История еврея, который помнил, «как было раньше», и получил десять лет лагерей за клевету на советскую власть

В 1961 году на заводе растительных масел «Тит Баит» в израильском городе Петах-Тиква вспыхнул пожар. Огонь быстро распространялся по цеху, отрезая рабочим путь к спасению. Когда сотрудники смогли выбраться в безопасное место, один из них, новый репатриант из Советской Украины, вдруг встрепенулся и, ни слова не говоря, ринулся обратно в пылающее помещение. «Не глупи!» – кричали мужчине вдогонку, но он не обращал на них внимания.

Как потом выяснилось, он рисковал собой, чтобы спасти напарника, оставшегося в глубине цеха. Пробираясь через черные клубы дыма и уворачиваясь от языков пламени, репатриант громко звал товарища. Коллегу он в конце концов отыскал. Выбрались каким-то чудом оба – но сильно обгорели и сразу потеряли сознание.

Спасителя, за год до этого происшествия репатриировавшегося с женой и сыном из украинского Ровно, звали Мозес Копейка. Риск был ему, можно сказать, привычен: за годы, проведенные в советских лагерях, чего только не довелось повидать. Такой опыт или убивал, или закалял человека, как сталь.

Советский Союз забыть было сложно. Всю жизнь перед глазами Мозеса стоял тот момент, когда он в июне 1941 года убегал из родного города вслед за отступающей Красной армией. Другим камнем на сердце лежало абсурдное обвинение по 58-й статье УК, по которой Мозесу пришлось отсидеть в советских лагерях долгих десять лет.

Вся власть Советам!

В 1944 году Мозес Копейка служил рядовым 1-й роты 130-го стрелкового полка 105-й стрелковой дивизии. Служил без энтузиазма, и не только потому, что проходил службу на Дальнем Востоке, вдалеке от родного волынского Острога, где хозяйничали нацисты, но и из-за своего отношения ко всему советскому обществу – его выросший в Польше Копейка не принимал.

«Рай для рабочих и крестьян», «страна, победившая национальные предрассудки» – чего только до войны не придумывала острожская молодежь об СССР. Однако 17 сентября 1939 года всё разъяснилось: в местечко вошли передовые части большевиков, один только внешний вид которых красноречиво свидетельствовал о реальной ситуации в Стране Советов. Таких худых и плохо обмундированных военных острожане прежде никогда не видели.

Мозес Копейка, житель Острога, родился в 1922-м, через год после подписания Рижского мирного договора, по которому западные уезды Волынской губернии бывшей Российской империи отошли ко II Речи Посполитой. Его отец Шмуэль Яковлевич владел паем в предприятии по выделке кож, а мать следила за домом, в котором росло семеро детей: Захава, Шошана, Ривка, Голда, Шауль, Яков и Мозес.

После прихода советской власти в Острог кожевенную фабрику национализировали, и работники стали получать смехотворные выплаты за сдачу кож государству. Сначала евреи и украинцы отнеслись к советской власти более-менее доброжелательно, но вскоре по городу прошла волна арестов, частное имущество отняли, а в соседних селах принялись за создание колхозов. И благожелательность сменилась на лютую ненависть.

Старый Шмуэль и его партнеры горевали, но с советской властью ссориться опасались. Судьба их соседей, бывших польских чиновников, увезенных в вагонах-теплушках в Сибирь в большинстве своем бессудно, много говорила о правовых основах советского государства. Бывшие владельцы маленьких предприятий морально готовились к арестам. Копейки также ждали своей участи, но 22 июня 1941 года совершенно неожиданно на кремлевского бандита напал другой бандит.

