«Тишбук лулу» – это хорошо для евреек?

Выставка «Кулулулу» в Холоне предлагает заглянуть на традиционную предсвадебную церемонию – хину, которой восточные евреи отмечают предстоящее бракосочетание, и раскрывает смысл слов «тишбук лулу».

«Это самая важная выставка, которую я когда-либо устраивал: она посвящена памяти наших бабушек, в том числе памяти моих бабушек Солики и Мириам», – признается Рефаэль Вазана, директор департамента культуры и искусства холонского муниципалитета, инициатор и сокуратор (вместе с Иланой Кармели Ланнер) выставки «Кулулулу», открывшей 14-й сезон израильского дизайна в Холоне. Темой этой трогательной выставки, которая продлится до конца декабря, является традиционная предсвадебная церемония хина – ею восточные евреи отмечают предстоящее бракосочетание.

Посетителям выставки предлагают познакомиться с обычаями, цветами и звуками обряда хины в разных еврейских общинах. В экспозиции представлены, среди прочего, аутентичные артефакты из коллекции Цвии Бар Абарбанель, урожденной Оркаби – танцовщицы, художницы, композитора, певицы и режиссера, которая репатриировалась из Йемена в Израиль десятилетней девочкой в 1949 году.

В том же году на нашей земле возник этнический театр танца «Инбаль». Его основала Сара Леви-Танай. Уроженка Иерусалима, хореографического образования она так и не получила, тренировала детишек кибуца Рамат-ха-Ковеш, где работала воспитательницей в детском саду, при этом разработала специальный вид сценического танца, основанного на фольклоре йеменских евреев, а именно на так называемом йеменском шаге («дааса»). Позже хореографический язык Леви-Танай впитал стилистику других этнических групп, а сюжетные постановки сменились абстрактными. Но отзвуки колокольчика из прошлых времен («инбаль» в переводе с иврита означает «язычок колокольчика») до сих пор звенят в работах одноименного театра танца.

Цвия Бар Абарбанель родилась в городе Радаа на юго-востоке Йемена в богатой семье. В 1947 году, когда в стране начались беспорядки, все семейство Оркаби в течение года шло по Аравийской пустыне – иногда пешком, иногда верхом на верблюдах и ослах, пока не прибыло в лагерь репатриантов в Адене. Здесь Цвия и ее семья пробыли девять месяцев, вплоть до окончания Войны за независимость, и в 1949 году оказались наконец в Израиле. Цвия отслужила в армии – и начала танцевать в «Инбаль». Ездила с театром на гастроли в Париж и Лос-Анджелес, в 1963 году осталась в Голливуде. В США ее называли «голосом Израиля».

На выставке «Кулулулу» Цвия Бар Абарбанель демонстрирует, в частности, высоченные головные уборы йеменской невесты собственного плетения – называются они «тишбук лулу», жемчужная тиара. Рядом с ними – «гаргуш», традиционный капюшон евреек-йемениток, напоминающий чепчик. Его невеста надевает обычно на более позднем этапе обряда. Кроме того, Цвия выставляет ритуальные подносы для свечей и цветов из собственной коллекции. На открытии она рассказала, что впервые присутствовала на церемонии хина, когда ей было три года. Сейчас этой очаровательной даме уже за 80.

Готовясь к выставке, кураторы Рефаэль Вазана и Илана Кармели Ланнер, по их словам, провели углубленное исследование смысла церемонии и методов ее проведения.

«До повального увлечения хупой во многих еврейских общинах процессу бракосочетания предшествовала хина, – говорит Рефаэль Вазана. – Впрочем, у восточных евреев этот обряд сохранился до сих пор. По сути это традиционное семейное торжество, на котором пара делает еще один шаг к долгой и счастливой супружеской жизни. Церемония символизирует переход от одинокой жизни к жизни матримониальной, когда невеста покидает родительский дом и присоединяется к семье жениха, чтобы построить новую семью. Прежде всего эта традиция характерна для выходцев из стран Ближнего Востока, Северной Африки и Индии. Но есть нюансы, ибо в одной общине, скажем, у ливийских и эфиопских невест, лицо во время церемонии должно быть закрыто полностью, тогда как у йеменских прикрыт только подбородок.

В процессе праздничной церемонии хна – вещество, извлеченное из листьев лавсонии (на иврите это растение называется כופר לבן, а на арабском – хина), наносят на ладони молодоженов, поскольку этот порошок считается символом успеха, добродетели, верности, плодородия и изобилия. Скажу по секрету: основной упор делается здесь на невестину плодовитость, хотя этого не произносят вслух. Есть и вовсе забавные моменты: так, в Индии считается, что чем глубже цвет хны на руке невесты, тем лучше будут ее отношения со свекровью. Многие даже верят в то, что хна способна усилить чувство любви между невестой и женихом».

