Почему «Хизбалла» не атаковала нас 7 октября, и ждать ли войны на севере?

Почему «Хизбалла» не присоединилась к атаке 7 октября? Чем отличаются элитные силы «Хизбаллы», «Радуан», от спецназа ХАМАСа? «ХаАрец» побеседовал с Орной Мизрахи, бывшей замглавы Совета нацбезопасности Израиля.

— Орна, расскажите, пожалуйста, о себе.

— Я прослужила в армии 26 лет. Сначала я была офицером военной разведки, а затем – отдела стратегического планирования, где на основе разведданных ведется разработка конкретной политики.

Это было интересное время – тогда шли переговоры в Осло, а я как раз отвечала за палестинское направление. Уволившись из армии в звании подполковника, я перешла в Совет национальной безопасности, и стала заместителем его председателя. С 2018 года я работаю в частном Научно-исследовательском институте национальной безопасности и занимаюсь, в том числе, Ливаном и «Хизбаллой».

— Видимо, в последнее время у вас много работы.

• Читайте также: 
• Ужасный сценарий: война Израиля с Ливаном – «взаимное уничтожение»
• 150 000 ракет: с чем придется столкнуться Израилю в случае войны с «Хизбаллой»
• Великая северная война. Пять сценариев
• В пяти метрах от войны: что видят военные на ливанской границе

— И не только в последнее время. Начиная с 2019 года, на ливанской арене произошло множество событий.

— Давайте начнем с военного плана «Хизбаллы» по «завоеванию Галилеи». О его существовании говорится уже несколько лет. Под прикрытием шквального огня боевики спецподразделения «Радуан» могут пересечь границу с помощью туннелей и появиться на территории Израиля сразу в нескольких точках.

— «Радуан» – это действительно коммандос, элитное подразделение «Хизбаллы». Существуют разные оценки его численности. Я полагаю, что оно насчитывает несколько тысяч бойцов, прошедших жесткий отбор и длительную, очень серьезную подготовку.

— «Радуан» служит и пропагандистским целям «Хизбаллы». В социальных сетях можно найти немало видеороликов, посвященных этому подразделению. Один из них посвящен учениям на горе Хермон: вооруженные бойцы в белых маскхалатах и в горнолыжных очках метко стреляют во все стороны, элегантно скользя по снегу.

— Этот ролик действительно был снят на склонах горы Хермон. Боевиков «Хизбаллы» обучают ведению боя и в таких условиях.

— Что же помешало «Хизбалле» реализовать свой план? Если не до 7 октября, то сразу же после внезапного нападения ХАМАСа. Почему они не воспользовались ситуацией и не открыли еще один фронт на севере?

— Я думаю, причина в том, что ХАМАС и «Хизбаллу» застал врасплох. Они просто сделали это первыми. Фактически ХАМАС украл план «Хизбаллы». Там все было один к одному: массированный ракетный обстрел, и под его прикрытием – вторжение коммандос. После того, как ХАМАС скопировал этот план, «Хизбалле» стало очень сложно сделать то же самое. Израиль немедленно развернул на северной границе крупные силы и эвакуировал жителей приграничных поселений. Возможно, спорное решение, но в тот момент это было именно то, что нужно.

— Некоторые сравнивают «Радуан» с израильским спецподразделением «Эгоз».

— Я бы не спешила с такими сравнениями. Но несомненно: в «Радуане» собраны самые опытные бойцы, оснащенные самыми современными средствами ведениями боя.

Но, судя по вашему тону, сейчас «Радуан» тревожит вас не слишком сильно?

— «Хизбалла» хорошо ведет свою пропаганду, с этим не поспоришь. В начале войны на границе были размещены крупные силы «Радуана», но за прошедшее время большинство из них отступило к северу. В октябре существовала вероятность того, что они все-таки решится совершить рейд и захватить какую-то участок израильской территории, хотя бы на несколько часов. Это было важно для них. Но все же в «Хизбалле» отказались от этой идеи, потому что поняли: это будет сложно. Тем не менее, я не исключаю, что они приберегают свой план для другого удобного случая. Сейчас «Хизбалла» утратила эффект неожиданности. Но план по-прежнему существует, и это нужно учитывать.

— Говорят, что боевики «Хизбаллы» могут проникнуть в Израиля через туннели. Операция «Северный щит», проведенная в 2018-2019 гг., не устранила эту угрозу?

— Я не служу сейчас в армии и не могу компетентно судить об эффективности той операции. Топография на севере Израиля иная, нежели на юге. Но я предполагаю, что «Хизбалла» пытается сделать что-то и под землей. Хотя их планы не обязательно связаны с использованием туннелей. В ходе учений, состоявшихся в мае 2023 года, боевики «Радуана» продемонстрировали, как они собираются прорывать границу на мотоциклах.

