начало июля 1974 года международный научный семинар, организованный советскими учеными, которым было отказано в выезде в Израиль. Одним из основных организаторов «провокации» выступал нигде на тот момент не работавший «еврейский националист» Марк Яковлевич Азбель – доктор физико-математических наук, бывший заведующий отделом Института теоретической физики Академии наук СССР.

Андропов утверждал, что Марк Азбель, а также его соратники Александр Воронель, Виктор Браиловский и Александр Лунц рассчитывали своим семинаром привлечь внимание мировой общественности к еврейскому вопросу в СССР: евреев не выпускали на историческую родину, при этом нормально жить и работать в СССР тоже не давали.

Никогда не спрашивай про Павлика Морозова!

По заверению самого Марка Яковлевича, до своего сорокалетия он не знал ни одного слова на иврите. Лишь потом узнал, что его фамилия Азбель образована от мужского имени Ашбель и упоминается в Торе.

Его родители были врачами, Марк родился 12 мая 1932 года, и с самого детства сталкивался с антисемитизмом. Дети в родном харьковском дворе, проиграв партию в фантики, обзывали его «ж*дом». Да и взрослые не особо отличались. Приехав однажды с матерью записываться в детский сад, мальчик отчетливо услышал разговор двух воспитательниц: «Еще один ж*д! Откуда они только берутся!»

Марк, как и многие еврейские дети его поколения, изо всех сил старался доказать, что он ничуть не хуже «обычных» детей. Инструментом для него стали знания, которые он постигал не по годам быстро. В первом классе мальчику было нечего делать: он уже умел хорошо читать, писать, знал арифметику. Сдав экзамены в первой четверти, Азбель перевелся во второй класс. После эвакуации в 1941 году в Сибирь уроками музыки для него стали записи классики по радио, а репетиторами английского и немецкого языков – соседки по коммунальной квартире. Он схватывал на лету математику, запоем читал, но… еще в Новосибирске совсем юный Азбель начал обращать внимание на отношение советской власти к своим гражданам.

Однажды бесследно пропала его репетитор, этническая немка. На уроках почему-то прославляли доносчика Павлика Морозова. К этому пионеру-герою у Марка была куча вопросов, которые он не преминул задать своей маме. Реакция была очень бурной: «Послушай, Мара, никогда не спрашивай о Павлике Морозове в школе или где-то еще! Ничего о нем не говори. Держи мысли при себе, иначе мы с отцом можем пострадать». Родившаяся в буржуазной семье Цецилия Исаевна свое происхождение тщательно скрывала, а излишняя болтливость сына могла накликать на семью беду.

Когда в 1944 году госпиталь, в котором служили родители Марка, расположился в освобожденном от нацистов Харькове, семья не узнала свой город: исчезли целые улицы, а их многоэтажный дом оказался занят семьями сотрудников НКВД. Пришлось им найти другую квартиру – в полуразрушенном доме.

В восьмом классе харьковской школы № 36 Марк отчаянно скучал – и экстерном сдал экзамены за девятый. После школы поступил в Харьковский государственный университет. Все студенческие годы прошли под знаком постоянной клеветы на еврейское население. Сначала евреев обвиняли в «безродном космополитизме», затем – в заговорах против высших должностных и партийных лиц. В январе 1953 года, сев на трамвай, который шел в направлении физико-математического факультета, студент Азбель стал свидетелем страшной картины. Весь вагон изрыгал проклятия в адрес «подлых убийц», которые готовились уничтожить советский строй. Уже на выходе из вагона Марк услышал раздраженный голос, сетующий на то, что Гитлер не смог окончательно решить еврейский вопрос. «Ну ничего, настало время уже нам завершить начатое», – резюмировал незнакомый пассажир трамвая.

Ленинскую премию не дали – из-за доноса

Со смертью Сталина антисемитская волна спала, хотя «инвалиды пятого пункта» по-прежнему сталкивались с проблемами в трудоустройстве. В научной карьере дела шли лучше. Совместно со своим другом и коллегой Эмануилом Канером 23-летний Азбель предсказал циклотронный резонанс в металлах и разработал его теорию. В 1955 году защитил кандидатскую диссертацию по теме «К кинетической теории проводимости металлов». На защите Ландау произнес: «У диссертанта есть только один недостаток, но от него он избавится без нашей помощи. Это – молодость». А на защите докторской (тема диссертации – «Теория высокочастотной проводимости металлов в постоянном магнитном поле») в 1958 году присутствовал весь цвет советской науки во главе с Петром Капицей.

