У Сергея сгорел дом в Ноф ха-Галиль
57-летний Сергей Бочерников живет в Ноф ха-Галиль с женой и дочерью.
8 октября он заметил пожар, который вспыхнул со стороны деревни Аксель и был потушен. На следующий день, в пятницу утром, начался еще один пожар со стороны леса Черчилля. «Мы думали, что огонь уже прошел мимо нас, – говорит он, – но потом он пришел снизу».
В полдень полиция сообщила Бочерникову, что семья должна покинуть дом. «Я не видел огня, – говорит он, – но было много густого дыма. Ничего не было видно на расстоянии десяти метров. Мы почти ничего не взяли. Небольшую сумку, паспорта».
«Сначала нас эвакуировали в ближайшую промзону. Два часа не было электричества и не работали кондиционеры. Я все время звонил моему соседу. Он пошел посмотреть, что там с нашими домами. В какой-то момент он позвонил и крикнул: «Сергей, твоего дома больше нет».
Бочерников репатриировался с семьей из Сибири в 1989 году. Из центра абсорбции в Тверии они переехали в Кирьят-Ям, где прожили около четырех лет, пока по совету родственника не поехали посмотреть новый жилой район в Нацерет-Илите (старое название Ноф ха-Галиль).
Свой дом они купили в 2008 году. Бочерников сам его отремонтировал. Штукатурка, керамика – все, «кроме внешней облицовки камнем, которую я доверил профессионалу». Ремонт длился около двух лет, и в августе 2010 года семья переехала в новый дом. «Я помню тот день. Ощущение было прекрасным. Наконец-то, наш собственный дом».
Во дворе дома он своими руками разбил ухоженный сад. Установил небольшой бассейн, беседку, посадил цитрусовые деревья.
Беседка и деревья сгорели полностью. В центре двора – то, что осталось от садовой мебели, сгоревшая бочка, груда железа и обожженного пластика. «Зрелище было жутким, – сказал он о той минуте, когда вернулся домой. – Огонь уничтожил все».
По словам Сергея, два важных решения, которые он принял во время ремонта дома, сохранили его внутри: «Крыша сделана из бетона, а ставни – из железа. Я раздумывал, делать ставни из пластика или железа, и, в конце концов, остановился на железе. Вместе с пожарными, которые поспели вовремя, это спасло хотя бы внутреннюю часть дома».
«Мой дом застрахован, страховка включает и ущерб от пожара, но все, что находится за пределами дома, не застраховано».
После пожара приехали муниципальные служащие, социальные работники, и мэр Ронен Плот. «Они ничего не обещали, – сказал Сергей. – Насколько я понимаю, они пытаются помочь, но сейчас все расследуется. Муниципалитет работает. Я надеюсь, что теперь власти немного отодвинут линию деревьев. Меня всегда пугало, что лес слишком близко».
Не один год супруги Бочерниковы руководят общественной организацией «Ор хаим» («Свет жизни»), которая помогает нуждающимся новым репатриантам. Теперь им самим нужна помощь и многие жители города уже ее предложили.
«Я забыл фотографии»
Черепичная крыша дома Тарека Искандера разрушена, потолок в центре гостиной провалился; деревья во дворе, посаженные Сергеем Бочерниковым, и построенная им беседка сгорели, но железные ставни спасли содержимое дома. «Была новая кухня и новая гостиная. Все пропало».
29-летний Искандер, адвокат по уголовным делам, живет с женой, полуторагодовалой дочерью и родителями. По его словам, утром 9 октября он заметил дым и снял его на видео.
Городские власти приказали 5 000 жителей юго-восточных кварталов покинуть свои дома, но Искандер уже за несколько часов до этого почувствовал, что пожар может перекинуться на дома. Он начал собираться для быстрой эвакуации.
– Что вы взяли с собой?
«Во время карантина я работаю из дома, поэтому первым делом схватил компьютер. Взял новую одежду. Жена забрала свои украшения, паспорта. Я забыл фотографии. Понимаете, я не чувствовал, что собираюсь покинуть дом, который сгорит. Я сказал себе, что не буду брать все, потому что это пустая трата времени и усилий. В любом случае я вернусь через два-три часа».
Они с женой купили дом в 2016 году: «Мы все отремонтировали. Была новая кухня и новая гостиная. Все пропало. Даже то, что выглядит неповрежденным, мы больше не можем использовать из-за средств, которыми поливали дом во время тушения пожара».
Два приблудных котенка сидят в гостиной разрушенного дома и смотрят на нас, пока мы изучаем полностью сгоревший верхний этаж. «Они здесь с момента пожара», – сказал Искандер о кошках.
Потолок провалился в центре гостиной, углы комнаты остались неповрежденными за исключением упавшей двери туалета. «Придется снести верхний этаж и половину нижнего, – говорит Искандер, – Вероятно, надо все снести и строить заново. Я все еще в шоке. Сгорели игрушки дочери, шкафы с одеждой. Я еще не проверил весь ущерб».
Процесс получения компенсации займет много времени: «Это не месяц-два, а где-то сто рабочих дней. Думаю, с такой эпидемией это может занять года два».
Сейчас Ибрагим и его семья живут в номере-люкс в отеле «Плаза» в городе. «Это неудобно, даже если он больше моего дома. Но нет ничего лучше моей гостиной». В отличие от тихой улицы, на которой они живут, отель находится недалеко от центрального, шумного шоссе. «Каждый раз, когда проезжает мотоцикл, дочка кричит «самолет, самолет», потому что она помнит шум пожарных самолетов, которые тушили пожар.
– Вы уже знаете, что будете делать?
«Номер в отеле нам дали только на неделю. Я спросил оценщика, где мы потом будем жить – он сказал, что у меня есть право на месяц аренды, что я сам должен снять квартиру и мне возместят расходы. Но я не верю, что это действительно займет всего месяц».
Шай Нир, «Давар ха-овдим б’Эрец-Исраэль». Л.К.
Фотоиллюстрация: Эяль Туэг˜