Для Рефаэля Вазаны выставка – неотъемлемая часть биографии: «Вместо пластинок или кассет я большую часть своей детской жизни слушал «Кулулулу» (если кто не знает, этим восклицанием обычно сопровождается обряд хины). График нашей семьи был составлен в угоду моим тетушкам, Брахе и Арлетт: родня была многочисленной, поэтому веселились мы чуть ли не каждый день. Хина была для нас возможностью извлечь из шкафов наряды и украшения и закатить праздник в полном соответствии с традициями. На мой взгляд, в еврейской традиции это самая трогательная церемония, поскольку здесь изливаются одни только благословения, да и вообще царит сплошной позитив».

Помимо прочего эта церемония давала невесте, ее матушке и родственницам по женской линии возможность представить богатство своей семьи – посредством традиционных нарядов, расшитых драгоценными камнями и передающихся по наследству, украшений, посуды и, конечно же, хны с ее бесконечными узорами. Цвета, ткани и материалы, из которых изготовлены пестрые одеяния, тоже играют важную роль, ибо в каждой общине ей придают разное значение, равно как и сочетанию украшений и дополняющих их аксессуаров.

Еврейской невесте из восточных общин приходится тяжелее всех – в буквальном смысле: ведь почувствовать на голове десяток килограммов ой как нелегко. А именно столько весит «тишбук лулу» – та самая тиара. Готы и металлисты могут йеменской невесте позавидовать: украшения на нее навешивают тоннами – и на шею, и на запястья, и даже на подбородок, не говоря уже о кольцах на каждый палец. Обилие украшений не случайно, цель его, как уже говорилось, – выставить богатство напоказ. Оттого жених должен буквально осыпать свою избранницу золотом; приличия требуют, чтобы его было никак не меньше трех килограммов. Возможно, поэтому современные йеменские мужчины не слишком тоскуют по временам, когда им было позволено иметь несколько жен.

Во время церемонии йеменские евреи громко играют и поют. Мужчины трубят в шофары (шофар – еврейский ритуальный музыкальный инструмент, сделанный из рога животного) и стучат по жестяным контейнерам из-под оливок. Стучат отнюдь не голыми руками: на каждый палец надет наперсток – для того чтобы увеличить силу звука и, соответственно, отогнать злых духов. Ну а рога, очевидно, отгоняют любую мысль о супружеской измене.

Ту же роль, что и громкая музыка, играет ритуал зажигания свечей, которые йеменские дамы несут перед женихом и невестой, некоторые даже на головах (для этого существуют специальные подносы, в изобилии представленные на выставке «Кулулулу»): свечи отпугивают вредоносных демонов. И не только они: достаточно взглянуть на браслеты, украшенные шипами устрашающего вида – и вам захочется сбежать от носительницы оных куда подальше. В общем, что ни артефакт – то очередной экзистенциальный подтекст.

Среди экспонатов выставки бросается в глаза браслет с выступами в виде женских грудей, причем не пары, а сразу нескольких – тем самым, по поверью, удесятеряется сила обладательницы. И, как правило, все они отгоняют несчастья, поскольку восточные евреи в большинстве своем суеверны. Иными словами, все эти браслеты, ожерелья, височные украшения, подвески через подбородок и прочая – не только красота, но и защита.

Хну разводят в специальной посуде; дамы в это время поют песню, посвященную обряду. Затем невесте красят хной пальцы, ладони и кисти рук, а чтобы порошок окрасил кожу как следует, надевают специальные рукавицы; после этого оранжевую краску невозможно смыть по меньшей мере неделю. Хотя смывать, пожалуй, и не стоит: хне издавна приписывают магические и сексуальные функции, то есть помощь во всех перипетиях женской судьбы.

Кроме аутентичных предметов и фотографий, экспозиция «Кулулулу» включает фантазии израильских дизайнеров одежды на заданную тему. Шахар Авнет, скажем, вдохновлялась диснеевским мультфильмом «Фантазия», а Нетта Иттах создала «великолепное платье» (так она его называет) из пяти частей с кринолином – по образу и подобию роскошного платья, которое хранится в ее семье со времен прабабушки: предки Нетты, люди довольно зажиточные, были изгнаны из Испании в XV веке.

«Человек издревле стремился выражать свое мировоззрение и передавать ценности и традиции грядущим поколениям посредством церемоний и ритуалов, – резюмирует Рефаэль Вазана. – Назовите это как угодно: священнодействием, сакральной церемонией с обилием атрибутов, – обряд хины всегда интригует, ибо он очень человечен».

Лина Гончарская, «Детали». Фото: Гиль Коэн-Маген √