Попав в 1964 году на работу в МГУ и Институт физических проблем АН СССР, ученый находил время и на семинары в Институте теоретической физики в подмосковной Черноголовке. Еще раньше его приглашал к себе на работу в Москву сам Курчатов, но, узнав, что придется заниматься секретными исследованиями, Марк Яковлевич культурно отказался. Не желал он помогать советской власти делать оружие. Позже ученый называл этот отказ одним из своих наиболее умных поступков за всю сознательную жизнь.

В начале 1960-х годов Азбель предсказал резкое изменение поведения электронов в металлах при исчезающе малом изменении магнитного поля, открыл (совместно с Эмануилом Канером и Всеволодом Гантмахером) аномальное проникновение в металл высокочастотного электромагнитного поля, а в работах по сверхпроводимости предсказал существование квантовых осцилляции и резонансов. Прошло 13 лет, пока американец Хофштадтер сделал следующий шаг и показал, что в этом случае спектр имеет фрактальную структуру. Проблема сингулярного спектра известна сейчас в физической литературе как проблема Азбеля – Хофштадтера.

Безупречная научная карьера Азбеля была поставлена на паузу в 1965 году процессом против писателей Андрея Синявского и Юлия Даниэля: увлекавшийся литературой физик дружил с Даниэлем и был вызван на допрос, а затем и на очную ставку. Это все всплыло потом во время подготовки к вручению Ленинской премии: в самый последний момент президент Академии наук Мстислав Келдыш получил соответствующий донос, и премию физику решили не давать, ограничившись в 1966 и 1968 годах двумя другими, рангом пониже – Ломоносовскими премиями.

Борьба за отъезд

После того как известие о победе евреев в Шестидневной войне достигло СССР, профессору Азбелю впервые в жизни пришло в голову, что его работа в Советском Союзе подходит к концу. Вскоре «Голос Израиля» начал передавать невероятные сообщения: некоторые евреи публично заявляли, что хотят уехать на свою историческую родину, в Израиль. В СССР подобные заявления расценивались как предательство. Для Марка Яковлевича Азбеля жгучее желание вырваться из советского концлагеря в Израиль стало новой целью. И в декабре 1972 года он подал заявление на выезд.

Из-за этого сразу пришлось уволиться с работы. В Харькове знакомые, завидев Азбеля на улице, отводили взгляд и начинали двигаться в другом направлении. «Ты себе не представляешь, что тут происходило после твоего последнего приезда, – объяснил Азбелю один из его друзей. – Некоторых из нас вызвали в Большой дом и спрашивали о тебе. Нас предупредили, что ты опасный сионист, агент израильской разведки». Подозревали, что сосед Азбеля, инженер-химик, сказал в КГБ, будто ученый всю жизнь был сионистом и, несомненно, шпионил в интересах евреев и Америки.

Ожидая ответа от советских органов, Азбель решил присоединиться к инициативе своего давнего друга Александра Воронеля, который подал свое заявление на выезд за несколько месяцев до Азбеля. Для поддержания научного тонуса «отказников» Воронель инициировал специальный семинар, на котором слушали доклады и обсуждали научные идеи. Со временем семинар начали регулярно посещать более 20 ученых, на Западе были созданы его рабочие органы – Международный секретариат и Международный совет поручителей и рекомендателей, а в Москве – Советский оргкомитет по поручительству Тель-Авивского университета. В него помимо Марка Азбеля вошли еще 17 советских ученых, которым было отказано в репатриации в Израиль.

Другим значительным проектом, над которым работал Марк Яковлевич, был самиздатовский журнал «Евреи в СССР», ставший первым изданием такого рода, появившемся в Советском Союзе с 1920-х годов. Он также консультировал желающих подать заявление на получение выездной визы. Помогая репатриантам, Марк Яковлевич постоянно был на связи с Израилем. Известный русский прозаик, поэт и драматург Владимир Войнович вспоминал, как Марк Азбель, приходя к нему, по несколько часов надиктовывал в трубку примерно следующее: «Он купил четыре лампочки по 23 ватта» (то есть человек уезжал 23 апреля). В конце концов органы не выдержали и отключили Войновичу телефон. Но писатель не был в обиде на Азбеля – тот организовал большое дело!

