Травмы прошлого года: история одной семьи

Год прошел, а большой семье русскоязычных израильтян, чудом выжившей 7 октября в кибуце Холит, еще очень далеко до нормальной жизни. Бабушка только в сентябре выписалась из больницы и заново учится ходить. Дети стали агрессивней и плохо едят. Одна из внучек писается по ночам, внук в каждом игрушечном солдатике видит террориста. Собака при звуке сирены забивается в шкаф. Ни вернуться домой, ни снова начать работать они не могут до сих пор. И непонятно, когда смогут.

«Сейчас пошли поминки по друзьям и соседям, убитым 7 октября. Я хотела бы пойти, но не могу найти силы», — признается химик, мать четверых детей Анат Дымшиц.

«Детали» уже писали о Рожански-Дымшиц. Эта большая семья одновременно пострадала и от ХАМАСа, и от «Хизбаллы». До войны из членов семьи работали четверо, сейчас — только один. Йосеф Рожански преподавал шахматы, его жена Алла трудилась на заводе. Вместе с мамой Аллы Юлией, пенсионеркой, они больше 30 лет живут в Кирьят-Шмоне. А младшие Дымшицы жили в кибуце Холит у границы с Газой. Анат, дочь Йосефа и Аллы, была химиком в лаборатории на предприятии. Ее муж Михаэль — специалист по математическим моделям в физике. Год назад он оказался на конференции в Европе, а Юлия, Йосеф и Алла приехали в гости на праздники помочь Анат и их четверым детям. Тут и наступило 7 октября.

Восемь часов четыре поколения семьи просидели в МАМАДе. Террористы уговаривали их выйти, потом попытались взорвать дверь, стреляли через нее. Йосеф был тяжело ранен в ногу, позже ее пришлось ампутировать. Алла получила множество ран, пострадали и двое младших детей. Но они удержали дверь и смогли дождаться прихода солдат.

Все живы и относительно целы, но нормальная жизнь не наступила ни тогда, ни год спустя. Только сейчас должно пройти собрание, где решат, как и когда восстанавливать Холит и сколько дать Дымшицам на ремонт их дома. Йосефу, потерявшему ногу, только сейчас должны подсчитать степень инвалидности. Алле только сейчас подбирают реабилитационную программу. А начавшаяся военная операция на севере, за которой старшее поколение семьи внимательно следит, только сейчас дала надежду вернуться домой.

Стройка на годы

Каковы бы ни были успехи ЦАХАЛа в Газе, кибуц Холит по-прежнему закрытая военная зона. Просто так туда не попадешь, только по пропуску. Анат, впрочем, до сих пор не может собраться с силами и поехать смотреть дом.

«Я очень устаю. Мозг мой теперь как у рыбки, все забываю. Приходится записывать в телефон, — рассказывает Анат. — Иногда, если не сделаю что-то сразу, то потом и не вспомню. Сводит шею, массажист говорит, что это тоже из-за стресса».

• Читайте также:
• Семья из Нахаль-Оз чудом спаслась от смерти 7 октября. Как она живет год спустя?
• Как мой отец спас мне жизнь 7 октября
• «Русскоязычные редко обращаются за помощью». Как получить поддержку психолога во время войны

Перед Суккотом должна пройти комиссия по ремонту и восстановлению. Пока дома маркировали по принципу светофора. Совсем не пострадавшие помечены зеленым, идущие под снос — красным, сильно поврежденные — оранжевым.

«Наш дом считается желтым. То есть террористы у нас побывали, но мы можем рассчитывать лишь на небольшой ремонт. Выделят, видимо, 50-60 тысяч шекелей. А я хочу многое переделать, потому что сам вид дома напоминает детям 7 октября. Они говорят, что хотят вернуться. Важно изменить дом, чтобы они чувствовали себя в безопасности», — объясняет Анат.

В кибуц приезжали волонтеры и посадили деревья. Несколько коммерческих компаний взяли шефство над поселениями у границы с сектором. В Холите они проводят, например, встречи жителей. Но программа восстановления — дело куда более медленное.

«Государство собирается привести все в порядок к середине 2025 года, но кибуц считает, что все займет гораздо больше времени — два-три года. До сих пор непонятно, кто там будет работать. Газа близко, слышны выстрелы и взрывы», — объясняет Анат.

