«Люди ходят с протезами, как у Трумпельдора». Почему в Израиле есть проблемы с протезированием

Ротем Инбар, 22-летний парень из Раананы, несколько месяцев назад был серьезно ранен в боях в Газе. Ему ампутировали всю правую ногу — высоко, на уровне бедра. Такая ампутация считается сложной, но Ротем очень хотел снова встать на ноги. Для этого ему пришлось поехать в Чикаго, чтобы получить самый современный протез.

В Израиле же инвалиды по-прежнему ходят с протезами «из прошлого века» — когда в мире уже есть удивительные бионические технологии. Причина в том, что индустрия протезирования в нашей стране нерентабельна без поддержки государства. А оно пока не спешит на помощь.

На прошлой неделе эту проблему обсуждали в комиссии кнессета по труду и соцобеспечению. Ротем был приглашенным докладчиком на этом заседании. Он рассказал о большом разрыве между США и Израилем в этой области — и в технологиях, и в уровне профессионализма.

«Я сделал там за месяц то, что мы здесь делаем за год. Мне трудно понять, почему в высокотехнологичной стране мы не сокращаем этот разрыв», — говорит он.

Инбар не ошибается. У израильских мастерских, производящих протезы, нет денег на новые технологии. Профессионалы стареют, а государство не инвестирует в развитие этой области. В результате уровень протезирования в Израиле низкий.

• Читайте также: 
• «Антигравитация» и учебные огурцы: как раненых бойцов возвращают к нормальной жизни
• Как врачи ЦАХАЛа нарушили общепринятые правила – и спасли сотни жизней
• Военнослужащим ЦАХАЛа грозит «синдром солдатского сердца» 

Все это происходит в то время, как израильские высокотехнологические компании в этой области работают с самыми передовыми мировыми технологиями в США и Европе.

«Когда дело доходит до сложных ампутаций, в Израиле не хватает знаний», — говорит Ронан Литвак, гендиректор ассоциации «Следующий шаг», которая помогает людям с ампутированными конечностями в Израиле.

«Наши мастерские не имеют достаточного опыта, у них нет бюджета на производство современных протезов. Здесь никто в это не вкладывает деньги, и в результате люди с ампутированными конечностями получают не самые лучшие протезы», — объясняет он.

Начиная с 7 октября только в результате войны и терактов 67 израильтянам были ампутированы конечности. 19 из них получили увечья за один день.

Большинство из этих людей — солдаты. Девятеро — гражданские лица, один из них, Хирш Гольдберг-Полин – заложник, до сих пор находящийся в Газе. Взрывом гранаты 7 октября ему оторвало кисть руки.

На первый взгляд, это не много – по сравнению с огромным числом пострадавших начиная с 7 октября. Но в Израиле насчитывается всего 8 тысяч человек с ампутированными конечностями. И большинство из них получили увечье в результате ДТП или болезней. На этом фоне плюс еще 67 человек – это беспрецедентное количество.

48-летний Ронан Литвак и сам перенес ампутацию ноги. Хотя он прослужил в ЦАХАЛе 24 года (в том числе был командиром и штабным офицером),  его увечье не связано с войной. Ногу ему отняли в 2017 году, из-за заболевания сосудов.

Практически со всем израильтянами, перенесшими ампутацию, он знаком лично — за исключением Хирша Гольдберг-Полина.

«Что касается реабилитации после ампутаций и максимального возвращения к полноценной жизни, лучшим способом сегодня является использование протеза, — объясняет он. — Протез состоит из двух или трех частей, в зависимости от ампутации».

Более простые части — это внешний модуль (кисть или стопа) и искусственный сустав — лодыжка, колено, локоть и т. д. По словам Литвака, это «готовые продукты». Большинство людей с ампутированными конечностями используют стандартные, серийные модули.

Но с третьей частью все сложнее. Это так называемая «приемная гильза» — та часть, которая соединяет протез с человеческим телом.

«В отличие от двух других, она создается индивидуально в соответствии с культей каждого человека. Если она не сидит идеально, независимо от того, насколько хороши две другие части, протез не сработает».

А для этого нужен квалифицированный специалист. «Создание приемной гильзы — это ремесло, настоящее искусство, — объясняет Литвак. — Оно требует очень специфических знаний. Обычно отливается модель культи, а потом выстраивается приемная гильза и соединительный интерфейс, из таких материалов, как медицинский силикон, углерод и другие волокна. Это делается вручную, но требует большой умственной работы, понимания того, где именно в культе проходят нервы, и на какие точки может опираться гильза. Она должна выдерживать вес тела, но не причинять боли, не опираться на рубцы и не повреждать саму культю или суставы».

«Это действительно сложная работа,  требующая уникальных знаний и большого опыта», — добавляет он.

События 7 октября и война привели к сложным случаям ампутаций – подобных не было в Израиле уже много лет. Это и очень высокие ампутации ног, и «двойные» ампутации на обеих конечностях, особенно на обеих ногах.

Кроме того, ампутация, вызванная боевой травмой, не похожа на ампутацию после болезни, поясняет Литвак. Военные ампутации оставляют более серьезные шрамы, часто — в нестандартных местах. Чтобы помочь таким людям приспособиться к протезу, требуется гораздо больше профессионализма и опыта.

Как же получилось, что в Израиле, «стране стартапов», пережившей множество войн и терактов, эта область оказалась не на высоте?

Хроника пренебрежения

До 1980-х годов в Израиле действовал государственный протезный завод «Гафим», где изготавливали протезы того типа, который умели делать в то время. Их поставляли минздраву и министерству обороны, а уже ведомства распределяли их тем, кто в них нуждался.

