Почему генерал ЦАХАЛа приказал выстрелить из танка по дому с 14 заложниками внутри?

Каким бы тяжелым ни был день 7 октября, этот эпизод остается темным пятном – даже на фоне всей чудовищной трагедии, развернувшейся на юге Израиля. В кибуце Беэри бригадный генерал Барак Хирам приказал выстрелить из танка по дому с 14 заложниками и 40 террористами внутри. В итоге 13 из 14 заложников погибли.

Армия проводит по этому поводу внутреннее расследование, а СМИ до сих пор пытаются восстановить картину событий. Сложности добавляет и противоречивая личность самого генерала. «ХаАрец» попытался разобраться в этой истории. Публикуем сокращенный перевод его материала, разбив его на две части.

Вторая ливанская война 2006 года стала сложным периодом в военной карьере Барака Хирама. Он вел ожесточенные бои, потерял пятерых солдат и, наконец, сам был тяжело ранен, лишившись глаза. Неудивительно, что после награждения он получил престижное назначение в тыл: командиром учебной школы для спецподразделения «Эгоз».

Он добавил в подготовку спецназовцев необычный элемент. Молодые солдаты должны были наблюдать, как забивают крупный рогатый скот и овец. Родители некоторых солдат сочли это варварством. Хирам объяснил, что необходимо закалить военных, чтобы они были готовы к сценам боя.

«Для Барака это неотъемлемая часть жизни, – говорит полковник Пини Йосеф, бывший командир подразделения «Эгоз» и близкий друг Хирама. – Он придерживается «концепции джунглей» – выживает сильнейший».

• Читайте также: 
• ЦАХАЛ расследует стрельбу из танка по дому с заложниками и террористами 7 октября 
• Свидетельство: когда в кибуце Беэри шли бои, снаружи ждали сотни солдат
• Вокруг – мертвые дома, за забором – Газа. Но жители Беэри возвращаются работать в кибуц

Бригадный генерал Хирам, командир 99-й пехотной дивизии – смелый командир, который 7 октября одним из первых среди старших офицеров Армии обороны Израиля осознал ситуацию и с головой окунулся в ад, поглощающий населенные пункты у границы с Газой.

Но именно он стоял за самым противоречивым приказом, отданным в ту субботу – и, возможно, за всю войну. Танк открыл огонь по дому Песи Коэн в кибуце Беэри.

Позже, в январе 2024 года, во время наземной операции в Газе Хирам также получил дисциплинарный выговор от начальника генштаба – за взрыв главного здания университета в Газе без разрешения от начальства.

Противоречивые интервью

В интервью The New York Times Хирам рассказал, что отдал приказ выпустить снаряд по дому в Беэри, потому что пытался разрешить ситуацию к ночи, «даже ценой жертв среди мирного населения».

Несколькими неделями ранее в интервью 12-му каналу, накануне наземного вторжения в сектор Газа, Хирам представил этот эпизод как относительный «успех» По его словам, силы под его командованием вызволили четырех заложниц – хотя на самом деле в живых остались только две женщины, одну из которых террористы освободили ранее сами. После этих двух интервью Хирам замолчал. Создается впечатление, что он о них сожалеет.

Неясности в эпизоде с Беэри переплетаются с его собственной судьбой. Его превозносят правые журналисты и СМИ. По словам Амита Сегала, политического обозревателя 12-го канала, «армии нужно гораздо больше Хирамов и меньше офицеров, не проявляющих инициативы». Итамар Бен-Гвир написал в твиттере: «Нам нужно больше таких, как он», – а министр финансов Бецалель Смотрич назвал его «героем Израиля».

Но бывший лидер партии «Авода» Шели Яхимович написала в колонке в газете «Йедиот Ахронот»: «Герои Израиля защищают детей Израиля, а не убивают их».

«ХаАрец» побеседовала со знакомыми, подчиненными, командирами и друзьями Хирама. Выяснилось, что Барак Хирам весьма неординарная личность.

Он вырос в светской семье, учился в престижной школе в Хайфе, но покинул Хайфу ради дома на колесах в поселении на Западном берегу. Он, выучивший арабский и подружившийся с палестинскими пастухами, выступает за подход «око за око» и учит своих солдат, что «убийство врага – это основная ценность», но настаивает, чтобы они уважительно относились к некомбатантам.

Если в следующем раунде назначений в ЦАХАЛ его повысят до генерал-майора, он привнесет в командный состав весьма специфическое мировоззрение.

«Тора – источник нашей жизни и нашего права на эту землю, – сказал он новобранцам «Голани» в марте 2022 года на церемонии принятия присяги у Западной стены в Иерусалиме. – Я очень опасаюсь, что если мы отступим и попытаемся вести всевозможные переговоры с другой стороной, то попадем в ловушку, которая свяжет нам руки и не позволит сделать необходимое – войти, маневрировать и убивать их».

