«Очень бы не хотелось, чтобы меня казнили те, на чьей стороне я сама»

«Я бежала от экзистенционального ужаса. Я не понимала, что мне там грозит. Я не поняла, что мне вообще что-то грозит. Мне казалось просто, что у меня за спиной рушатся мосты, все горит. Знаете, как в фильмах – клубы огня, и прямо сейчас, если я не встану на эту ступеньку, то лестница подо мной рухнет».

«Иноагентство разрушило мою жизнь. Нас пока еще не загоняют в расстрельные рвы, но поручиться нельзя – мы уже «враги народа». Если бы я не была «врагом народа», я бы не уехала из России, я бы не бросила 18-летнего сына».

Первая фраза принадлежит поэту Анне Русс, вторая – писателю и журналисту «Радио Свобода» Татьяне Вольтской. О той боли, которую переживают сегодня «беженцы Путина», в какой бы край земли ни уехали они из захваченной бандитами России, они рассказали «Деталям».

Татьяна Вольтская: «Старшего сына я забрала в Грузию. А второй сказал — «я не чемодан», и продолжил учиться. Он студент, сейчас нет военного положения – но что если завтра будет? Значит, тюрьма».

Анна Русс: «Год назад (на «СловоНово-2022») был какой-то детский задор, ощущение, что внутренний протест гражданской оппозиции может что-то поменять. А сейчас кажется, что весь протест идет на то, чтобы как-то утешить окружающих. Когда болезнь входит в терминальную стадию, когда ты понимаешь, что не сможешь сказать тому, кого ты любишь «слушай, ты поправишься, все будет хорошо». И говоришь уже «мы тебя не забудем, мы тоже скоро туда, мы там обязательно встретимся, ты же будешь нас там встречать?».

В понедельник, в День России,
На торжественном концерте
Всех поэтов попросили
Не читать стихи о Смерти.
Можно только об искусстве,
О победе, о природе,
О мечте, о светлом чувстве,
Об Отчизне, о народе.
Я о Жизни прочитаю,
Я – торжественный поэт,
Я скажу: не надо раю,
Потому что Смерти нет.
Смерть на свалке и в утиле,
Под бойкотом и в опале.
Отменили, запретили
Зачеркнули, закопали.
Только праздник Жизни юной,
Только праздник, только пра –
И привет мой брат двоюродный
Шлет живой со дна Днепра.

Штука в том, что хочется сесть хотя бы не просто так, хотя бы за какое-то важное дело. Когда это произошло с Женей Беркович, то все сразу сказали: у нее же такие значимые антивоенные тексты. Она, наверное, одна из самых сейчас востребованных и читаемых поэтов. То есть ее стихи не просто людям нравятся – они им необходимы. Нам необходимы, чтобы выживать. И дело не в «Финисте Ясном Соколе». Все понимают прекрасно, что Женя писала тексты, провоцировавшие врага на то, чтобы показательно посадить ее в темницу. Хочется если уж и погибнуть – то за правое дело».

Татьяна Вольтская: «На это надеяться не стоит. КГБ, как в советское время, будет нас сажать якобы за наркотики, которые сами подбросили, за неправильный переход улицы, за все что удобно и за все что угодно – только не за то, что мы делали. Что касается Жени Беркович… Конечно, было бы красиво, чтобы посадили за стихи. Поэт вообще существо тщеславное. Это инстинкт, прилагающийся к творческим способностям. Как только меня объявили иноагентом, у меня количество лайков в «Фейсбуке» подскочило».

• Читайте также:
• Минкультуры представило новый проект для репатриантов-деятелей искусства
• Как измеряется еврейство?
• «Стражи дома Израилева»: о псалмопевцах, героях и саундтреке страны
• Вера Полозкова: Когда «спецоперация» закончится провалом, они пойдут добивать «внутреннего врага»

Анна Русс: «Чтобы на кресте твоем написали: «за стихи». Хотя сама я ни на какой крест, ни на какую плаху не готова пойти за то, что я делаю. Я же боюсь боли, боюсь смерти, как и все. Боюсь сесть. Я понимаю, что может произойти самое плохое. Я знаю только одно наверняка: мне бы очень не хотелось, чтобы меня казнили те, на чьей стороне я сама. А вероятность очень велика».

Татьяна Вольтская: «Как из всякого человека, из поэта тоже война вынимает то, что в нем, возможно, где-то таилось, но в мирное время, может, и не показалось бы наружу. И простому человеку, пораженному ужасом, стихи необходимы – сейчас. Ему нужен отклик, чтобы поэт сказал то, что он чувствует, – нужно поймать эту вибрацию».

Анна Русс: «Это такая, в общем, работа – искать аналогии, объяснять человеку что-то через метафору. Мои тексты – утешение в терминальной стадии. Это «давайте на то время, что нам осталось, мы все сейчас возьмемся за руки и умрем хотя бы не поодиночке». Но это не значит, что у меня полный пессимизм. Я верю, что где-то в чем-то перевес будет на стороне добра. Мне кажется, весь смысл этого мира в том, чтобы добро победило зло. На этом скажут «та-дам!» – и проект «Земля» будет торжественно закрыт. То есть мир, по сути, работает на энергии постоянной борьбы добра и зла. Сейчас перевес совершенно точно на стороне зла. И я очень жду, что он переместится на сторону добра, потому что у меня есть дочь, и мне хотелось бы, чтобы она меня пережила».

Татьяна Вольтская: «Чем все это закончится? Для меня самый страшный сценарий – это полупобеда Украины и долгое гниение российского режима… Для меня это вариант невозвращения. А я хочу вернуться.

Огребем по полной. Неправедная война
Обесценила дедовы ордена.
Я держу их в горсти
И говорю «прости»
Деду Ивану, врачу
В блокадном военном госпитале. Хочу
Услышать – что он сказал бы
На ракетные залпы
Наши – по Киеву. Опускаю голову и молчу.
Слышу, дедушка, голос твой –
Мы зачем умирали-то под Москвой –
Чтобы русский потом – вдовой
Украинку оставил?
Каин, Каин, где брат твой Авель?»

Нателла Болтянская, «Детали». На фото: библиотека школы в Краматорске, разрушенной российским ракетным ударом в августе 2022 года. Фото:AP Photo/Leo Correa ‘