«За мою голову назначена цена»

Салех, назовем его так, прячется уже несколько месяцев. Фактически никто, кроме ближайших родственников, не знает, где он. Только так он в безопасности. Он стал объектом охоты, втянутым в круговорот крови в смешанном арабо-еврейском Лоде. «Я хочу жить, но готов и умереть, — говорит он. — Я застраховал свою жизнь, составил завещание и просто жду».

Салех не нарушал закон. Он семейный человек, у него хорошая должность с солидной зарплатой. Но его могут убить в любой день. Он больше не ходит на работу, чтобы не стать легкой мишенью: «Я должен быть там с утра, чтобы содержать семью, платить ипотеку — но вместо этого я здесь. А дети должны быть в школе».

Салех рассказал, как он стал мишенью для преступников. Как ссора переросла в спор между его семьей и другим местным кланом. Как стали жертвами его невинные родственники, и он понял, что тоже мечен: «Я ни в кого не стрелял, я просто член определенной семьи. В Лоде вы можете быть уверены, что следующее убийство всегда произойдет. Каждый знает, что может совершить убийство и не поплатиться«.

Раньше среди преступников существовал закон: не причинять вреда невинным, особенно женщинам и детям. Но в последние годы как раз невинные люди стали самой удобной мишенью: не прячутся, не вооружены, а иногда даже не подозревают, что их жизни угрожает опасность.

«Больше не нужно иметь близкие родственные отношения, чтобы оказаться в такой ситуации, — объясняет Фида Шехада, бывший член городского совета Лода и глава национальной общественной организации «Коалиция женщин против оружия». — Преступники ищут невинных людей, потому что они — легкая добыча, а еще потому, что причинение им вреда болезненно для другой стороны конфликта».

По оценкам активистов, за последние несколько месяцев из-за преступного насилия более 50 жителей Лода скрылись в городе и около 100 из него бежали. Среди них врачи, бухгалтеры, инженеры, юристы и учителя, которые были вынуждены оставить работу. Одна такая семья бежала в соседний мошав, другая укрылась на севере Израиля, третья уехала за границу. Нормальная жизнь этих людей остановилась.

В некоторых случаях такая ситуация длится несколько месяцев, иногда угроза нависает годами. Они знают, что, за исключением редкой возможности примирения, единственная альтернатива бегству – смерть: их самих или кого-то из семьи. Несколько таких людей, преодолев глубокий страх, поговорили с «ХаАрец» — с тяжелым сердцем, под вымышленными именами и без фотографий. В их рассказах — и история одного города, и история насилия в арабском обществе Израиля в целом. Сотни людей находятся в подобных местах по всей стране.

Добро пожаловать в Лод

Лод — смешанный город с населением около 76 000 человек. На самом деле, это два отдельных города. Один — развивающийся, возрожденный еврейский город, но на западной и восточной окраинах есть второй — арабский город, в состоянии полного социального распада, где 30 тысяч человек живут под властью преступников. Эти преступники стали в нем законодателями, судьями и исполнителями. В 2022 году там убили 12 человек. После 7 октября обстановка поутихла, но впоследствии были убиты 19 жителей Лода, и еще двое – в Рамле и Кафр-Кане.

По данным муниципалитета, за последнее десятилетие в общественные проекты, обслуживающие местную арабскую общину, вложено около 500 миллионов шекелей. Но в целом, картина не изменилась. В районах Сах и Пардес Снир оружия больше, чем велосипедов, а взрывных устройств больше, чем горок на детских площадках. Грунтовая дорога, которую асфальтируют — большая новость. В 11 утра на улице бродит маленький мальчик. Бригадный генерал Ронен Авниели, командующий округом Шфела израильской полиции, уверен: у ребенка, растущего здесь, «нет шансов, и израильское общество готово с этим смириться».

Авниели — офицер со стажем, и его задача — обеспечивать безопасность. «Посмотрите, — говорит Авниэли, показывая на скопления ветхих домов вдоль грунтовой дороги. — Единственный ответственный человек здесь — командир местного полицейского участка. Каждую ночь мы устраиваем настоящий бой — в касках и с оружием».

