Последний охотник за нацистами

Британская газета «Гардиан» рассказывает о Эфраиме Зуроффе, директоре израильского филиала Центра Симона Визенталя, которого называет «последним охотником за нацистами». 72-летний Зурофф выслеживает нацистских преступников, даже несмотря на то, что те кто принимал участие в систематических убийствах шести миллионов евреев в Европе, сейчас старше 90 лет, и почти все немощны или больны. 

Сам он называет себя«единственным евреем, который молится за крепкое здоровье нацистов». 

В настоящее время его энергия направлена на поиск правосудия в отношении  97-летней литовки, живущей в англоязычной стране, которая, будучи подростком, была замечена разбивающей головы еврейским младенцам, которые были ее соседями. Он уже почти выследил ее – но пандемия сорвала дальнейшее расследование. Зурофф опасается, что она умрет, так и не будучи наказана за свои преступления. 

За четыре десятилетия в качестве охотника за нацистами Зурофф представил имена более 3 тысяч подозреваемых в 20 странах. По его словам, многие страны не спешат возбуждать судебные иски; смерть позволила многим подозреваемым избежать правосудия, пока улики пылятся в прокуратуре.

Но были и заметные успехи. Отвечая на вопрос, кто стал его самой большой добычей, Зурофф назвал Динко Шакича, который стал комендантом концлагеря Ясеновац в Хорватии в возрасте 22 лет и был ответствен за убийство 2 тысяч человек. После войны он переехал в Аргентину, где прожил 50 лет, прежде чем предстал перед судом в 1998 году. Зурофф был там и видел, как Шакич рассмеялся, когда его признали виновным и посадили в тюрьму на 20 лет.

Зуроффу было 12 дет, когда в Иерусалиме начался суд над Адольфом Эйхманом, архитектором нацистского «окончательного решения». Весь мир следил за процессом по телевидению, в том числе за свидетельствами выживших в лагере.

«По сути, это был суд не только над Эйхманом, но и над всеми организаторами Катастрофы. Выжившие впервые получили трибуну, – говорит Зурофф. Он тогда жил в Бруклине (Нью-Йорк). – Я это очень хорошо помню, мы смотрели это по телевизору».

Хотя его двоюродный дедушка был убит в Литве во время войны, он описывает процесс над Эйхманом как свою «первую встречу с Катастрофой». Он переехал в Израиль, изучал историю и в 1986 году стал директором иерусалимского офиса венского Центра документации Симона Визенталя, названного в честь знаменитого охотника за нацистами, умершего в 2005 году.

Зурофф разработал шкалу, по которой он оценивает результаты своей работы – от одного до шести. Один – публичное разоблачение: «Иногда это самая болезненная вещь, когда семьи нацистов не знают, что они сделали»; шесть – тюремное заключение. «Не так уж много случаев, когда удается добиться шестерки».

Его работа состоит из трех основных элементов: поиск бывших нацистов, сбор доказательств для создания дела и политическое лоббирование свершения правосудия. В последние годы соцсети помогли ему найти свидетелей. Десять лет назад он возобновил операцию «Последний шанс» с наградой в 25 тысяч долларов за информацию, которая приведет к аресту и осуждению бывших нацистов и их пособников.

Любые предположения о том, что пора остановиться, учитывая возраст и слабое здоровье его «жертв», решительно отвергаются. Зурофф приводит несколько аргументов, почему необходимо по-прежнему искать нацистских преступников, даже если они находятся на смертном одре. 

«Во-первых, время не уменьшает вины убийц. Во-вторых, старость не должна обеспечивать защиту людям, совершившим такие ужасные преступления. В-третьих, мы обязаны привлечь этих людей к ответственности перед жертвами и их семьями.

В-четвертых, это мощный сигнал, что если вы совершите такие преступления, вас привлекут к ответственности даже через много лет. В-пятых, судебные процессы и свидетельские показания выполняют важную функцию в борьбе с отрицанием и искажением Катастрофы. В-шестых, эти люди не были слабыми, когда совершали свои преступления, они были на пике физического здоровья и посвятили всю свою энергию убийству мужчин, женщин и детей. И в-седьмых, во всех случаях, с которыми я имел дело, я никогда не встречал нацистов, которые выражали бы какое-либо раскаяние или сожаление».

Зурофф подчеркивает различие между отрицанием и искажением Катастрофы. «Отрицание – это когда говорят, что этого не было. Искажение – когда признают, что Катастрофа имела место, но пытаются изменить повествование, чтобы не признавать ту роль, которую сыграли их собственные народы в убийствах наряду с немцами, а в некоторых случаях и вместо немцев». Среди стран в этой категории он называет Польшу, Литву и Латвию.

С начала этого года в Германии были предъявлены обвинения двум лицам: 95-летняя Ирмгард Фурхнер обвиняется в соучастии в убийстве 11 430 человек; и 100-летний «Н.Н.» обвиняется в соучастии в убийстве 3 518 человек.

Карен Поллок, исполнительный директор организации Holocaust Educational Trust, сказала: «Это настоящий позор, что через шесть десятилетий после суда над Эйхманом большинство преступников смогли состариться без судебного преследования, в то время как их жертвы, включая 1,5 миллиона убитых детей, по-прежнему лишены правосудия. Сегодня мы все должны стать частью наследия этих испытаний – мы должны знать и защищать правду о Катастрофе».

Александра Аппельберг, по материалам «Гардиан». AP Photo/Markus Schreiber

Читайте также:

60 лет суда над Эйхманом: чему учит история, и учит ли