Как Иерусалим и его самое святое место стали полем неразрешимого конфликта

Статус-кво в Иерусалиме – это не только отказ от еврейских молитв на Храмовой горе. Это целый набор подвешенных и половинчатых решений вокруг столицы. Сейчас этот статус рушится на фоне резни 7 октября, войны, волны признаний палестинского государства и правого израильского правительства. Все это расшатало баланс и усилило борьбу за город, который считают своим оба народа.

Слева многоэтажки, справа многоэтажки, а посредине пустые холмы, многополосное шоссе и поток машин. Многоэтажки палестинские – вот он, забор, отделяющий территорию автономии от Восточного Иерусалима. Машины, наоборот, в массе своей еврейские. Они плотным потоком едут в Маале-Адумим, 40-тысячный город поселенцев на палестинских территориях, в 11 км от пограничного забора. Его башни хорошо видны на заднем плане.

А вот холмы пока еще арабские. Но скоро, согласно решению кнессета, должны стать еврейскими. Именно тут запланирован район Е1. Грандиозная стройка, которую откладывали десятилетиями. План, вызывающий возмущение израильских и заграничных сторонников создания палестинского государства.

— Эта стройка присоединит Маале-Адумим к Иерусалиму и будет означать фактически аннексию, — объясняет наш провожатый Авив Татарски, исследователь организации «Город народов» (Ir Amim), борющийся за права нееврейского населения Иерусалима.

Сейчас на этой территории живут 20-25 небольших бедуинских общин. Активисты ждут, что их начнут выселять, а дома сносить. Это будет сигналом начала настоящей, не на бумаге, стройки Е1.

Первоначальный план подразумевает возведение 3400 единиц жилья. Но, учитывая площадь квартала, это только его малая часть. Строительство Е1 фактически рассечет то, что называют Западным берегом, пополам. Бейт-Лехем и Хеврон окажутся в южной половине, а Рамалла и Шхем – в северной.

— Сейчас Бейт-Лехем и Рамаллу связывает дорога, которую вы видите. Строительство Е1 разорвет связь. Хотя правительство и обещает решить проблему, — Авив Татарски делает пальцами жест, подразумевающий, что слово «решить» надо воспринимать в кавычках. – Будущее палестинское государство будет разделено на части.

Проблема, на самом деле, не в этом. Между северной и южной половинами Западного берега остается линия арабских городов и деревень. Даже сейчас из Хеврона можно по второстепенным дорогам доехать до Мертвого моря, а оттуда, через Иерихон, на север, в Самарию.

Несложно будет построить объездную дорогу вокруг иудейских поселений или восточнее того же Маале-Адумим. Расстояния тут большие, разве что по израильским меркам. Не говоря уже о том, что предполагаемое палестинское государство все равно будет состоять из, как минимум, двух отдельных частей.

Но Е1 ставит крест не на палестинском государстве. Он ставит крест на палестинском государстве со столицей в Иерусалиме. И на том, что город или его часть когда-нибудь будет палестинским, а не израильским со смешанным населением. Именно за это идет битва.

Ненужные жители

С этой же горы видно, как бетонный забор разделяет арабские районы Восточного Иерусалима от пригородов на территории Палестинской автономии. Выглядят те и другие совершенно одинаково. Вот на холме иерусалимский район Ат-Тур, а вот по ту сторону стены Эль-Азария и Аз-Заим.

— Разделение Иерусалима произошло не в 1967 году, а на 30 лет позже, когда построили забор. До 7 октября люди перемещались свободно. Около 100 тысяч человек с Западного берега, а фактически – из пригородов Иерусалима – приезжали в город работать, — рассказывает Авив Татарски.

С 1948 по 1967 год Восточный Иерусалим был оккупирован Иорданией и полностью отделен от Западного. После Шестидневной войны Израиль аннексировал восточную половину города, но не установил никаких физических преград между ним и еще более восточными пригородами, которые теперь относятся к ПА.

— Границу провели по горным хребтам, присоединив в иорданскому Восточному Иерусалиму деревни и незастроенные территории. В городской черте тогда оказались 70 тысяч арабов и 200 тысяч евреев. И с тех пор действует демографическая политика, направленная на сохранение 70-процентного еврейского большинства, — объясняет еще один активист, Яхав Зохар.

У нас сегодня два гида. Авив спокойный и обстоятельный, Яхав резкий и ироничный. Он правозащитник, помогает жителям аннексированной части города бороться за свои права.