• Читайте также:
• «Нежелательная» героиня: кем была девушка, убитая гитлеровцами во время первой показательной казни?
• Жута Хартман: последний солдат Еврейского военного союза
• Помощник фашистского гебитскомиссара Умани оказался евреем – героем подполья

Во второй половине дня 26 июня 1941 года к Острогу подошли части 109-й моторизованной дивизии вермахта. Мозес решил уходить на восток, в сторону деревни Вильбовное, где стояли красноармейцы. Не успел он отойти и сотни метров от моста, как услышал выстрелы: откуда-то появившиеся немецкие мотоциклисты стреляли в его отца, убегавшего по мосту назад в город…

Отступать вместе с красноармейцами пришлось чуть не до Сталинграда. В Астраханской области Мозес был призван в армию, но попал на Дальний Восток. Боец 105-й стрелковой дивизии Мозес Копейка служил в Приморском крае, пока 6 марта 1944 года за ним не пришли офицеры Смерша.

Компромат на польского антисоветчика

За две недели до этого следователь отдела контрразведки Смерша 105-й стрелковой дивизии старший лейтенант Силячев изучал поступивший на бойца Копейку компромат: из доносов солдат стало известно, что красноармеец Моисей Шмулевич Копейка положительно высказывался о жизни трудящихся в панской Польше и систематически критиковал условия службы в РККА: боец прилюдно возмущался тем, что солдат не водили в баню, не давали постельного белья и все спали вповалку под одним одеялом.

Документы гласят, что первый выпад против советской власти случился в ноябре 1943 года, когда Мозес Копейка был на лесозаготовках в селе Авосьяновка. Идя с работы по лесу вместе с бойцом своего отделения Дыдыкиным, стрелок Копейка заявил: «Когда я жил в Польше, то считал, что весь советский народ – это единое сплоченное общество, но когда попал в Советский Союз, то оказалось, что человек живет тут только ради своего кармана, а не для своей Родины и народа».

Вскоре после этого сослуживцы узнали от «поляка», что СССР накануне войны активно торговал с немцами. Заметив, что в пайке почти нет жиров, Мозес остроумно прокомментировал это в полковой столовой: видимо, советское сало едят немцы. На просьбу сослуживцев пояснить «клеветнические измышления» боец Копейка спокойно ответил, что до войны в городе Ровно он постоянно наблюдал, как советские эшелоны с салом шли в Германию, явно по договоренности с гитлеровским режимом. И это в то время, когда вся Европа боролась с коричневой чумой.

Эти критические замечания дополнились еще одним серьезным проступком – хвалебными речами солдата о помощи Соединенных Штатов советскому государству. «Если бы Америка не поставляла нам муку, рис и другие продукты, Дальневосточная армия погибла бы с голоду», – громил Копейка советские реалии, совершенно не догадываясь, что за ним наблюдают доносчики.

А однажды в казарме рассказал солдатам, вчерашним колхозникам, как через несколько дней после организации под Острогом колхоза бывшие польские крестьяне всё растащили назад по домам – по сути вернули свои же вещи, отобранные советской властью. «У нас свиней кормят лучше, им дают горох и хлеб, а тут соей кормят солдат», – на этой фразе сослуживцы начали осматриваться по сторонам и шикать, но Копейку остановить было невозможно.

Однополчанам, которые зачастую и за пределы своей деревни до армии не выезжали, боец рассказывал удивительные вещи: при польском капитализме, дескать, он в среднем работал шесть часов в день, а затем переодевался и шел смотреть кино. Денег хватало на всё, а такого вечернего костюма, который мог себе позволить любой рабочий западноукраинской глубинки, не было, по его словам, и у столичного советского интеллигента.

Последней каплей для военных «особистов» стало обсуждение статьи из газеты «Тревога»: «Скоро наши войска придут к вам, Копейка, в гости и освободят все города». Не моргнув и глазом Копейка, привыкший говорить то, что думает, выпалил во всеуслышание: «…таких гостей будут встречать из-за угла. Все жители… будут стрелять из-за угла по Красной армии, ведь им до освобождения Западной Украины жилось хорошо…»

В Советском Союзе и за меньшее отправляли за решетку. Мозеса Копейку арестовали по подозрению в совершении преступления по статье 58-10 ч. 2 УК РСФСР и водворили в камеру предварительного задержания в селе Голенки. Инкриминировали контрреволюционную пропаганду, ибо клеветал на единство советского народа и экономическое положение СССР, а также восхвалял жизнь в панской Польше. И затронул святое – посмел проявлять недовольство уровнем жизни советских солдат.

