Израильский медведь рычит от ярости, но Израилю нужна «тощая конституция»

Израиль находится в травмпункте. В резиденции президента пытаются стабилизировать состояние пациента, договариваясь по конкретным точечным вопросам, но наряду с этим сейчас требуются и «большие мысли» относительно будущего Израиля.

На столе находятся три предложения: правовая реформа, полная конституция и кантонизация. Любое из них — опасная иллюзия. Все три требуют изменений реальности, которая еще для этого не созрела.

Требуется новое реалистическое мышление с признанием того, что в Израиле идет война культур, которая никуда не денется, и в то же время нужно работать над улучшением нашей национальной жизни. Я хотел бы предложить такую ​​идею: «тощая конституция».

Чем закончатся нынешние переговоры, не знает никто. Вполне вероятно, что премьер-министр пройдет по минному полю, на которое он сам себя загнал, и доберется до позиции, позволяющей избегать резких решений. Так он сохранит коалицию, не разжигая протесты в полную силу.

Но ошибается тот, кто думает, что уклонение от принятия решений вернет ситуацию в норму. Израильский центр — большой медведь, пребывавший в постоянной спячке идентичности, вдруг проснулся и заревел от ярости после того, как реформа нанесла ему мощный удар под ребра.

• Читайте также:
• Разделить Израиль на кантоны: возможно ли это?
• Почему Израиль остался без конституции
• Как нам подготовиться к захвату власти, который лелеет Нетаниягу?

Он воспринимает судебную реформу как попытку навязать ему поражение в израильской войне культур, поэтому он насторожился. И нет никаких шансов, что он снова вернется в свою комфортную берлогу пассивности. Пресловутый компромисс, если он будет достигнут в результате переговоров, может создать иллюзию возвращения к нормальной жизни, но было бы ошибкой предполагать, что мы сможем наслаждаться затишьем после бури.

Наоборот: если и будет достигнуто затишье, то оно будет недолгим, затишьем перед следующей бурей. Это надо знать: события весны 2023 года глубоко отложились в массовом сознании и стали частью активной памяти целого поколения.

На протяжении поколений мы пренебрегали рассмотрением фундаментальных вопросов израильского общества. Главным образом вопроса об отношении между нашим еврейским частным и демократически-либеральным всеобщим, за которым тянется целый шлейф принципиальных выводов.

И все потому, что весь израильский дискурс провалился в черную дыру споров о территориях. Однако в последнее десятилетие, когда большинство граждан не дают шанса политическому процессу, гравитация этой черной дыры утратила свою силу. Главный вопрос, который ранее определял «правых» и «левых», был глубоко похоронен. Израиль теперь освободился для того, чтобы разобраться со своей идентичностью.

Самоанализ набрал ускорение, и политика идентичностей заняла значительное место в израильском дискурсе. Это породило новые оси раздора между группами идентичности на основе религии, национальности, общинного происхождения и географического положения. Выявившиеся внутри общества расколы оказались не только хроническими, но частично пересекающимися множествами, когда одна группа находится сразу на нескольких баррикадах. Поэтому найти согласие между ними очень трудно. Тем не менее, израильский центр не чувствовал угрозы и продолжал вести себя с относительной беспечностью.

Все это было до 4 января 2023 года. Презентация министром юстиции первого этапа реформы (из четырех) без объявления следующих станций и конечной остановки было воспринято, как угроза неконвенциональным оружием.

Дерзость плана и то, как его преподнесло уникальное в нашей истории правительство — «полностью правое» — разбудили вулкан, и наружу выплеснулась кипящая лава идентичности. Даже если будет найден способ заткнуть жерло этого вулкана неким компромиссом, который определит результаты реформы, это не будет системным решением кризиса идентичности. Это только вопрос времени, когда лава снова выплеснется на поверхность, если предположить, что у нас намечается какое-то будущее.

Поэтому созидательные силы стремятся выйти из тесноты нынешнего кризиса на широкую равнину, что позволит перетасовать карты в израильской колоде. Некоторые стремятся к созданию конституции, включающей полную хартию прав человека.

