Травма 7 октября пробудила в израильтянах импульс «убей — или убьют тебя». Нам пора взглянуть в зеркало

В условиях, когда над Израилем нависла туча Гааги, все больше людей обвиняют в этом затруднительном положении заявления «экстремистов». Это касается и премьер-министра Биньямина («Помните, что сделал вам Амалек») Нетаниягу, и его союзников — таких как защитник трансфера Бецалель Смотрич.

Это касается даже певцов Эяля Голана и Коби Переца – все они попали в обвинительное заключение, поданное в Международный суд ООН в Гааге.

Последним из тех, кто предоставил международным судам мощные антиизраильские снаряды, стал член «Ликуда» Моше Саада. На прошлой неделе он заявил: «Теперь всем ясно, что все жители Газы подлежат уничтожению».

Выбранный им термин «уничтожение» ужасен. Но если выслушать цитату полностью, то окажется, что он прав. «Куда бы вы ни пошли, люди говорят: «Уничтожьте их», — сказал Саада и подчеркнул, что он слышал это в кругах, которые раньше считались левыми.

Действительно, с 7 октября проявление сочувствия к жителям Газы или даже элементарное информирование о количестве жертв среди них вдруг стало считаться «предательством родины».

• Читайте также: 
• Вышел за продуктами – и потерял всю семью. Истории мирных граждан, погибших в секторе Газа
• С начала войны десятки граждан Израиля выбрались из сектора Газа. Кто они?

Огромная коллективная травма дала выход таким темным эмоциям, как месть, которые до сих пор в мейнстриме израиальского общества считались неприличными.

Обвинительное заключение, поданное в суд в Гааге, содержит, на первый взгляд, маргинальные примеры и заявления. Но они доказывают: именно такой общественный климат царит сейчас в Израиле.

Я знаю, что Саада прав. В последние месяцы я тоже повсюду слышу подобные заявления, и часто – в совершенно не подходящей для них обстановке.

В октябре я рожала ребенка под звуки сирен. А ракеты были направлены на больницу. К глубоким эмоциям, сопровождающим роды, добавилась экзистенциальная тревога.

Я плакала больше, чем раньше, когда видела каждое видео похищенных ХАМАСом израильских малышей. Но меня ужасали и видео, показывающие, что выпало на долю детей Газы.

Я быстро поняла, что не должна разделять эти чувства. На некоторых семинарах для матерей новорожденных, в окружении воркования и окситоцина, нежные матери, обнимая своих младенцев, объясняли мне, что, по их мнению, «да пусть они там [в Газе] все умрут».

В детском медицинском центре медсестра, державшая на руках моего сына, нежно пробормотала: «нужно сбросить бомбу на весь сектор Газа».

И это были всего лишь светские разговоры. Любимая подруга, которая голосует за левых, объяснила мне, что понимает, почему люди больше не скорбят о судьбе мирных жителей на той стороне.

Колумнистка Каролина Ландсманн верно подметила, что для борьбы с подстрекательством к совершению военных преступлений генеральному прокурору придется столкнуться с миллионами израильтян. (Этот факт, кстати, не должен помешать генпрокурору выполнять ее работу).

В один солнечный день толкала детскую коляску по направлению к общественному убежищу. Одна мамочка прошептала: «Здесь работают наши «двоюродные братья» (на иврите — эвфемизм для арабских граждан Израиля). Не впускайте их». Я ответила: «Если на нас упадет ракета, они тоже погибнут». И она, выражая самую суть, сказала: «Это правда, но я боюсь».

Ее страх был для нее  превыше их права на жизнь. Что можно сделать с такими эмоциями?

Эта прописная истина отражает душевное состояние многих израильтян. Травма 7 октября почти в каждом человеке высвободила внутреннего Моше Саада. Великий страх пробудил стадное чувство, импульс «убей или убьют тебя», страсть к мести, жажду достичь «сдерживания».

Подобные эмоции и высказывания получили легитимность в общественном дискурсе, и теперь вернуть их в ящик Пандоры практически невозможно.

Но после первоначального шока пришло время посмотреть в зеркало.

Проще всего показать пальцем на Моше Сааду и ему подобных и выразить свое неодобрение. Легче всего сказать, что эти заявления – снаряды, которые пустит в ход суд в Гааге.

Сложнее распознать в себе маленького Саада, громко осудить его и изгнать из публичных разговоров и светских бесед. Еще труднее настаивать на выражении сочувствия гражданским лицам на другой стороне. Особенно сейчас.

Но чтобы не стать Саадой, это жизненно необходимо.

Ноа Ландау, «ХаАрец», М.Р. AP Photo/Eyad Baba