Полиция считает эти поселения центрами преступности, поскольку в них правят бандиты. При обысках тут часто находят оружие, взрывные устройства и наркотики. Все это рядом с домами законопослушных жителей, продолжающих жить со своим кланом, поскольку им больше некуда идти. По словам активистов, «97% этих семей — обычные люди, живущие в навязанной им криминальной зоне». Боевики считают эти поселения естественной мишенью, вторгаются в них и открывают огонь во все стороны, не задумываясь, кто перед ними.

Старший суперинтендант Шаси Шломо, покидающий пост начальника участка в Лоде, говорит: «Явление кровной мести и вендетты растет и влияет на все происходящее вокруг». Полиция говорит, что арабское общество подчиняется «двум процентам преступников» вместо того, чтобы восстать против них.

Многие семьи, ища другую жизнь, покидают город. Но, учитывая бесконечные междоусобицы, они под угрозой, даже когда уезжают. Это может произойти по дороге на работу, на семейном празднике, даже в детском учреждении. «Есть огромные семьи, чьи дети месяцами не ходят в школу, — добавляет Шехада. — Сотни детей».

Ученики школы «Рашидия» обычно относятся к семьям Абу Ганема и Абу Зиада, а младшие поколения кланов Азбарга и Шаабан посещают школу «Аль-Манар» в смешанном еврейско-арабском Рамат-Эшколе. «Если [планируется] кровная месть, дети просто не приходят в школу», — говорит информированный источник.

Мэр Лода Яир Ревиво не отрицает проблем. «Почти у каждого арабского ребенка в возрасте от 16 лет есть оружие, — заявил он на слушаниях в кнессете в прошлом году. — У одних из принципа, у других из страха». Вступив в должность в 2013 году, Ревиво разработал планы по укреплению местного управления и правоохранительных органов, призвал правительство объявить чрезвычайное положение, выступил за ужесточение законодательства по борьбе с насилием и даже возглавлял демонстрации у кнессета – но лучше не стало. Ревиво в отчаянии говорит: «Поскольку арабы убивают арабов, государство это не сильно волнует».

Быть Пабло Эскобаром

«Юсеф» — учитель физкультуры, за последние пять лет потерявший брата, дядю и двоюродного брата в ходе длительной и до сих пор продолжающейся кровной вражды с другой семьей. С тех пор он не работает и почти не выходит из дома. «Я обычный человек, и ничего не знаю о преступном мире», — говорит он. Молодой одинокий мужчина — идеальная мишень для преступников. «Если я выйду на улицу и меня убьют, никто не удивится, — утверждает Юсеф. — Я не хочу так заканчивать свою жизнь. Я не заслуживаю этого, а моя мать не заслуживает потери еще одного сына».

Юсеф надеялся на кардинально иное будущее, как и его родители, никогда не замешанные в криминальных делах. Теперь Юсеф вынужден на ходу учиться мерам предосторожности. У преступника есть инструменты и возможность убежать. А пулю получает тот, кто не знал, как спрятаться в нужный момент.

Наряду с потерей учебы или работы, такой человек лишается возможности найти любовь, жениться и завести семью. «Люди не хотят выдавать свою дочь замуж за такого, как я, хотя знают меня и уверены, что я никому не причиню вреда, — говорит Юсеф. — В нашем мире преступники — самые могущественные люди. Люди сталкиваются на улице с человеком, убившим их брата, и ничего не могут с ним поделать. Семья — моя единственная защита, государство меня не защищает».

По сути, преступники стали заправлять территорией за счет старейшин кланов — исконных глав больших семей. Потом нарушители закона захватили и экономическую сферу. Из трудных подростков они превращались в наркоторговцев, наемных убийц и главарей банд. Это сильнее любого родительского воспитания.

«Вдруг появляется мир, в котором ты имеешь значение: ты вооружен, люди тебя боятся, полиция не может тебя поймать. Ты — местный Пабло Эскобар», — объясняет Шехада.

