«Жена пошла за деньгами, и в 150 метрах от нее разорвалась ракета»

В минувший четверг в Верхнюю Галилею должен был прибыть Йоси Коэн, бывший глава Моссада и, как ему видится, будущий премьер-министр. Жители тщательно согласовали визит с его канцелярией (канцелярия у него уже есть).

Но в понедельник на севере Израиля из-за непрекращающихся обстрелов разгорелись пожары. Во вторник утром местные власти получили от Коэна вежливое сообщение. Он написал им что из-за ситуации с безопасностью визит откладывается. Они подняли бровь и продолжили заниматься своими делами.

В то утро я приехал в район, называемый «Эцба ха-Галиль» — Галилейский выступ. Над обгоревшей землей поднимался дым.

Проехав Кирьят Шмону, я остановился на КПП. По словам солдат стало ясно, что с этого момента я в «опасной зоне». Я спросил их, что мне делать с этим знанием. Они посоветовали сохранять бдительность.

Я начал с мемориальной площадки на кладбище киббуца Кфар Гилади. Там находится военный участок для павших кибуцников и членов движения ха-Шомер. Рядом — братская могила защитников Тель-Хая и статуя «Рычащий лев».

• Читайте также: 
• Третья Ливанская война: какой она будет для израильтян?
• Без света, воды и связи: раскрыт «экстремальный сценарий» войны на севере
• В пяти метрах от войны: что видят военные на ливанской границе

Я хотел узнать, что с ней: перед этим пожары добрались и досюда. Лев оказался цел, но флаг Израиля рядом с ним был спущен до земли. Символично, но слишком прямолинейно.

Вокруг не было ни души. Я поднял флаг обратно на верхушку флагштока – и пошел через кладбище к КПП на въезде в Кфар Гилади.

Рои (некоторые имена в статье вымышленные, по просьбе моих собеседников) с усталой улыбкой поздоровался со мной. Он рассказал, что все минувшие сутки он с друзьями тушил пожары.

Перед постом, рядом с бетонным убежищем-«мигунитом», с надписью «Отряд самообороны Кфар-Гилади» стояла красная пожарная тележка — небольшой резервуар для воды и свернутый шланг.

На круглом щите у входа в опустевший кибуц кто-то черной краской написал «Вход «силам Радуан» запрещен». Но правда в том, что входа нет почти никому. Уже восемь месяцев кибуц служит «мишенью» для боевиков, стреляющих  соседней ливанской деревни.

Рои сообщил мне, что сегодня вечером в военной части будут поминки члена кибуца сержанта Таля Шавита, который 30 дней назад погиб в Газе. Его отец — командир отряда быстрого реагирования в киббуце. Я вернулся на кладбище, чтобы найти его могилу. Он похоронен рядом с двумя местными жителями, погибшими во время Первой ливанской войны.

Рядом с кибуцем — закрытый колледж «Тель Хай». На зеленых воротах висит щит с надптсью: «Приветствуем наших славных резервистов». Вход, где раньше надо было предъявить студенческий билет, обложен мешками с песком.

Не так давно правительство с большой помпой объявило о преобразовании колледжа в университет. Сейчас его студенты занимаются через Zoom — или ищут другое учебное заведение на следующий год.

«Спокойный вечер»

Два дня спустя, в кибуце Неот Мордехай, я поселился в скромной гостевой квартире, которая раньше служила местным домом престарелых. Я попросил разрешения пожить здесь несколько дней, чтобы попытаться поближе увидеть повседневную жизнь в приграничной полосе.

Даниэль и Хадаса встретили меня в продуктовом магазине и порекомендовали установить на свой мобильный телефон приложения службы тыла и воздушной тревоги – «Цева адом». Меня также добавили в местную группу WhatsApp «Сообщения Неот».

Вот какие сообщения я получил за один вечер. Тот день для местных жителей был относительно «спокойным».

18:10 — Выстрел из ПТРК в районе Метулы. О жертвах не сообщается.

19:34 — Предупреждение о проникновении дрона в Кирьят-Шмону и окружающие поселки. Одновременно – ракетный обстрел Кирьят-Шмоны. В городе зафиксированы разрушения, пострадавших нет.

19:46 — Обстрел районе хребта Рамим. Попадание на открытой местности между киббуцами Манара и Ифтах. О раненых не сообщалось.

Неот Мордехай – один из восьми кибуцев на севере долины Хула, не получивших приказа эвакуироваться. Они находятся «недостаточно» близко к границе. В эту «восьмерку» входят также Кфар Сольд, Шамир, Амир, Сде Нехемия, Кфар Блюм, Гонен и Лахавот ха-Башан. Их соединяет шоссе 977.