После снаряда ничего не было

Около полудня 7 октября 40 террористов захватили дом Песи Коэн в кибуце Беэри. В доме также находились ее сестра Ханна и зять Ицхак Ситтон, а также их дочь Таль.

Террористы затащили в дом Коэна людей из соседних домов: Аялу Хецрони и ее племянников — 12-летних близнецов Яная и Лиэль Хецрони; Хаву Бен-Ами; Зеева и Зехаву Хекер; Ади и Хадас Даган, а также Ясмин Порат и Таля Каца, бежавших с вечеринки «Нова» и укрывшихся в доме Даганов.

Сухайба Абу Амр Разима, водителя автобуса из Восточного Иерусалима террористы взяли в плен, использовали в качестве переводчика, после чего убили.

Террористы намеревались скрыться с заложниками в Газе. Командир отряда боевиков, Хасан Хамдуна приказал Порат позвонить в полицию и сообщить, что в доме находятся 50 заложников. Он потребовал, чтобы армия разрешила им вернуться вместе с заложниками в сектор Газа.

«ХаАрец» побеседовал с большим количеством источников, пытаясь восстановить картину событий того дня.

Около 16:00 на место прибыли сотрудники спецподразделения полиции по борьбе с террором (ЯМАМ) и переговорная группа генштаба. В доме произошла продолжительная перестрелка.  Часть заложников находились в доме, а еще шестеро – во дворе.

Хадас Даган, одна из двух выживших, говорит: «Террористы использовали всё, что можно — взрывчатку, пулеметы, автоматы Калашникова, гранаты. Залпы со всех сторон. Будет очень трудно понять, кто и от чего погиб».

Боец  спецподразделения рассказывает: «Они стреляли отовсюду, постоянно. РПГ, автоматы Калашникова, гранаты. Такая интенсивность огня мешает действовать четко; кроме того, в классической ситуации с заложниками, к которой нас готовят, у нас есть объект — один дом, а все остальное – «стерильная зона». Задача — сосредоточиться на этом доме и попытаться установить над ним контроль за 48 или 72 часа. В случае с Беэри — не получилось»

Полковник в отставке Шломо Париенте, житель поселения на Западном берегу, в ту субботу надел военную форму и отправился в Беэри сражаться с террористами. Он считает рассказы о шквальном огне преувеличением.

«Разговоры о жестоком обстреле на 360 градусов“ – неправда», — говорит он.

Как бы то ни было, во время перестрелки Хамдуна объявил, что собирается сдаться. По требованию полиции он разделся выше пояса и вышел из дома безоружным, прижимая к себе Ясмин Порат, а затем отпустил ее. Из его признаний и показаний Порат израильские силы точно подсчитали, сколько заложников в доме. Командир отряда ЯМАМ приказал Хамдуне обратиться к своим соратникам, чтобы они сдались. Но ни один из них не поддался на уговоры. Перестрелка возобновилась.

Хирам прибыл на место около пяти часов вечера. Как старший офицер на месте, он сразу же принял командование. «К этому времени меня уже несколько раз допрашивали, и несколько офицеров  знали всю историю, — рассказывает Ясмин Порат. — Хирам был последним из них».

Порат вспоминает, что перед стрельбой из танка в доме были девять живых заложников. Хадас Даган уточняет, что до стрельбы из танка двое из заложников были убиты в ходе перестрелки, неясно, чьей именно стрельбой. «Задолго до танковых снарядов мы с Ади увидели, что двое уже мертвы».

Ясмин Порат: «В какой-то момент я сидела в джипе с сотрудником „ШАБАК“, и вдруг вижу, что по дороге движется танк». Водителем танка был офицер бронетанкового корпуса полковник Ниссим Хазан. Несколькими часами ранее Хазан обнаружил поврежденный танк в районе кибуца Реим. Офицер вытащил погибшего солдата из танка, завел его, собрал экипаж и спросил по рации: «Где я нужен?». Ему ответили: «В Беэри».

Хазан подъехал к воротам кибуца и направился к дому Песи Коэн. «Танк не пуля, выпущенная из винтовки, — рассказывает Ясмин Порат. — Поэтому я спросила: если вы будете стрелять, не пострадают ли заложники? И человек из «ШАБАК» сказал мне: «Нет, мы стреляем только чтобы разрушить стены». Я ему поверила».

Подполковник-друз Салман Хабака, командир батальона бронетанкового корпуса, тоже вошел в Беэри. Три танка под его командованием действовали в других частях кибуца. Хабака был убит в ноябре прошлого года в бою на севере сектора Газа. Но до его смерти он дал показания по этому инциденту.

«Я прибываю в Беэри, встречаюсь с бригадным генералом Хирамом, и первое, что он от меня требует, — выпустить снаряд по дому, — говорит Хабака в ролике, размещенном на странице ЦАХАЛа на YouTube.  — Первый вопрос, который приходит в голову: есть ли там заложники? Мы предприняли все необходимые предварительные действия, прежде чем решили выпустить снаряд по дому».