В кланах Джаруши и Алтури личная вражда переместилась внутрь собственных семей. «Стремясь к власти, они готовы на все, даже причинить вред собственным родственникам», — уверяет источник, знакомый с преступным миром.

• Читайте также:
• Палестинка, освобожденная по сделке в ноябре, пыталась проникнуть в Израиль, притворившись израильтянкой
• Разрешено в публикации: двое жителей севера Израиля сотрудничали с ХАМАСом
• Даже среди войны: евреи и арабы вместе строят новый «лагерь мира» в Израиле

Когда кого-то убивают в арабских кварталах Лода, обычно объясняют это враждой. За этим термином скрывается что угодно: конфликт между криминальными элементами в двух семьях, ссора из-за парковочного места или невыплаченный вовремя долг. Такие споры могут закончиться примирением или чередой актов мести. Причем отмстить могут и через много лет.

«Каждый семейный клан переживает в год дюжину разборок, — говорит выходец из такой семьи. — Раньше люди, вовлеченные в конфликты, просто не разговаривали друг с другом от злости. Сегодня даже техник не будет работать в том или ином доме, чтобы люди не подумали, что он выбирает чью-то сторону. Любая вражда доходит до крови. Люди на взводе, они готовы спорить с вами даже на светофоре».

Типичный житель Лода узнает, что его жизнь в опасности, тремя способами: либо кто-то сообщает ему о конфликте между его семьей и другой семьей; либо он слышит, что какой-то родственник убит; либо его фамилию упоминают в TikTok, Instagram или WhatsApp. «Мы, семья Абу-Зияд, объявляем, что если кто-то будет шутить с семьей Абу-Ганем, мы перережем глотки ему и его семье», — говорилось в одном из таких сообщений. Это доходит и до молодого поколения, даже до школьников, которые в итоге вступают в стычки друг с другом, вплоть до поножовщины.

Почувствовав угрозу, многие в любом случае выберут решение, обычно предлагаемое полицией, — укрыться у родственников в других местах, — но никто сам не пойдет в полицию, опасаясь клейма коллаборациониста.

В арабской общине Лода все знают друг друга. Дружба и даже брачные узы разрушаются, если две семьи вдруг становятся врагами. Общение немедленно прекращается или ведется тайно. Вот переписка двух друзей, чьи семьи начали кровную вражду: «Я боюсь говорить, что можно выходить на улицу. Я стараюсь, чтобы с тобой ничего не случилось, но не могу контролировать всех. Ваша семья пытается заставить нас отступить, но вы должны понимать, что есть люди, считающие, что их унизили». Иногда стычка замалчивается и обнаруживается только тогда, когда пути назад уже нет.

Бывает, что кто-то тайно занял деньги, но не смог вернуть. «Родственник ничего не говорил о кредите, и человек понимает, что у него возникла проблема, лишь когда какие-то люди начинают стрелять по его дому, — говорит Шехада. — Раньше, когда кто-то залезал в долги, вся семья собирала деньги. Сегодня пуля в голову — и дело с концом».

«Ты начинаешь бояться, что кто-то совершил ошибку, не имеющую к тебе никакого отношения, но расплачиваться за нее придется тебе, — объясняет один из жителей, добавляя, что такая же паранойя распространена и в его собственной семье. — Неизвестно, правду вам говорят или нет. Возможно, родственник во что-то ввязался, не сказав вам».

Более года назад Муса сбежал из Лода вместе с женой и детьми, увидев, как много жертв конфликта оказалось в его семье. Ушел с работы. «Во время каждой вражды убивают именно тех, кто утром уходит на работу», — объясняет он. Сейчас Муса и его семья живут в городе с еврейским населением. Его поддерживают материально близкие родственники и друзья. «Сегодня мне хуже, чем когда я уезжал, — признается он. — Я боюсь не только пули, я боюсь оставить своих детей в нищете».

