Джордж Оруэлл: «В Англии больше антисемитизма, чем мы готовы признать»

Близкий друг Оруэлла и литературный критик Тоско Файвел уверяет, что Оруэлл понятия не имел, что, если в названии его романа «1984» записать цифры буквами древнееврейского алфавита, получится слово «ташмад», что значит «год уничтожения». Достоверно известно лишь то, что сначала Оруэлл хотел назвать свой роман «1948», но издатель настоял на том, чтобы он поменял местами две последние цифры.

В романе «1984» Оруэлл выбрал разоблачителем тоталитарного режима еврейского интеллектуала Эммануэля Гольдштейна, у которого было «сухое еврейское лицо с козлиной бородкой». Когда Файвел спросил Оруэлла, почему внешность героя он списал с Троцкого, тот ответил, что «фигура одинокого еврейского пророка была самой подходящей для единственного уцелевшего обличителя злодейского режима».

В своих воспоминаниях Файвел пишет, что Оруэлл весьма приблизительно представлял себе евреев. До встречи со своим издателем Виктором Голланцем он их практически не знал. В окружении Оруэлла к евреям относились с предубеждением, да и сам он считал их «торгашами или лотошниками», либо богачами, которые взяли себе аристократические английские имена и скрывают свое еврейство.

К торгашам несомненно относится герой романа Оруэлла «Дочь священника», торгующий подержанной одеждой похабник-«еврей (…) лет тридцати, с раздутыми красными щеками и курчавыми черными волосами, похожими на каракуль».

А в книге «На дне Парижа и Лондона» Оруэлл, скорее всего, списал с натуры русского эмигранта-антисемита Бориса.

Борис «однажды утром (…), чуть не плача, проклинал еврея, у которого снимал угол и который мало того, что настаивал на ежедневной уплате двух франков, так еще и помыкал им. Борис сказал, что я, как англичанин, не могу себе даже представить, какая это пытка для русского человека из хорошей семьи зависеть от милости еврея. «Еврей, мон ами, настоящий еврей! У него даже не хватает порядочности устыдиться своего поведения. Подумать только, я, капитан русской армии (…) ем хлеб еврея (…) Я вам скажу, что такое евреи. Однажды в начале войны мы остановились на постой в деревне. Страшный старый еврей с рыжей бородой, как у Иуды, притащился ко мне в избу. Я его спросил, что ему нужно. «Ваше благородие, – сказал он, – я вам привел девочку, красивую девочку семнадцати годков. И всего пятьдесят франков». «Спасибо, – ответил я, – можешь ее увести. Я не хочу заразиться». «Заразиться! – заорал еврей. – Но, господин капитан, вам нечего бояться. Это же моя собственная дочь». Вот вам истинный характер еврейской нации».

Оруэлл намеренно сел в тюрьму, чтобы изучить жизнь низов, и написал эссе, где снова фигурирует безымянный еврей, от которого Оруэлл узнал, что «у евреев есть свой суд и что еврею нельзя предъявлять иск другому еврею (…) не обратившись сначала в свой суд».

Несколько лет спустя этот безымянный еврей «небольшого роста, среднего возраста, в пальто с высоким воротником» появился и в романе «Пусть цветет аспидистра». А еще через несколько лет, в канун Второй мировой войны, герой романа «Глоток воздуха» приходит на политический митинг и видит «худенького, черненького, нервного молодого человека с умным лицом. Разумеется, еврей».

В 1940 году Оруэлл так описывает в статье толпу, бегущую в бомбоубежище во время авианалета: «Не все в ней евреи, но, думаю, тут их гораздо больше, чем можно увидеть в толпе такого рода. И очень противно, что евреи вообще не только бросаются в глаза, но и делают все возможное, чтобы привлечь к себе внимание. Перепуганная карикатурная еврейка, которая пробивала себе дорогу в подземке, колотила всех, кто попадался ей на пути».

Но, несмотря на свое отношение к евреям, в 1941 году Оруэлл опубликовал статью под названием «Уэллс, Гитлер и Всемирное государство», из которой ясно, что ее автор хорошо понял, что имел в виду Уэллс под словосочетанием «изжить еврея».

В 1945 году Оруэлл провел небольшое исследование природы антисемитизма и по собранным материалам написал эссе «Антисемитизм в Британии» для журнала «Современная еврейская хроника». В этом эссе он изложил свою точку зрения на антисемитизм. Она сводится к тому, что, какие бы причины ни лежали в основе антисемитизма, он – явление иррациональное и его корни уходят в те древние времена, когда господствовали предрассудки.

Кроме того, Оруэлл отметил в этом же эссе, что реплики, которые сразу после Второй мировой войны сочли бы антисемитскими, встречаются в сочинениях Шекспира, Теккерея, Уэллса, Хаксли.

Свое эссе Оруэлл закончил так: «В Англии больше антисемитизма, чем мы готовы это признать (…) Пока он еще не ведет к открытым преследованиям, но уже делает людей бессердечными к страданиям евреев».

В другом эссе Оруэлл упоминает американского капитана из Вены, который водил его по Дахау, и называет его «этот венский еврейчик». Когда же Тоско Файвел заметил ему, что такое определение по меньшей мере неуместно, Оруэлл немедленно с ним согласился.

Оруэлл никак не мог понять, почему его еврейские друзья считают себя сионистами. В «Заметках о национализме» он написал:

«Мне представляется, что болезнь, условно называемая национализмом, стала сейчас повсеместной. Антисемитизм – только одно из проявлений национализма, и у разных людей эта болезнь будет проявляться по-разному. Например, еврей, конечно, не станет антисемитом, но, думаю, многие из тех евреев, которые сионисты, – антисемиты, только перевернутые вверх ногами».

Оруэлл считал сионизм «позитивным национализмом», «поскольку он формируется исключительно среди самих же евреев».

Файвел, живший в подмандатной Палестине, не раз спорил с Оруэллом о сионизме и пришел к выводу, что для Оруэлла «палестинские арабы были цветными азиатами, а палестинских евреев он ставил на одну доску с белыми правителями Индии и Бирмы».

В 1998 году была опубликована записная книжка Оруэлла, где незадолго до смерти он, как предполагают, по просьбе чиновников из «Форин Оффис», составил список деятелей искусства и литературы, которых считал симпатизирующими коммунизму. Среди них был депутат парламента Том Дриберг с пометкой «английский еврей» и Чарли Чаплин с пометкой «еврей?».

По словам одного английского журналиста, «от одной мысли, что Оруэлл называл предполагаемых коммунистов «евреями» и передавал эти сведения английским властям всего через несколько лет после того, как мир узнал о концлагерях, от одной этой мысли просто мурашки бегут по коже».

В 1944 году Оруэлл написал рецензию на книгу «Сатана и евреи», где признал, что для него «…два явления остаются необъяснимыми. Во-первых, почему вообще началось преследование евреев? Во-вторых, почему именно эти средневековые предрассудки сохранились, а все прочие давно исчезли? Сегодня мало кто верит в ведьм (…), так почему же так много людей продолжают верить, что от евреев «дурно пахнет», или что война происходит из-за них, или что они спят и видят, как бы захватить весь мир, или что они – виновники революций и венерических заболеваний?»

Владимир Лазарис, «Детали». К.В. Фото: Википедия, Public Domain