Завод был продан в рамках волны приватизации конца 1980-х годов. Сегодня в Израиле существует около 13 частных компаний, производящих протезы. Но их уровень довольно низок по сравнению с мировым, а протезы, которые они производят, устарели.

Более того, в Израиле «протезирование» не является регламентированной профессией. Этой специальности не учат на медицинских факультетах. Те, кто учится делать протезы, в основном перенимают знания от предыдущего поколения специалистов — как кузнецы или сапожники в Средневековье. Никаких школ, дипломов или формального обучения.

Кроме того, прибыльность этих бизнесов снижается. Еще 6 лет назад ортопедические институты предупредили минздрав Израиля, что цены, по которым министерство закупает у них протезы для пациентов, уже нерелевантны. Они слишком низкие, что не позволяет производителям обучаться и внедрять современные технологии. Молодое поколение уходит из профессии, видя, что в Израиле у нее нет будущего, а профессионалы стареют.

Тем же, кто хочет получить лучший протез в частном порядке, за границей, придется выложить астрономическую сумму. Особенно если делать это в США. Современный протез может обойтись десятки, а то и сотни тысяч долларов (в зависимости от потребностей и типа ампутации). И это не считая стоимость перелета, пребывания за границей, обучения обращению с протезом. Дальнейшей реабилитацией часто тоже приходится заниматься за рубежом — потому что терапевты в Израиле менее знакомы с новыми технологиями.

«Что касается ног, разница в технологиях наблюдается в основном при сложных ампутациях. Но вот с ампутациями рук проблема больше, — рассказывает Литвак. — Люди ходят с крючковыми протезами руки, такими же, как у Иосифа Трумпельдора 100 лет назад» (Трумпельдор, еврей-уроженец Российской империи, один из главных активистов раннего сионистского движения, был организатором отрядов еврейской самообороны в подмандатной Палестине. До репатриации он успел принять участие в Русско-японской войне, где потерял левую руку, — прим. «Деталей»).

«Это механические протезы, очень громоздкие, тяжелые, неэстетичные и с низкой функциональностью. И именно с ними ходят люди в Израиле в 2024 году. А ведь сегодня в мире уже существуют удивительные бионические протезы, которые успешно воспроизводят мелкую моторику пальцев», — рассказывает Литвак.

О протезах, не боящихся воды, и говорить нечего. Это может показаться роскошью, но во многих случаях разница очень велика. Такие протезы позволяют человеку проводить время с друзьями на пляже, пойти с детьми в бассейн или даже «просто» принять душ, не снимая протез, и выйти на улицу в дождливый день.

«Разработчикам протезов не хватает знаний, опыта и знаний для сложных случаев ампутации. Причина в деньгах, — подчеркивает Литвак. — Государство не инвестирует в это, а израильский рынок слишком мал, чтобы быть полностью частным. Даже израильские медико-технологические компании, которые разрабатывают сверхсовременные технологии, стремятся выйти на американский и глобальный рынок, где есть миллионы людей с ампутированными конечностями».

«Государство должно вмешаться»

Кто-то скажет: если израильский рынок так мал, то в чем проблема отправить всех нуждающихся в современных протезах за границу? В принципе, проблемы нет. Реабилитационный отдел в минобороны так и поступает — как было в случае с Ротемом Инбаром.

Но большинство людей с ампутированными конечностями в Израиле получили свои увечья не в бою. Чаще всего это результат ДТП, несчастных случаев на производстве или ампутация из-за сахарного диабета. И если ЦАХАЛ может отправить раненого солдата на лечение в США, то минздрав или «Битуах леуми» — с трудом и далеко не всегда.

«Как только речь заходит о лечении за рубежом, начинаются проблемы. Мы неохотно отправляем людей за границу. И даже те, кто смог доказать, что им это действительно необходимо, проводят месяцы и даже годы с устаревшим протезами, пока не получат одобрение от минздрава», — объясняет Литвак.

Кроме того, если человека отправляют на протезирование за рубежом через минздрав (то есть если это не солдат, а гражданский, потерявший конечность из-за болезни или несчастного случая), то обычно такой пациент должен какую-то часть суммы оплатить сам. В зависимости от его социально-экономического статуса, она может достигать 25% от стоимости лечения.

«Если вы пострадали в автокатастрофе, вам придется годами судиться со страховыми компаниями. Придется долго доказывать, что вам нужен современный протез, и вы не можете обойтись только тем, который предоставил минздрав. В итоге обычно таким людям приходится обходиться устаревшими протезами или самим оплачивать перелеты и лечение за границей», — говорит Литвак.

«Можно  отправить всех за границу, это тоже нормальное решение, — подытоживает он. — Но я думаю, что, если государство вложится в развитие отрасли в Израиле, это будет лучше и дешевле.

Надо выделить бюджет ортопедическим институтам и мастерским, стимулировать специалистов ездить учиться за границу — и возвращаться с этими знаниями сюда. Надо привозить сюда специалистов из-за рубежа, инвестировать в открытие специальности «протезист» в технологических колледжах, открыть настоящую академическую степень по этой профессии, где изучали бы анатомию, биомеханику — и собственно протезирование.

Инвестируйте в медицинско-технологические компании в Израиле, и им будет выгодно внедрять здесь технологии независимо от размера рынка. Мы маленькая страна, и это не тот рынок, который может быть только частным. Государство должно вмешаться».

«Давар ха-овдим б’Эрец-Исраэль», «Детали», Д.Г. Фото: Depositphotos.com ∇