Стрелять и наживаться

«Никогда в жизни не думала, что кого-то из моей семьи убьют. Я смотрела на другие семьи и удивлялась, как это с ними случилось. Но теперь меня это тоже задело. Весь город под угрозой. Лод — это как водоворот, в который всех затягивает», — Ширин чистит фрукты. Мохаммед, ее муж, курит рядом с ней. Путь к их дому в клановом комплексе пролегает через ряд запертых ворот. Они прячутся здесь от возмездия других кланов уже много лет.

«Я боюсь за детей, — делится Ширин. — Я свожу их с ума телефонными звонками каждый раз, когда они уезжают отсюда». Младший, по ее словам, не знает о жизни за пределами этого дома ничего: «Он никогда не делал в жизни плохого, никому не сказал грубого слова, но и он под угрозой». По мнению Мохаммеда, настоящая проблема связана со старшими детьми, потому что они не хотят жить, как заключенные. Да, они видели, как убивают близких родственников, но устали бояться.

«Родители больше не могут гарантировать, что их ребенка не вовлекут в преступление, — говорит Мохаммед. — Я знаю врачей и шейхов, чьи дети становились преступниками. Молодые люди видят, как преступники делают деньги и безнаказанно убивают. Есть люди, которые поощряют такой образ жизни. Преступники много лет работали на государственной службе, да и сейчас работают. Полиция не очень-то хочет иметь с этим дело».

Согласно этой точке зрения, полиция сотрудничает с людьми из криминального мира, выращивает их для своих целей и фактически помогает им избежать наказания. Многие собеседники говорят, что знают об этом из первых уст, но не могут подробнее рассказать о доказательствах. Полиция отвергает эти теории, что неудивительно.

Ширин не спит нормально уже много лет, а Мохаммед вскакивает при каждом телефонном звонке, его глаза постоянно прикованы к экранам камер наблюдения: «Никто не может жить с таким давлением, к нему никогда не привыкнешь. Мы злимся на истеблишмент, на полицию, на Нетаниягу и Бен-Гвира за то, что они не делают ничего, чтобы помочь арабским гражданам Израиля, и даже ухудшают их положение. Но мы и сами не помогли себе».

Мстят мужу, убивая жену

Другая форма смертельной опасности направлена исключительно против женщин и ужасающе широко распространена в арабском обществе. Только в Лоде и прилегающем к нему Рамле насчитывается 50 женщин, находящихся под серьезной угрозой. В некоторых случаях мстят мужу, убивая жену. В других случаях убивают родственники, как в ноябре прошлого года в Лоде, когда брат Айи Абу Хаджадж зарезал ее на улице на глазах у детей.

Случай с Малак совсем другой. Она из хорошей семьи, никогда не попадавшей в неприятности, но брак одной из ее родственниц с преступником заставил их всех бежать и прятаться. Полиция прекрасно осведомлена об угрозах в адрес Малак. Стоящих за этими угрозами уже несколько раз брали под стражу, но для предъявления обвинения доказательств недостаточно. Все, что может сделать полиция, —  посоветовать Малак обратиться в приют для женщин, что она и делала, пока не отчаялась: «Я вернулась в Лод, я не хочу бояться и бежать. Я сыта по горло. Я остаюсь здесь, хотя прекрасно знаю, что за мою голову назначена цена».

Даже если ее убьют, добавляет она, никто не поплатится за это.

Преступники изменили методы работы, чтобы усложнить жизнь сотрудникам правоохранительных органов. Те, кто хочет убить женщину, например, по обвинению, что она опозорила свою семью, почти никогда не делают этого лично. Они платят киллерам и обеспечивают себе алиби. Убийцы иногда даже не знают жертв. Для них это просто вопрос денег. И так продолжается убийство за убийством.

* * *

Муниципалитет Лода в ответ заявляет, что «под руководством мэра работает над развитием программ для арабского населения города и стремится сократить неравенство во всех сферах».

Ран Шимони, «ХаАрец», Н.Б. Фото: Мегед Гозани ∇