Сейчас их жизнь не похожа ни на что из прошлого. Их жители пытаются выжить среди ежедневной «войны на истощение».

«Плохие люди хотят нас убить»

Вдоль западной границы кибуца Неот Мордехай проходит первоначальное русло реки Иордан. Неподалеку оттуда ручьи Дан и Хацбани сливаются с Баниасом в киббуце Сде Нехемия.

Вода в ручьях холодная и прозрачная. На берегу растут ивы, смоковницы и тутовые деревья. «Потерянный рай».

В августе 2023 года над кибуцем был перехвачен ракетный залп. На кибуцное хозяйство и ручей обрушился ливень осколков. Некоторые из тех, кто пережил эту атаку, до сих пор страдают ПТСР.

Кармит, воспитательница детского сада с большим стажем, рассказывает мне, что с тех пор детсадовские малыши на прогулках усердно собирают осколки снарядов для их общей коллекции. Она за последнее время заметно выросла.

По словам Кармит, ситуация в детских садах непростая. Из своих обычных зданий они «переехали» в убежища. К стандартным группам присоединились дети, эвакуированные из приграничных кибуцев, так что детсады просто переполнены.

Недавно Кармит увидела, как детсадовцы готовили смесь из воды с землей. Дети объяснили, что готовили грязь для ХАМАСа и «Хизбаллы». Она спросила их, кто такие ХАМАС и «Хизбалла». «Это плохие люди, — ответили ей, — которые хотят нас убить».

Что делать?

Я поговорил по телефону с Б, резервистом и высокопоставленным офицером Северного округа. Я спросил его, есть ли вообще военная задача в том, что делает здесь ЦАХАЛ, или это всего лишь сдерживание.

Он ответил,  что несогласен такой формулировкой. До сих пор Израиль считал Газу основным фронтом, так что на севере мы в настоящее время находимся в обороне, но готовы к нападению. Генерал  — командующий округа определил ее как «убийственная оборона»,  цель которой —  ослабление потенциала «Хизбаллы».

Я спросил его, какое решение, по его мнению позволило бы северянам вернуться к нормальной жизни.

«Как вы знаете, «Хизбалла» создала боевые силы, целью которых было завоевание Галилеи», — сказал он. —  Это исходная точка, и после 7 октября ясно, что могло случиться».

С точки зрения армии, решение этой проблемы должно включать три элемента, сказал Б.  Первый – удаление сил «Хизбаллы» по крайней мере до линии реки Литани в Южном Ливане, а то и дальше. Второе – серьезный механизм контроля, который гарантирует, что «Хизбалла» будет соблюдать это соглашение, в отличие от того, что было в прошлом. И третье — четкое решение правительства Израиля о том, что на любое, даже незначительное нарушение, будет дан мощнейший ответ.

Проблема дронов… и журавлей

Б. и другие военные, с которыми я разговаривал, не отрицали очевидного. Израиль пока не нашел решения для проблемы вражеских дронов.

ЦАХАЛу действительно не  удается перехватывать значительную часть БПЛА. Некоторые из них используются для сбора разведданных. Но больше всего пугают дроны-камикадзе, несущие взрывчатку.

Некоторые жители Севера успокаивают себя тем, что, по опыту «Хизбалла» до сих пор атакует военные объекты, а не на гражданское население. Но это создает еще одну проблему. Там, где есть солдаты и военные объекты, происходят также ракетные обстрелы и атаке дронов.

В приграничном районе есть населенные пункты, которые потребовали от армии покинуть их территорию из-за ущерба, который был нанесен им «Хизбаллой».

Как бы то ни было, через четыре дня после 7 октября от кровавого конфликта пострадали даже… журавли.  Их миграционный путь в теплые края проходит через долину Хула. Но в тот день радары приняли стаю журавлей за вражеские дроны. Все были в стрессе, и в итоге и жители мошава Сде-Элиэзер сбили из своего оружия несколько журавлей.

«Домашняя» дивизия

Я приехал в киббуц Айелет Ха-Шахар, чтобы побывать на  встрече местных жителей с командиром 91-й дивизии бригадным генералом Шаем Кальфером.

Эта дивизия дислоцирована в Северном округе, и жители Галилеи близко с ней знакомы. Это «фактически» их «домашняя» дивизия. Разговор происходил в киббуцном клубе и приглашены на него были как члены киббуца Айелет Ха-Шахар, так и эвакуированные из киббуца «Снир», которые уже восемь месяцев живут в местном гостевом доме

Меня удивило небольшое количество участников встречи из числа гражданских — я насчитал около 30 пожилых киббуцников и лишь небольшую группку тех, кто помоложе.