— Так, как это произошло на юге.

— Да. «Хизбалла» провела масштабные учения и показала, как ее боевики будут прорываться через пограничные ограждения на автомобилях и мотоциклах. Они привезли автобусы с иностранными журналистами, которые снимали эти учения.

— Боевики «Радуана» также демонстрируют, как они прыгают с парашютами, ныряют и парят в воздухе. Конечно, это пропаганда, но их возможности, по всей видимости, вполне реальны.

Да. Это закаленные бойцы с высокой мотивацией. Они приобрели богатый опыт во время войны в Сирии. Существует теория о том, что все провокации на северной границе в течение последних двух лет происходят из-за того, что вернувшиеся с войны боевики «Радуана» заскучали и решили подразнить Израиль. Не стоит преуменьшать исходящую от них опасность. Даже если это спецподразделение не выполнит свою основную миссию и не вторгнется на территорию Израиля, оно создаст серьезные проблемы для ЦАХАЛа в случае проведения наземной операции в Ливане.

— Можно ли сравнить «Радуан» с «Нухбой»?

— Конечно. «Нухба» – это элитное подразделение ХАМАСа. Но я думаю, что его боевики не так опытны и хорошо обучены, как в «Радуане». Тем не менее, «Нухба» смогла реализовать разработанный «Радуаном» план». Мне хочется верить, что «Радуан» не совершил бы тех ужасных вещей, которые совершала «Нухба», потому что шиитские законы не позволяют этого делать.

— ХАМАС тоже исламское движение, и его лидер Яхья Синуар часто говорит о религиозной войне, очищении от еретиков и так далее.

— Члены «Хизбаллы» более религиозны.

— Война в Сирии стоила «Радуану» больших потерь. Я видела сообщения о том, что многие боевики страдают сейчас от посттравматического синдрома.

— Говорят, что за десять лет боевых действий в Сирии погибли около 1300 боевиков «Хизбаллы» – не только из подразделения «Радуан». Для сравнения: только за последние четыре месяца мы заставили «Хизбаллу» потерять 200 боевиков. И не говорите, что им плевать на своих бойцов. Насраллу это очень волнует. Он не Синуар. Он считает людей. Он всегда говорит: за каждого моего человека я убью израильского солдата. Око за око, зуб за зуб.

— Ранее вы сказали, что, начиная с 2019 года, в Ливане произошло множество важных событий в экономике и политике…

— В 2019 году Ливан объявил о банкротстве. В стране разразился глубокий экономический кризис. Сейчас 80 процентов населения Ливана живет за чертой бедности. Плохо функционирующее государство не в состоянии обеспечить основные потребности своих граждан. Хотя люди, приезжающие из Бейрута, рассказывают, что жизнь в городе продолжается, как обычно. Рестораны полны, несмотря на военное время. Видимо, ливанцы тоже хотят нормальной жизни.

— Ливан известен своими глубокими социальными разрывами и неравенством. Некоторые сидят в ресторанах, а некоторых отправляют своих маленьких детей на работу.

— Существует огромная пропасть между сельским населением и бейрутской элитой – как экономической, так и чиновничьей. Ливанская валюта рухнула, потеряв 95 процентов своей стоимости, поэтому в Ливане все расчеты производятся в долларах. У кого есть доллары, тот король: они могут купить все, и дешево.

— Одной из главных особенностей Ливана является также глубокий раскол между религиозными общинами…

— Да, в Ливане живут шииты, сунниты, христиане, друзы и другие. Без переписи населения невозможно привести точные цифры, но шиитская община все время растет, а христианская — сокращается. Шииты получают поддержку со стороны «Хизбаллы», а их семьи более многочисленны. Но шииты беднее и менее развиты – их ощущение собственной слабости и дискриминации и породило «Хизбаллу».

Ливанские христиане традиционно связаны с западным миром и государствами Персидского залива, они имеют гораздо больше возможностей для эмиграции. Многие христиане решают покинуть свою страну, а шииты остаются, и их община растет.

— Каким образом «Хизбалла» участвует в работе ливанской государственной системы?

— «Хизбалла» изначально взяла курс на интеграцию в государственную систему Ливану. Это одновременно террористическая организация и политическая партия. Она вступает в альянсы с другими, в основном, просирийскими силами. Фактически в Ливане возникли два крупнейших политических лагеря: сторонников «Хизбаллы» и ее противников.

— «Хизбалла» смогла создать широкую коалицию.

— Да, широкую и прочную. Эта коалиция фактически руководит внутренней политикой Ливана. Правда, за последние два года баланс сил в парламенте изменился, и возникла своего рода тупиковая ситуация. Там появились молодые люди, которые хотят перемен, и выступают против иностранного военного присутствия Ливане – именно так некоторые из них воспринимают «Хизбаллу».