Система несправедлива, и Яхав глубоко возмущен тем, как все устроено. Жители Восточного Иерусалима часто не имеют никакого гражданства. Израиль дал им ПМЖ без права голосовать на выборах в кнессет. В городской совет избирать своих кандидатов можно, но тут уже не голосуют сами обладатели ПМЖ – «чтобы не легитимизировать оккупацию», объясняет Яхав.

Арабам почти не выдают разрешений на строительство. Иногда ссылаются на проблемы с инженерной инфраструктурой. Иногда в мэрии утверждают, что хотят сохранить малоэтажный характер района.

— И при этом евреям рядом разрешают многоэтажное строительство, — возмущается Яхав. – В результате у людей два выхода. Одни надстраивают родительские дома, платят штрафы и все равно рискуют, что самострой снесут. Другие переезжают в новые районы за стеной, но по документам остаются жителями Восточного Иерусалима. Так делают десятки тысяч человек. Половина людей в этих районах – иерусалимцы.

Если удастся доказать, что человек по факту живет на территории ПА, его могут лишить ПМЖ. А вместе с ним – медицинской страховки, работы с достойным заработком, возможности беспрепятственно видеться с иерусалимскими родственниками. Поэтому и приходится врать, что продолжаешь жить в старом родительском доме.

До первой интифады люди спокойно ездили из пригородов учиться и работать. Потом появилась стена и КПП с очередями. Получасовые поездки сделались полуторачасовыми.

— Имея ПМЖ можно получить гражданство. И чтобы сократить число его получателей, в Восточном Иерусалиме уменьшили количество интервью в МВД, — утверждает Яхав. – Человек пишет заявление на получение гражданств, а ему отвечают: у вас интервью через 8 лет.

Как полвека назад

На улицах Восточного Иерусалима часто воняет. Не потому, что арабы какие-то менее чистоплотные. А потому, что в городское благоустройство почти не вкладывают денег.

— Жители платят арнону и штрафы (по размеру это фактически вторая арнона), но подсчитано, что муниципалитет тратит на арабские районы города примерно 25% от затрат на еврейские, если пересчитать на душу населения, — говорит Яхав Зохар. – Восточный Иерусалим оставили примерно в том же виде, в каком он пребывал в 1967 году.

Районы этой части города соединяют узкие дороги. Обычно – по одной полосе в каждую стороны и без тротуаров. Никаких детских площадок, скверов и питьевых фонтанчиков. Горы мусора на обочинах, старые и работающие на пределе водопроводные трубы. Многие дома не подключены к центральной канализации и пользуются септиками.

Вдруг мы натыкаемся на площадку для пешеходов и навесы от солнца. Все просто, рядом еврейский туристический объект – Город Давида.

Это Силуан – старый арабский район, расположенный буквально через овраг от Храмовой горы. Отсюда родом многие осужденные террористы. И это один из центров борьбы за город.

В османский период, когда население Иерусалима сильно сократилось, Силуан был процветающей сельскохозяйственной деревней. Вокруг были деревенские угодья и пастбища, на которые претендуют евреи.

Особенно на район Силуана Вади Хильве, под которым в ходе раскопок нашли археологические памятники VIII века до н.э. Ученые называют этом место Городом Давида. В общем, у обеих сторон претензии исторические.

Городские поселенцы

Правые активисты пытаются организовать тут туристический объект и восстановить еврейскую жизнь. Они скупают дома либо у арабов, либо, если здания в начале XX века принадлежали евреям, то у их наследников. И селятся в них.

Этим занимается фонд «Город Давида». А за пределами Города Давида – «Атерет Коханим», организация, прямо ставящая своей задачей возвращение еврейской собственности в Восточном Иерусалиме и увеличение еврейского присутствия. Фактически, это то же поселенческое движение, только городское.

«Атерет Коханим» конфликтовала не только с арабами, но и с православной церковью. А некоторые подозрительные документы о ее деятельности и связи с мэром Иерусалима Ниром Баркатом были обнаружены во время расследования так называемого «Архива Пандоры».

Самая горячая точка борьбы в Силуане сейчас не Вади Хильве, а другой квартал, на горе. Там поселенцы добиваются сноса нескольких домов. Фильм об их жителях «Одна улица в Силуане» показали в этом году на Иерусалимском кинофестивале.

Режиссер Биссан Тиби выбрала беспроигрышную тактику – передала конфликт глазами детей, которых хотят выгнать из дома. На их фоне еврейские поселенцы и бойцы МАГАВа, чьи лица в кадре размыты, выглядят настоящими извергами.