Гостеприимный кибуц

Сейчас две трети Холита поселили в кибуце Ревивим. Там для них выстроили временное жилье. Но Анат и ее семью приняли в религиозном кибуце Беэрот-Ицхак. Анат согласилась, потому что это было ровно посредине между больницами, в которых лежали со своими ранами ее родители и дочь. Да так и осталась. Первое жилье было тесным, а теперь младшей части семьи выделили две комнаты, салон и даже маленькую кухню. Правда, ею почти не пользуются — в кибуце централизовано готовят завтрак, обед и ужин. Кормят вкусно. Старшему поколению тоже выделили домик.

Это не очень типичный кибуц ультраортодоксальных иудеев и при этом — классический, где все деньги складывают в общий котел. Даже все автомобили общие.

Йосеф выписался в апреле. Аллу только две недели назад отпустили из больницы. Могли бы раньше, но нашли еще одну пулю в спине и еще один осколок пониже. Месяц назад провели последнюю операцию. Маленькую Офек 7 октября сильно ранило в ногу, но сейчас от раны не осталось и следа. Девочка бегает и прыгает. Только, если наденет шорты, заметен шрам.

Душевные травмы, увы, куда сильнее. У одной из девочек после 7 октября начался энурез. Потом прошел. Но сейчас стало больше обстрелов, и проблема вернулась. Девочки часто нервничают и плохо спят. У самой старшей женщины в семье, Юлии, обострилась деменция. У Аллы сильные боли, приходится пить много таблеток. Она может пока только сама встать и немного пройтись с палочкой, максимум — до соседнего дома. Сейчас ждет консилиума, где назначат программу реабилитации. Для поездок по кибуцу ей выделили специальную электроколяску с навесом.

Самому младшему в семье, Лади, исполнилось пять лет, и ему уже окончательно диагностировали расстройство аутистического спектра.

«Такое впечатление, что шок помог ему продвинуться вперед. Он очень хорошо считает, интересуется числами, — рассказывает Йосеф. — Я сам учитель математики по образованию, провел с ним пару уроков».

Но недавно, когда в кибуце была сирена и всех детей из садика отвели в убежище, Лади вдруг попросил всех замолчать. Он прижимал палец к губам и говорил: «ш-ш-ш». Год назад, пока вся семья пряталась в МАМАДе и старалась сидеть как можно тише, чтобы не привлечь террористов. Лади этого не понимал, громко кричал — и его все просили помолчать. Он, выходит, все запомнил. Как-то среди игрушек в садике ему попался солдатик с пистолетом. И Лади объяснял всем, что это террорист.

Травма осталась даже у собаки. Теперь при обстрелах она прячется в шкафу, хотя выросла у границы с Газой и с детства к такому привыкла.

Йосефа поддерживает шахматная федерация. Неугомонный шахматист с протезом уже участвует в соревнованиях для людей с ограниченными возможностями. Его пообещали взять в сборную Израиля. Играл он и на двух чемпионатах в категории 65+. В кибуце, как до этого в больнице, Йосеф, открыл шахматный кружок. Есть группа для младших классов, есть — для средних.

«Я по просьбе соседей скоро открою группу для пятилетних детей. Это как раз возраст, когда мозг готов для занятий шахматами. В кибуце я, конечно, ни с кого денег не беру. Они нам столько хорошего сделали…» — говорит Йосеф.

В тоске по северу

Рожански всю свою израильскую жизнь провели в приграничье. Когда в октябре 1992 года они, новые репатрианты из Пскова, приехали в Кирьят-Шмону, то в первую же ночь попали под обстрел. В доме выбило окна, и, если бы не занавеска, спящих ранило бы осколками стекла. Погиб сосед — молодой репатриант из Беларуси.

Анат тогда было четыре годика, и она помнит, как волонтеры-военные приходили играть и заниматься с нею и другими детьми. Они привыкли к обстрелам, но не привыкли, чтобы убийцы приходили домой. Хотят вернуться. Старшее поколение скучает по Галилее. «Там очень зелено, леса. Природа, грибы, — говорит Йосеф. — Замечательные кибуцы вокруг».

Дом в Кирьят-Шмоне вроде бы цел. Но Алла не хочет никого просить его проверить. «Зачем рисковать? А вещи — дело наживное, — объясняет она. — Некоторые наши соседи вернулись в Кирьят-Шмону. Сказали: не могут больше в отеле. Я сама была в шоке».

«Мне кажется, они немного поспешили», — добавляет Йосеф.

Никита Аронов, «Детали». √ Фото: из семейного архива Анат Дымшиц