Еще одним направлением деятельности было оказание материальной помощи отказникам, лишенным законных средств к существованию. Получая из-за границы валютные переводы или продавая дефицитные в Союзе американские джинсы, японские фотоаппараты или магнитофоны, активисты распределяли деньги среди нуждающихся, оказавшихся в отказе. Самым желанным товаром были детские витамины в форме героев мультфильмов, которые под видом конфет можно было присылать сидевшим в тюрьмах узникам Сиона: там по-прежнему кормили впроголодь, посылки принимали редко, а авитаминоз среди заключенных был нормой.

Тот вид деятельности, в который Азбель был вовлечен, не мог продолжаться долго, не привлекая внимания милиции и КГБ. В течение многих лет люди в погонах появлялись у Азбелей так часто и в такое непредсказуемое время дня и ночи, что их маленькая дочь Юлия спрашивала: «Почему здесь все время милиция?»

Ученые против Кремля

В апреле 1973 года бывшую жену Азбеля и его сына выпустили в Израиль. Но самому ему отказали. Тогда Азбель написал в один из лучших и старейших британских научных журналов, Nature, призыв к ученым всего мира поддержать евреев-ученых СССР в их борьбе. Nature и несколько других профессиональных журналов, в том числе Physics Today и Chemical and Engineering News отозвались и стали бесценными союзниками советских отказников.

Еврейские ученые решили дать Кремлю бой, заявив во всеуслышание, что они готовы бороться за свои права и свободы. Действовали дерзко. Передав через уехавшего 10 декабря 1973 года в Израиль товарища пресс-релиз для мировых СМИ о начале протестной голодовки, Марк Азбель со своими товарищами провели эффектную акцию в одной из московских квартир. Не проходило и десяти минут, как им поступал новый звонок от западных журналистов. На 12-й день голодовки власти пошли в психологическую атаку. Матери одного из голодавших, математика Анатолия Либгобера, позвонили и сообщили: если он прекратит голодать, его выпустят из страны. На предложение генерала КГБ Либгобер ответил отказом, хотя голодавшие заранее решили: если кто-то из них получит визу, то немедленно покинет Советский Союз.

Впрочем, органы все равно решили выгнать Либгобера из страны на все четыре стороны. После акции еще несколько ученых получили визы. Это был прорыв: за год, предшествовавший голодовке, не выпустили ни одного ученого.

Работать Азбелю нигде не давали, но на помощь поспешили израильтяне. Позвонил и президент Тель-Авивского университета профессор Юваль Неэман, один из самых выдающихся мировых умов. Узнав про проблемы ученого от одного из американских светил, он предложил Азбелю должность профессора в Тель-Авивском университете. И с 1 января 1973 года он, советский физик и гражданин СССР, стал числиться в штате этого израильского вуза. Свои лекции Марк Яковлевич читал израильским студентам по телефону. А в 1975 году Азбель точно так же заочно был избран адъюнкт-профессором Пенсильванского университета.

Вопрос сионистского движения решался на самом высоком уровне. Когда в марте 1975 года шел судебный процесс против узников Сиона Бориса Цитленка и Марка Нашпица, чекистам ужасно не понравилось, что Марк Азбель вместе со своими товарищами подготовили обращения к американским профсоюзам, еврейским общинам и народу Израиля, говоря в них, что судилищем советские власти пытаются сломить стремление еврейского народа к свободе.

27 декабря 1975 года Андропов докладывал, что за три дня до этого «группа еврейских экстремистов» предприняла попытку осуществить у здания Государственной библиотеки СССР имени Ленина в Москве «провокационную антиобщественную акцию» – демонстрацию протеста в связи с годовщиной суда по ленинградскому «самолетному делу». Благодаря принятым КГБ мерам Марк Азбель и еще 13 наиболее активных отказников к месту проведения демонстрации допущены не были.

16 февраля 1976 года Марк Яковлевич был одним из шести представителей советских отказников, встречавшихся в приемной ЦК КПСС с начальником Отдела административных органов при ЦК КПСС Альбертом Ивановым и начальником Всесоюзного ОВИРа Владимиром Обидиным. Советские бюрократы нагло заявили, что 98,4% евреев, пожелавших уехать, – уехали. Марк Яковлевич вынужден был прямо на встрече заявить: «С сожалением хочу отметить, что компетентных ответов на все вопросы мы не получили…»

После отъезда Александра Воронеля в 1974 году в Израиль научный семинар начали проводить на квартире Марка Азбеля. В нем уже участвовали не только местные отказники, но и выдающиеся ученые всего мира, включая лауреатов Нобелевской премии. Вся эта деятельность сопровождалась постоянными вызовами Марка Яковлевича в милицию, КГБ, а младшему лейтенанту запаса Азбелю присылали повестки на военные сборы. Невзирая на это давление, Марк Яковлевич во второй половине 1970-х занялся также физическим изучением ДНК.