Вокруг бегает множество ребятишек. Мальчики стреляют друг в друга из автоматов с пластиковыми пульками, девочки гоняют на велосипедах. Стены разрисованы красочными граффити. Когда в 2015 году конфликт вышел в публичное поле, сюда съехались волонтеры со всего мира.

Они не только разрисовали стены, но даже оборудовали досуговый центр для местных детей – деньги дали филантропы из Швеции, рассказывает хозяин дома, который хотят снести, Зухейр Раджаби.

Теперь Раджаби еще и директор детского центра. Также он работает в муниципалитете, где курирует уборщиков. А кроме того, тратит массу времени чтобы спасти свой дом. Но ситуация вокруг здания куда сложнее и запутаннее, чем в фильме Тиби.

Трудности реституции

Хотелось бы написать, что Раджаби с семьей живет на земле своих предков, но это было бы неправдой. На самом деле, его дед перебрался в Восточный Иерусалим только в 1930-х годах. Уехал он из Хеврона из-за семейного конфликта (родственники грозили его убить). И семья до сих пор владеет там землей.

Сначала Раджаби жили в Старом городе, а в 1966 году купили здание в Силуане. Если посмотреть купчую через программу-переводчик, видно, что недвижимость продавалась в так называемой Йеменской деревне.

Это одно из названий комплекса, который еврейские филантропы построили в 1891 году для бедных репатриантов. В основном – как раз из Йемена. Землю честно купили на незастроенной еще горе, что хорошо видно на старых фото. Евреи жили в Йеменской деревне до погромов 1936 года. Тогда их оттуда выселили по настоянию британских властей.

В общем, семья Раджаби, в юридических терминах – это добросовестные приобретатели.

— «Атерет Коханим» долго искала, как получить права на эту землю. В конце концов, они выяснили, что постоянными членами правления той еврейской благотворительной организации официально числились два главных раввина Иерусалима. Так что они обратились к действовавшим главным раввинам и получили от них права на недвижимость, — описывает юридическую схему правозащитник Яхав Зохар.

Он отмечает, что в Иерусалиме очень однобоко подходили к реституции. Еврейскую собственность на востоке города возвращают исконным владельцам, а арабскую, изъятую после 1948-го, и не думают возвращать.

Справедливости ради, важно отметить, что представители «Атерет Коханим» предлагали компенсацию.

— Они называли разные суммы: от 1 до 3 млн шекелей. Также предлагали дом в Бейт-Ханите (самом респектабельном арабском районе Иерусалима – «Детали»). Но я не готов продавать свой дом, — говорит Зухейр Раджаби. — Здесь не Палестина, поэтому нет юридического запрета продавать недвижимость евреям. Но такая продажа противоречит моим убеждением.

Зухейр настроен весьма антиизраильски. Он считает, что живет под оккупацией и говорит, что ни за что не примет израильское гражданство. В 17 лет мужчина участвовал в первой интифаде, бросался камнями и отсидел потом год в тюрьме.

До 7 октября ситуация в Сильване балансировала на грани. Но потом все изменилось. Другой герой фильма «Одна улица в Силуане», Фахри Абу Диаб, уже потерял свой дом.

— Здание было частично узаконенным, а частично считалось самостроем, — рассказывает Яхав Зохар. — Абу Диабу предложили снести незаконную часть за свой счет. А когда он этого не сделал, то снесли все строение. Объяснили, что бульдозерист на обязан разбираться. И еще требуют теперь заплатить 30 тысяч шекелей за работы по сносу

Дом Раджаби тоже не до конца легализован. Ведь на момент покупки в 1966 году он состоял всего из 2 комнат и салона. В общем, судьба семейного дома висит на волоске.

Претензии «Атерет Коханим» формально справедливы. Но по факту они возвращают собственность не тем, кто ее когда-то потерял, а пекутся лишь о количестве евреев в Восточном Иерусалиме. То есть цели преследуют сугубо идеологические, если не сказать расовые.

Стоит ли удивляться, что, чуть ниже по улице все стены исписаны подстрекательскими граффити. Вот стандартный сюжет: вся территория страны, закрашенная клетками арабской куфии. Вот призыв «подняться и восстать».

Сложно сказать, что было раньше. Подстрекательские надписи или активность поселенцев. Но то, что они делают, явно не способствуют миру между народами. Если, конечно, цель – мир, а не переломить ситуацию в столице, пока все правозащитники смотрят в сторону Газы.

Флаги на башнях

В арабском квартале Старого города конфликт тот же. Над некоторыми домами демонстративно развеваются израильские флаги. Если подняться куда-нибудь на верхнюю точку, это видно очень хорошо.