Один из них рассказал Кальферу, что месяц назад он вернулся из Газы, где служил командиром взвода десантников. В киббуце он вызвался было помогать тренировать отряд быстрого реагирования. Но узнал, что он подчиняются МАГАВу и бойцы имеют в своем распоряжении только десять пуль на каждого.

Кальфер приказал одному из своих подчиненных записать номер его  телефона.

Командир казался очень уверенным в себе и в ЦАХАЛ. Его постоянным девизом было: «Мы потерпели неудачу 7 октября, но это больше не повторится».

Его слова разбудили в публике наступательный дух и большие надежды на политический эшелон, который позволит атаковать Ливан. Это напомнило мне  о напряженных днях ожидания перед Шестидневной войной, когда генералы давили на правительство, чтобы то позволило им начать войну  («Эшколь, отдай приказ»).

Кальферу, по крайней мере, удалось встретиться и поговорить с жителями. Это существенно. Один из самых сложных моментов, с которыми я здесь столкнулся, — это разочарование жителей тем, что государство их бросило.

Местные жители недовольны не самой ситуацией. Они злятся на государство, на местные власти и учреждения, которые отказываются здесь работать. Сообщения об этом поступают постоянно. То больничная касса «Маккаби» сообщает, что прекращает работать в Кирьят-Шмоне, а то почтовое отделение в Бейт-Гилеле информирует, что почтальоны больше не будут разносить почту. Такая же ситуация – и в не эвакуированных поселках.

Шпатель и пистолет

Я встретил Стива в отеле, где он работает – в одном из кибуцев, расположенных у границы с Ливаном. Сам он живет вместе со своей семьей тоже недалеко от границы – в одном из «восьмерки» неотселенных кибуцев

Отель, конечно, стоит пустой и заброшенный – и это в пик сезона. Свежая зелень, кристально-чистая вода и оглушающая тишина создают сюрреалистическое ощущение.

Стив, который в молодости репатриировался в Израиль из Лондона, работал в этом отеле на руководящей должности. Сейчас же он занимается ремонтом номеров – вооружившись шпателем и с пистолетом на поясе.

«Утром 7 октября я понял, что происходит, и сразу же помчался в отель, — вспоминал он. – По всем предыдущим раундам мы уже научились, что нужно готовиться к приему эвакуированных с юга, понимаете? Мне никогда не приходило в голову, что  мы тоже можем оказаться под угрозой. Здесь людям понадобился день или больше, чтобы понять, что происходит – пока «Хизбалла» не начала обстреливать район Хар-Дов».

Стив описывает замершую жизнь в приграничных поселках.

«Нет культуры, нет спорта, нет занятий для детей. Все мертво. Дети почти все время сидят дома. Очень сократили школьные часы. Моему сыну трудно сконцентрироваться. В этом году он сдает  «психометрию», готовится призваться в армию. Но никто и не подумал сделать ему какие-то послабления или льготы».

«В супермаркетах нет половины товаров. Сходите посмотрите, какие овощи продаются в «Рами Леви». В «Шуферсале» есть хорошие овощи и фрукты, но они быстро сообразили и подняли цены, — рассказывает Стив. — Врачей нет. Чтобы полечить зубы, надо ехать в Рош-Пину».

«Банков тоже нет. Они закрыты. Банкоматы в Кирьят-Шмоне есть, но, чтобы снять деньги, приходится рисковать жизнью. Моя жена пошла за деньгами, и в 150 метрах от нее упала ракета. Все больше и больше людей остаются без денег вообще», — говорит мужчина.

«Эвакуированные получают от государства пособие на проживание и пособия за неоплачиваемые отпуска. Те, кого не эвакуировали, ничего не получают. Пособия за неоплачиваемые отпуска остановили в апреле, — поясняет Стив. — «Битуах леуми» хочет помочь, говорит нам, что мы правы, но государство решило, что нет.  Люди также не могут получить пособие, потому что у них есть машина. А как ты будешь жить в этом районе без машины?»

«Многие остались без работы, — добавляет он. – Ребятам из отрядов самообороны хотя бы засчитывают и оплачивают дни службы в резерве. Но это в основном мужчины. Мою жену уволили из ресторана, где она проработала 5 лет, потому что ресторан сейчас закрыт. Здесь была развитая туристическая индустрия, которая обеспечивала людей. Теперь все простаивает».