Чтобы как-то усилить обвинение, всем свидетелям было предложено рассказать о том, как плохо служил арестованный «западник» в рядах Красной армии. В этой части их показания словно написаны под копирку. Его обвинили и в сознательном нежелании ехать на фронт, хотя никто никогда в маршевую роту его не направлял и от службы он не отказывался. Дописали и то, что он высказывал сомнения в силе и мощи Красной армии. Командир роты не побоялся дать своему бойцу хорошую характеристику – но она, конечно, никак не повлияла на приговор.

Военный трибунал дивизии заседал в закрытом режиме, без участия государственного обвинителя и адвоката. Когда же слово дали подсудимому, он вновь открытым текстом поведал трибуналу о том, как плохо жить в Советском Союзе…

К десятилетнему сроку в исправительных трудовых лагерях Мозесу определили поражение в правах на четыре года. Но военным трибуналом дело не закончилось: по людоедскому указу Президиума Верховного Совета СССР от 25 июня 1941 года родственников осужденного тоже должны были лишить всяческих льгот и привилегий. Правда, лишать было некого: Идит и Шмуэль Копейки, их дочери Захава, Ривка и Шошана,и сын Шауль, оставшиеся в Остроге, были убиты нацистами. О Якове и Голде, ушедших на фронт, ничего не было известно…

В 1954 году, отбыв десятилетний срок, Мозес Копейка вернулся на Волынь. В 1960 году он, супруга и их маленький сын Шмуэль получили разрешение на выезд и репатриировались в Израиль, где получили жилье в Кирьят-Гате.

Дважды рожденный

Не боявшийся никакой тяжелой работы Мозес устроился на завод. Не успел он проработать там и года, как случился описанный выше страшный пожар. Когда Мозеса доставили в больницу, его сочли мертвым, но один из врачей решил на всякий случай снова проверить бездыханное тело и нащупал едва уловимый пульс.

Выглядел спасенный врачами Мозес жутко: полностью сгоревшие оба уха, обгоревшие руки и ноги. Лишь через многие месяцы реабилитации он смог вернуться к нормальной жизни. Работал до пенсии на том же заводе масел, а его жена Фани дома всегда запиралась на несколько замков и занавешивала окна: несчастной женщине, пережившей оккупацию, мерещилось, что за ней собираются прийти нацисты.

Мозес Копейка был маленьким человеком на большой войне. Когда все предпочитали называть черное белым и наоборот, он не смог промолчать и расплатился за это свободой. Обвиненный в 1944 году в трусости и нежелании ехать на фронт, он в 1961-м делом доказал, что за ближнего готов был отдать свою жизнь.

Через 49 лет, в марте 1993 года, органы снова начали разыскивать его родню, но опять безуспешно. Правда, в тот раз они хотели сообщить, что сталинские сатрапы посадили Мозеса ни за что. На основании статьи I Закона Украинской ССР «О реабилитации жертв политических репрессий в Украине» от 17 апреля 1991 года Копейка был реабилитирован.

Мозеса Копейки не стало 21 апреля 2014 года. В старости он любил прогуливаться по улицам Петах-Тиквы. Пожилого, скромно одетого человека в темных очках многие из нас могли встретить там. Иногда герои проходят совсем близко от нас.

«Детали» в сотрудничестве с проектом «Еврейские герои» √

Сотрудники проекта «Еврейские герои» работают в архивах стран, находящихся на территории бывшего Советского Союза. Их цель – увековечить имена евреев, чей поступок незаслуженно стерся из человеческой памяти. В этой рубрике «Детали» продолжат публиковать рассказы о жизни евреев, чей вклад в цивилизацию и борьбу с различными формами тоталитаризма стал фактом истории.

Для контакта с проектом вы можете обратиться на страницу «Еврейские герои» в Facebook или отправить письмо на электронную почту [email protected]