— Они сознательно окружают Храмовую гору, — объясняет Яхав Зохар. – Ищут еврейскую связь в истории зданий, чтобы получить на них права.

На посту охраны возле Западной стены (она же — Стена плача) происходит неприятная сцена. Помимо евреев-активистов нас сопровождает Соха Сальман Муса, арабка-христианка, исполнительный директор центра «Моссава». Несмотря на израильские документы ее не хотят пускать и задерживают на несколько минут для какой-то проверки. Женщина горько улыбается.

Но вот охрана смилостивилась, и Яхав Зохар рассказывает не очень известную историю этого места.

— В Османские времена евреям нельзя было подниматься к Аль-Аксе. Но им позволили молиться у Западной стены, у ее подножья, — говорит активист. — Здесь не было площади, как сейчас, был Марокканский район. Евреи хотели, чтобы им разрешили поставить стулья, сделать разделение между мужчинами и женщинами. В 1929 году они устроили демонстрацию. Против них вышли арабы. И именно с этого началась первая вспышка насилия.

Речь идет о погромах и резне евреев, прокатившихся по всей подмандатной Палестине. Главным лозунгом убийц была как раз защита Аль-Аксы от еврейских посягательств.

Марокканский район просуществовал до Шестидневной войны. После занятия Восточного Иерусалима, еще война на успела кончиться, израильские власти пригнали бульдозеры.

— За 32 часа снесли 120 домов и мечеть, чтобы сделать эту площадь, — возмущается Яхав Зохар. – Теперь здесь молятся верующие, ходят туристы, а новобранцы ЦАХАЛа приносят присягу. Вот он – символ еврейского Иерусалима: религия, армия и туризм.

Гора с нулевой суммой

Еврейские активисты уверены, все могло бы быть иначе.

— Это не игра с нулевой суммой, в которой одна из сторон обязательно проигрывает, — рассуждает Авив Татарски. – Мне нравится Иерусалим не потому, что он еврейский, а потому что в нем есть разнообразие религий и культур.

В городе трех религий всем трем ужиться непросто. Мусульмане не пускают христиан на один их пунктов крестного пути, потому что он сейчас на территории школы. Но у христиан хотя бы свои основные святыни. А для иудаизма и ислама главное место – это Храмовая гора, она же Аль-Акса.

В ее мечети разрешен вход только для мусульман. Раньше туда продавали билеты по определенным часам, а потом перестали. Но подняться на саму огромную площадь можно по отдельному входу для «неверных».

Хотя раввины зачастую запрещают молиться там из религиозных соображений, запрет все чаще воспринимается как политический. И многие евреи правых и ультраправых взглядов добиваются права восходить на гору и молиться там.

В утренние часы, когда на Храмовую гору пускают немусульман, некоторые правые активисты идут туда в религиозных целях. В октябре 2024 года двое евреев даже протрубили на Храмовой горе в шофар, ритуальный музыкальный инструмент в иудаизме. За это обоих задержали.

— В прежние времена полиция отобрала бы шофар еще на подходе, — возмущается Авив Татарски. – Эти люди стремятся снести Аль-Аксу и восстановить Храм. Но вам они скажут, что Храмовая гора – святое для евреев место, и у них тоже должно быть право молиться.

Со стороны эти споры выглядят странно. Аль-Аксу никто не трогает. Храмовая гора открыта для иудеев лишь несколько часов в день между мусульманскими молитвами, а по пятницам и субботам закрыта вовсе. Казалось бы, с точки зрения свободы вероисповедания, это хорошо. Но защитники прав арабов и палестинцев смотрят на ситуацию иначе.

— Говорить о молитвах на Храмовой горе, с точки зрения прав человека, было бы слишком узко, — утверждает Авив. – Ведь вопрос в том, кому принадлежит это место, и кто его контролирует. В ситуации оккупации странно говорить о демократических правах.

А если мечты палестинцев, правозащитников и западных левых исполнятся? Если появится палестинское государство со столицей в Иерусалиме, включающее в себя и святыню двух религий, то что тогда? Будут ли туда пускать и евреев помолиться?

Авив не дает ясного ответа. Одни палестинские духовные авторитеты говорят, что никаких евреев к Аль-Аксе не пустят, признает он. Другие утверждают, что если оккупации не будет, то пустят. В общем, как решат.

Кажется, большинство евреев не очень готовы доверить такой выбор палестинцам. И не только по вопросам Храмовой горы, но и всей столицы. Оттуда и конфликт. И игра с нулевой суммой, из которой никак не удается вылезти.

Никита Аронов, «Детали». Фото автора