Имад Хабака, отец Салмана, узнал о его храбрости от солдат, пришедших в их дом выразить соболезнования.

«Салман и другие командиры танков сделали все расчеты, чтобы избежать ситуации, в которой пострадали бы мирные жители, — говорит Имад. — Они всегда целились в дальнюю часть домов, чтобы стрелять по углам, застать террористов врасплох и создать отверстие, через которое могли бы войти солдаты и освободить заложников».

Вернемся к дому Песи Коэн и моменту, когда Хазан установил танк для стрельбы прямой наводкой. «Мы были рады его видеть, — говорит боец из команды ЯМАМ — У нас появилась возможность перевернуть ситуацию. До этого момента мы использовали легкое оружие против противника с тяжелым вооружением. Мы пробовали все возможное, но безуспешно. Танк стал решающим фактором, мы намеревались использовать его как средство устрашения».

Париенте согласен: «Когда появился танк, я, как пехотинец, обрадовался: отлично, он сможет закрыть самый опасный угол дома. Или ввести в бой бойцов ЯМАМ подвести их под прикрытием брони прямо к дому. Но стрелять? Как это согласуется со всем, что мы знали об освобождении заложников?»

По его словам, когда он понял, к чему идёт дело, он подошел к Хираму и сказал: «Барак, это позор». По словам Париенте, Хирам ответил: «Именно позор».

«Он, по-моему, не понял, что я говорил о танке. Он думал, что обо всём, происходившем в тот день. Я хотел сказать: «Это позор, что вы делаете». Я все думаю, если бы он понял, что я говорю о танке, может быть, он бы остановился».

Расследование New York Times показало, что командир группы ЯМАМ был против танкового огня. Он считал, что надо «додавить» террористов в ходе переговоров и заставить их сдаться.

Париенте подтверждает это: «Я слышал споры между Бараком, командой Генерального штаба и ЯМАМ. Барак приказал свернуть переговоры. Переговорщики из ЯМАМ, судя по всему, были против».

— Вы сами это слышали?

— Да, я слышал, как Барак сказал что-то вроде «заканчивайте». Точно не скажу, но суть была такова.

Й. из команды переговорщиков ЯМАМ, не согласен с этим. «Я не заметил, что были споры, а ведь я был довольно близко к Бараку. Мы все понимали, что уже стемнело, а нам еще не удалось взять ситуацию под контроль, и, если мы не предпримем серьезных действий, то подвергнем себя опасности и позволим террористам покинуть дом и продолжить убийства».

Полковник Аши, офицер оперативного отдела 99-й дивизии, подтверждает: «Мы опасались, что с наступлением темноты террористам удастся покинуть дом, убить еще больше мирных жителей или проникнуть в другие здания, и мы их потеряем. Когда хочешь заставить кого-то сдаться, нужно придумать угрозу для него. А то, что у нас было, угрозой не являлось. После интенсивного пулеметного обстрела дома и других средств, использованных ЯМАМом, ситуация даже ухудшилась. Ты понимаешь, что единственная возможность спасти людей — это быстрое проникновение в дом, что включает использование танкового огня».

В интервью Аши упомянул и еще кое-что, не получившее достаточного резонанса: «Я не думал, что там [в доме] кто-то остался в живых».

Было уже за семь вечера, когда танк выпустил два снаряда. Первый, предупредительный, был нацелен в землю. По свидетельству очевидцев, второй снаряд выпустили спустя несколько минут. Он был нацелен на верхние балки дома.

«Затем раздался второй взрыв — вспоминает Хадас Даган. – В меня попали, и я чувствую, что вокруг много крови. Я вижу, что Ади ранен, пробита артерия, хлещет кровь. Я зажимаю ее большим пальцем. Ади уже не двигается, но я все еще лежу, пока не понимаю, что нет уже нет смысла накладывать жгут. Поэтому я просто обняла его. Я лежала в огромной луже крови. Помню, как услышала еще один выстрел изнутри дома, а потом больше ничего не слышала. Может быть, от обстрела у меня лопнула барабанная перепонка, а может быть, я потеряла сознание. Но бойцы сказали потом, что там еще были живые. Бойцы пытались спасти умирающих, и слышали крики изнутри дома, когда попытались войти внутрь».

Это важнейшая часть показаний – и не только потому, что Даган описывает танковый огонь и смерть любимого человека. Если после второго снаряда стрельба прекратилась, трудно совместить это с утверждением, что танк  использовали на предварительном этапе, чтобы дать возможность бойцам ворваться в дом.

Хило Глазер, «ХаАрец», Н.Б. На фото: дом Песи Коэн в киббуце Беэри. Фото: Хадас Паруш

Читайте продолжение статьи на сайте «Детали» завтра, 2 июня.