В 1977 году власти окончательно пошли вразнос. 5 марта 1977 года в «Известиях» вышла статья некоего отказника Сани Липавского, где он сообщал, что отозвал свое заявление о выездной визе. Автор утверждал, что был информатором ЦРУ, а также перечислял других, кто был также «связан с ЦРУ» и с кем он «поддерживал контакт». Некоторые упомянутые им «шпионы» и их сообщники уже успели уехать в Израиль, но многие все еще находились в СССР. Среди них был и профессор Марк Азбель. Критика, больше напоминавшая угрозу, звучала весьма адресно: «Ими руководили желание «подогреть» эмиграцию из СССР и стремление подорвать устои советской власти. В связи с этим выдвигались различные идеи по проведению в Москве незаконных, по существу, провокационных мероприятий в виде созыва «международной конференции физиков», «международной конференции по еврейской культуре», на которые рассылались приглашения видным зарубежным ученым».

Никто из отказников не ожидал такого звериного возрождения сталинского духа. Марк Яковлевич сразу вспомнил о «деле врачей» и возможных последствиях этой публикации. Вскоре после появления этой статьи повсюду – в различных учреждениях, на рабочих местах, даже в многоквартирных домах – начали проводить закрытые партийные собрания: осуждали советских сионистов. Один из друзей Азбеля, Вениамин Богомольный, был избит бандой хулиганов на одной из московских улиц. Когда милиционер попытался вмешаться, нападавшие просто предъявили ему удостоверения КГБ и возобновили избиение Богомольного. Затем последовал арест старого соратника Азбеля – Анатолия Щаранского.

Атмосфера ужаса сгущалась с каждой минутой. Марк Яковлевич очень боялся, что попадет в тюрьму, не завершив рукопись по проблемам физических методов изучения ДНК и работу над текущим номером журнала «Евреи в СССР». Давление кагэбэшников усилилось – от Азбеля требовали прекратить проведение семинара ученых и дать обличающие показания по делу Щаранского. Но как ни старались органы, сломить отважного ученого не смогли.

Вскоре после серии бесед в КГБ Марк Яковлевич получил по почте открытку из ОВИРа. В ней было написано, чтобы Азбель срочно позвонил по указанному телефону. Ученый набрал номер, и сотрудница ОВИРа сразу заявила: «Итак, ваша проблема решена. Вам разрешено покинуть Советский Союз».

«Я – сионист»

Приехав летом 1977 года в Израиль, Марк Азбель сразу же приступил к преподавательской работе в Тель-Авивском университете, а через два месяца уже отправился в свою первую научную командировку в США.

Крупный специалист по электродинамике, в Израиле он начал успешно заниматься совсем другим направлением – физикой неупорядоченных систем. Проявлял интерес и к теоретической биологии. В частности, разрабатывал феноменологическую теорию эволюции смертности, занимался статистическим анализом структуры и физических свойств ДНК. Количество статей, опубликованных Азбелем в 1977–1991 годах, превышает сотню – потрясающий научный результат!

Но долгие годы, выходя из подъезда своего многоквартирного дома в Рамат-ха-Шароне, он вздрагивал, когда проезжающая машина замедляла ход и останавливалась рядом с ним. Профессору на мгновение казалось, что он все еще в Советском Союзе, а из машины сейчас начнут выпрыгивать люди в серых костюмах…

Марка Яковлевича не стало 31 марта 2020 года. Выдающемуся ученому неоднократно предлагали уехать в Америку – центр мировой науки. На это у категоричного Азбеля был четкий ответ: «Я – сионист». Гордый сын Эрец-Исраэль не мыслил себя вне своего народа.

«Детали» в сотрудничестве с проектом «Еврейские герои» √ 

Сотрудники проекта «Еврейские герои» работают в архивах стран, находящихся на территории бывшего Советского Союза. Их цель – увековечить имена евреев, чьи поступки незаслуженно стерты из человеческой памяти. В этой рубрике «Детали» продолжат публиковать рассказы о жизни евреев, чей вклад в цивилизацию и борьбу с различными формами тоталитаризма стал фактом истории.

Для контакта с проектом вы можете обратиться на страницу «Еврейские герои» в Facebook или отправить письмо на электронную почту