В этом смысли шииты частично утратили свои позиции, но лагерь, который им противостоит, по-прежнему слаб и расколот. Сегодня «Хизбалла» не может добиться принятия каких-то парламентских решений, но может блокировать все встречные предложения.

— Если некоторые рассматривают «Хизбаллу» как иностранное военное присутствие, то можно сказать, что ее растущий военный потенциал представляет угрозу и для самого Ливана?

— Это чрезвычайно сложная проблема. На самом деле «Хизбалла» обладает гораздо более широкими возможностями, чем ливанская армия. Но в случае возникновения каких-то внутренних конфликтных ситуаций «Хизбалла» сознательно предпочитает не использовать силу. Она не стремится к власти, поскольку не хочет брать на себя ответственность за всю шаткую государственную структуру. Она не хочет гражданской войны.

Во многих смыслах «Хизбалла» — это «государство в государстве». Это «мать и отец» шиитского населения. Шиитский ребенок рождается в шиитской больнице, посещает шиитский детский сад, затем шиитскую школу, присоединяется к шиитскому молодежному движению. Его отец работает в шиитской мечети, а мать медсестра в шиитской клинике. «Хизбалла» обеспечивает им все экономические и социальные потребности. При этом она имеет собственную армию, никак не связанную с ливанским правительством, и координирующую свои действия с другим государством…

— С Ираном.

Конечно. В то же время для меня важно пояснить: «Хизбалла» на самом деле не является «прокси-силой» Ирана. Этот термин не отражает реальную ситуацию.

Между ними существует единство во всем, что касается религии и идеологии, и они тесно сотрудничают между собой, но это не одно и то же. «Хизбалла» по-прежнему является ливанским движением, и заботится о своем статусе на ливанской политической арене.

Например, бывало, когда иранцы хотели, чтобы «Хизбалла» активизировала свои действия против Израиля, но та не соглашалась. Потому что это не соответствовала ее собственным интересам.

— По вашему мнению, у нас будет война с Ливаном?

— Серьезный вопрос, и сейчас не стоит делать прогнозы. Пока что «Хизбалла» ведет против Израиля «войну на истощение», и заинтересована в том, чтобы эта война была ограниченной. «Хизбалла» хочет, чтобы Израиль вышел из этой войны ослабленным, и Насралла прямо заявил об этом в нынешнем месяце. Кроме того, «Хизбалла» стремится обеспечить выживание ХАМАСа.

— А что насчет Израиля? Нужна ли нам война с «Хизбаллой», которая может привести к ужасающим последствиям?

— На этот счет есть различные мнения. Мы с 2006 года наблюдаем за нарастающей угрозой со стороны «Хизбаллы». Мы видели, как у них появились беспилотники и высокоточные ракеты. Тогда я посчитала, что нам следует нанести превентивный удар. Меня в ответ спросили: «Вы хотите, чтобы эти высокоточные ракеты полетели в нас прямо сейчас?»

Но не каждая операция, которую мы проводим для усиления нашего сдерживающего эффекта, должна приводить к войне.

— То есть, вы не считаете войну необходимой?

— Сейчас переживаем серьезную национальную травму, и я не уверена в том, что самое срочное, что нам нужно, — это начать полномасштабную войну против «Хизбаллы». Можно поступить и по-другому.

— Как, например?

— Например, нанести сильный удар. Попытаться изменить правила игры, которые «Хизбалла» хочет нам навязать. Я по-прежнему считаю, что «Хизбалла» стремится к ограниченной войне, которая будет отвечать ее потребностям. На самом деле в данный момент она не заинтересована втягиваться в полномасштабную войну.

— Значит, это только вопрос времени?

— Вполне возможно, что в какой-то момент «Хизбалла» и Иран решат начать войну против Израиля. Но, анализируя поведение «Хизбаллы» в течение четырех последних месяцев, я понимаю, что это не то, чего они хотят.

В своей последней речи Насралла заявил: «Мы действуем расчетливо. Если Израиль начнет войну, мы ответим еще более решительным ударом». В прессе истолковали это как проявление воинственных намерений, но я услышала в словах Насраллы нечто другое.

— Что же вы услышали?

— Мог ли Насралла публично признать, что он побежден и вынужден сдерживаться? Нет, понятно, что он продолжает кричать, угрожать и похваляться силой. Но о чем он говорит на самом деле? О симметрии. То, что делает Израиль, будем делать и мы. Так я прихожу к выводу, что Насралла хочет избежать войны, а не начать ее.

Айелет Шани, «ХаАрец», Б.Е. На фото: учения ЦАХАЛа на израильско-ливанской границе. AP Photo/Ariel Schalit