Они стремятся исцелить нас посредством «нового общественного порядка», который будет включать в себя решение об идентичности государства и его фундаментальных принципах. Это решение, если оно будет закреплено в конституционном документе, который будет защищен таким образом, что его будет трудно изменить в будущем, сформирует новое израильское партнерство для будущих поколений.

По их мнению, конституция гарантирует израильскому большинству, что радикалы с обеих сторон — те, кто стремится укрепить еврейскую составляющую идентичности (религиозную и/или национальную) за счет демократической, или демократически-либеральной составляющей идентичности за счет еврейской — не смогут реализовать свои планы. Конституция уменьшит аппетит потенциальных революционеров, потому что очертит пределы их возможностей. Когда мы примем конституцию, мы расслабимся.

Другие стремятся к созданию федерации. Согласно их теории, целесообразно спроектировать Израиль как совокупность автономий для каждой группы идентичности, и все они будут существовать и взаимодействовать в федеративной структуре.

Реализация этой идеи, которая недавно также получила название «кантонизация», позволит каждой группе вести себя в соответствии со своими предпочтениями и нести ответственность за свой выбор за свой счет, а не за счет других. Пусть расцветет сто цветов, и никто ничего не будет навязывать другому. Согласно этому предложению, «израильское партнерство» будет сведено к необходимому минимуму, который не будет включать ценностные договоренности относительно нашей сущности.

Оба эти теории предлагают противоположные решения в израильской войне культур: конституция стремится объединить нас, в то время как кантонизация стремится признать, что различия между нами слишком остры, и придать этому юридическую и практическую силу.

Первая теория это «Все израильтяне — братья», а вторая — «Каждый сам по себе». Однако у них есть общая черта – обе теории невыполнимы, и любая серьезная попытка продвижения одной из них может усугубить кризис до более серьезных размеров, чем сегодня.

Полноценная конституция — благородная идея, которую я всем сердцем поддерживаю. Но в сложившейся ситуации мне не остается ничего, кроме как согласиться с противниками этой идеи, в том числе с Алуфом Беном («Катастрофа для поколений») и Менахемом Маутнером («Плохое предложение»).

Практикуемая сегодня политика идентичности, основанная на отличности от другого и демонизации другого, это плаха для уничтожения конституционной политики, основанной на компромиссах по принципиальным вопросам.

Мысль о том, что сегодня можно прийти к широкому согласию по вопросам идентичности и ценностей, — иллюзия. Ставить это как политическую цель — безответственное поведение. Ведь даже канонический текст Декларации независимости — священный для светского населения — становится, к сожалению, предметом споров в израильском обществе.

Кантонизация — плохая идея. Это обеспечит нормативную поддержку спорам об идентичности. Вместо того, чтобы управлять ими, кантонизация будет расширять их возможности, придавая им первостепенное значение.

Если Израиль станет «государством всех колен Израиля», то центробежное ускорение, отталкивающее нас друг от друга, резко вырастет. Надежда на то, что каждое племя будет жить в мире с другими племенами, потому что оно будет пользоваться автономией, напрасна. Вместо этого начнется борьба за контроль, влияние и формирование сознания, что укрепит и поднимет стены, разделяющие нас, что подорвет нашу способность действовать сообща для достижения национальных целей.

В стремлении к полноценной объединяющей конституции или разделяющей кантонизации, возможно, надо рассмотреть более скромное, но чрезвычайно важное и разумное по своей осуществимости решение – «тощая конституция».

Полная конституция включает в себя три части — часть идентичности, определяющую характер государства; часть прав, включающую Декларацию прав человека; и часть, касающуюся органов государственной власти. При этом «тощая конституция», или, по другому ее названию, «процедурная конституция», касается только третьей части. В нее входит устройство трех ветвей власти (их состав и способ назначения, полномочия, методы работы и распределение ответственности, включая систему сдержек и противовесов между ними), а также формат работы разных институтов государственной власти — президент, государственный контролер, государственный бюджет и вооруженные силы.