«Отель, в котором я работаю, имел годовую заполняемость 92%. В нем уже 8 месяцев – ни души. Люди оказываются в нищете. После встречи с вами должна прийти женщина из Мадждаль-Шамса. Я покупаю у нее черешню. Ее семья уже почти  живет на хлебе и воде. Они продают черешню с убытком, просто чтобы хоть что-то получить», — рассказывает Стив.

Он говорит, что старается организовать раздачу продуктовых наборов от всевозможных организаций своим нуждающимся соседям.

«После первой раздачи, позвонили еще 20-30 семей, которым не досталось продуктов. Если у меня в отеле есть еда, у которой истекает срок годности, я тоже раздаю ее. Все разметают – яйца, бутылки с водой»…

«Где я буду жить?  — спрашивает он. — Мне 55 лет, кто меня возьмет на работу? Сюда приезжала депутат Шарен Хаскель, она обняла меня. Что ты обнимаешь, чем это поможет? Нам нужны решения для людей».

Прошлое и настоящее

Не все кибуцы в этом районе открыли бассейны этим летом из соображений безопасности. В кибуце Неот Мордехай бассейн открылся.

Рядом с ним на лужайке расположен небольшой мемориал. «В честь первых основателей кибуца, в день алии, 2 ноября 1946 года, — гласит надпись на большом валуне. —  На этом месте были возведены первые постройки Неот Мордехай: столовая, барак «Хула», барак «Негев», водонапорная башня. Ночью из арабской деревни Завия обстреляли кибуц. Были убиты Шломо бен Иегуда и Шломо бен Тов».

Рядом стоит ржавый «скелет» из тяжелого железа

«Тракторная броня — Т.Д-14», — гласит надпись. — Броня была построена в кузнечной мастерской Неот Мордехай в 1947 году для защиты работников от обстрелов из деревни Завия во время вспашки полей».

Перед началом войны за Независимость на тракторе был установлен передний нож вроде бульдозерного. Машина применялась при сносе села Завия после бегства его жителей 15 мая 1948 года, сказано в подписи.

На берегу бассейна я встречаю Итамара Годо, члена кибуца Неот Мордехай. Его брат Том был убит 7 октября в собственном доме в кибуце Кфар-Аза.

Не так давно в соцсети попало видео из кибуца Неот Мордехай. На нем ультраправый депутат Цви Суккот, призывавший не строить защищенных комнат на севере… прячется в убежище. Во время его визита в кибуц прозвучал сигнал тревоги. На фоне видео Итамар Годо, находившийся рядом, говорит, что жители кибуца уже привыкли к такой ситуации.

11-летняя дочь Итамара, Наоми рассказывает, что происходящее не слишком ее пугает, но иногда бывает неприятно.

«Когда я осталась одна дома, была тревога. Собака лаяла без передышки. Недалеко от нашего дома стоит артиллерийская батарея ЦАХАЛа. Когда она стреляет, весь дом трясется», — говорит девочка.

Защищенные комнаты в домах в кибуце не считаются МАМАДами по официальному стандарту. В них нет железных дверей. Но жители надеются, что при обстреле их хватит, и переселяют туда детей, пока не пройдет эскалация на границе.

Девятилетняя Аяла рассказывает мне, что «благодаря» ситуации у нее хотя бы появился сотовый телефон. «Я вернулась из школы и была одна, когда прозвучала сирена. Я схватила стационарный телефон, побежала в защищенную комнату и позвонила маме. Проблема была в том, что я только-только вскипятила воду в кастрюле, чтобы приготовить макароны, и не успела погасить огонь»

«Мы не уйдем»

Прежде чем уехать с севера, я пообщался с 55-летней Хадас Циони. Уроженка этого района, она в своем кибуце Неот Мордехай выполняет роль пресс-секретаря, отвечает за неформальное образование, входит в команду по реагированию на чрезвычайные ситуации. Циони также управляет штабом местного отряда самообороны («китат коненут»).

«Это потому что я была офицером в армии, — говорит она. А недавно вернулась добровольцем на резервистскую службу, спустя десятилетие после того, как перестала ходить в «милуим». Меня повысили до звания капитана».

Я спросил ее, куда все катится. «Это дебильно, это ненормально, по половине Галилеи ездишь и боишься, что тебя подстрелят, — ответила она. – Но я никогда не уйду отсюда. Даже если я останусь тут последней. Этого просто не будет. Я не знаю другого пути. Даже в 2006 году я отослала детей и всех и осталась. С 7 октября я провела, наверное, только две ночи не в кибуце. Я не могу. Это мой дом. Куда нам идти?»

Материал публикуется в значительном сокращении.

Ури Мисгав, «ХаАрец», «Детали», М.Р., Д.Г. Фото: Гиль Элиягу