Также можно добавить уложение о работе местных органов власти. «Тощая конституция» не занимается вопросами, связанными с идентичностью, а устанавливает правила игры для регулирования деятельности государства.

Некоторые из этих вопросов (например, законодательные процедуры) еще не урегулированы в Израиле основными законами, другие уже регулируются, но все это стоит на куриных ножках, потому что любое коалиционное большинство может отменить и изменить правила без какой-либо специальной процедуры (за исключением отдельных неординарных случаев). Простое большинство также может принимать новые основные законы в рамках обычной законодательной процедуры.

Это ошибка, которая ставит нас на скользкий и опасный путь: то, что претендует на звание израильской конституции, на самом деле как глина в руках гончара – кнессета. Он может придать глине любую форму по своей прихоти, по любой прихоти коалиции, даже если это может привести к революционным изменениям любого рода, таким как отмена власти суда, ограничение права голоса для некоторых граждан или изменение еврейского или демократического характера государства.

Чем дальше будет продвигаться тезис о том, что Верховный суд не имеет полномочий для пересмотра основных законов, тем больше будет риск произвола случайного коалиционного большинства в кнессете, которое сможет менять Израиль как ему захочется.

Это не теоретическая проблема. Все недавние премьер-министры предпочитали изменять Основные законы, чтобы удовлетворить свои насущные политические потребности. Предлагаемая сейчас судебная реформа — это следующий шаг, конечно, бесконечно радикальный, по этой уже проторенной дорожке.

Во всех конституционных демократиях изменение правил игры не может быть произвольным, не может осуществляться простым большинством в парламенте. Эти важные правила забронированы в конституции, так что их изменение требует соблюдения строгих требований, таких как получение квалифицированного парламентского большинства, утверждение двумя палатами парламента, а в федеративном государстве — еще и одобрение во всех субъектах федерации, включая проведение референдумов. Кроме того, в большинстве стран существует культура, по которой изменение конституции, основанное на сиюминутной выгоде, просто немыслимо.

Социальное и идеологическое разделение, характерное для нас, не позволяет нам завершить войну культур в ту или иную сторону. Но это не мешает нам принять «тощую конституцию», которая станет согласованной и стабильной основой для разрешения споров в будущем.

Можно договориться о правилах игры, потому что они не касаются ценностей, из-за которых ведется война культур. Правда, в настоящее время считается, что кнессет более чувствителен к еврейскому характеру государства, а суд — к демократическому.

Именно поэтому нынешняя коалиция, которая не является либеральной, стремится передать полномочия от судов политикам. Но это недальновидный расчет, так как нынешняя ситуация не является законом природы, и невозможно знать, кто сформирует следующую коалицию. Поэтому у всех есть интерес стабилизировать систему на оптимальном режиме, так как любая партия может попасть в оппозицию. Бронированные правила игры будут надежной защитой.

То же самое и с составом Верховного суда: если раньше судей относили к либералам, то сегодня баланс сил меняется. Как минимум треть судей придерживаются консервативных взглядов, и через несколько лет, если систему не изменить, один из них будет назначен председателем Верховного суда. Примером меняющейся окраски суда может быть американский Верховный суд, который за последние годы полностью изменил свое лицо, превратившись из либеральной крепости в оплот американского консерватизма. Произойдут ли аналогичные изменения и здесь?

Неопределенность будущего состава кнессета и суда — отличная основа для обсуждения правил игры, которые приведут к наилучшему результату. Хотя сегодня у сторон в войне культур есть известные ценностные предпочтения, эти предпочтения не связаны с вопросами разделения властей и системы сдержек и противовесов между ними.

Сможет ли израильское руководство отказаться от иллюзии решения — судебной реформы, полной конституции или кантонизации — и привести нас к безопасному убежищу, то есть к широкому консенсусному соглашению о справедливых правилах игры в рамках «тощей конституции»?

Йедидья Штерн, «ХаАрец», Ц.З. На снимке: демонстрация протеста против судебной реформы в Тель-Авиве.  AP Photo/Oren Ziv
Автор — президент Института политики еврейского народа (JPPI), почетный профессор права и соредактор новой книги «75 лиц еврейского государства»