Загадка без ответа: сколько арабов и евреев живет между Иорданом и морем?

Около двух месяцев назад руководитель Центрального статистического бюро Палестинской автономии доктор Ола Авад выступила с необычным заявлением, которое ранее вызвало бы несомненный резонанс по обе стороны «зеленой черты».

По ее словам, согласно выводам палестинского ЦСБ, впервые сравнялось количество евреев и арабов, проживающих между рекой Иордан и морем: 3,2 миллиона палестинцев живут на территориях Западного берега и Восточного Иерусалима, 2,1 миллиона – в секторе Газа и в Израиле – 1,7 миллиона арабов.

Это сообщение, однако, практически осталось незамеченным, учитывая бурную политическую ситуацию и непростую ситуацию в сфере безопасности – тогда как оно может считаться судьбоносным для обеих сообществ, палестинского и еврейского.

И, если дискуссия о территориальном разделении двух народов постепенно угасает, усиливается другая – израильско-палестинские, внутриизраильские и внутрипалестинские дебаты по поводу «демографического демона», сопровождающего ближневосточный конфликт с момента его возникновения.

Демографический вопрос – главная составляющего сионизма, движения, которое стремилось собрать находившийся в рассеянии народ на одной, конкретной территории и закрепить суверенитет там, где бы этот народ составлял большинство.

На протяжении более ста лет демографический дискурс подпитывали два направления, соответствующие базовым понятиям сионизма. С одной стороны, это направление, отражавшее тревогу по поводу того, что евреев поглотит арабское большинство, а также сомнения в том, что удастся сохранить еврейское государство в целости и сохранности, и, следовательно, предполагавшее, что необходимо разделить страну таким образом, чтобы сохранить необходимое еврейское большинство.

С другой стороны, существовало и существует направление, твердо верящее в то, что в Израиле есть или в скором времени утвердится еврейское большинство, и потому не стоит делить территорию страны, а необходимо установить над всей этой территорией свой суверенитет или во всяком случае к этому стремиться.

Эти два направления, две концепции могли бы рассматриваться как некий водораздел между правыми и левыми, но с годами все смешалось: к примеру, Ицхак Табенкин, деятель так называемого рабочего движения в сионизме, один из отцов-основателей движения «Поалей-Цион» и Гистадрута, выступал за целостность Земли Израиля и потому пренебрежительно относился к любым демографическим прогнозам, предрекавшим бесславный конец сионистского проекта, если территориальное разделение не будет реализовано.

В то же время Ариэль Шарон, который в течение многих лет проповедовал оттеснение палестинцев на Восточный берег, стал тем, кто продвигал раздел территории, приводя в том числе аргумент, что это обеспечит еврейский и демократический характер страны.

Давид Бен-Гурион – главный сторонник стратегии территориального раздела – определил как концептуально, так и на практике абрис государства, существовавшего до 1967 года: отдельное образование с еврейским большинством, пусть не на всей территории Эрец-Исраэль, но не отказываясь от мечты о полном контроле над всей землей. Однако главным для него было решение насущных проблем, абсорбция новых репатриантов, развитие экономики и укрепление обороноспособности страны.

В 1950-х годах Бен-Гурион подумывал о завоевании территории Иудеи и Самарии и сектора Газа, но в конце концов отказался от этой идеи – помимо прочего из-за опасения, что это нарушит демографический баланс в Израиле.

Демографическая проблема не исчезла окончательно за первые два десятилетия существования государства, но все же стала не столь острой благодаря четкой границе, существовавшей между Израилем и его окружением, и постоянному увеличению в стране доли еврейского населения.

Начиная с 1967 года демографический дискурс вновь резко оживился. В центре ее была дилемма, с которой государство не сталкивалось до Шестидневной войны: с одной стороны, сбылась мечта о завоевании всей исторической Эрец-Исраэль, с другой – под контролем Израиля оказалась огромная масса палестинцев, и это поставило перед страной непростой вопрос о возможном нарушении демографического баланса таким образом, что это повлияет на облик страны.

Демографические дебаты стали ключевым моментом в политико-стратегическом дискурсе о будущем Израиля, но вопрос этот так и не решен до сих пор.

Сторонники разделения предупреждали, что Израиль в результате сольется с территориями, что означало бы потерю еврейского большинства и превращение страны в ближневосточный вариант Родезии или Южной Африки. Саркастический Леви Эшколь назвал контроль над палестинцами «невестой с нагрузкой» и выражал беспокойство в связи с возможной дестабилизацией демографического баланса, как это произошло на Кипре и в Ливане.

Игаль Алон, который в начале своей карьеры был сторонником идеи целостности Эрец-Исраэль, стал после 1967 года яростным сторонником разделения с палестинцами, ставя цель передать часть территории Иудеи и Самарии – Иордании, но отнюдь не создавать палестинское государство. Ицхак Рабин оправдывал процесс Осло тем, что как лидер страны опасался сползания к единому или двунациональному государству, что угрожало бы еврейскому и демократическому характеру Израиля.

В противовес вышеописанному, существовал лагерь отвергавших пугающие демографические прогнозы: начиная с Шимона Переса в начале 1970-х годов, включая Менахема Бегина и заканчивая большинством правых лидеров сегодня.

Они не верили и до сих пор не верят представленным данным о количестве арабов на Западном берегу и в Газе; они утверждают, что рождаемость в среде арабских женщин неуклонно снижается, а рождаемость у еврейских женщин растет и что происходит ускоренная эмиграция палестинцев за границу и они выражают постоянную надежду на волны репатриации, которые увеличат долю евреев, подобно той, что началась 30 лет назад из СССР, что, по их мнению, свидетельствует о фундаментальной несостоятельности демографии в прогнозировании будущего.

Скажем, Ури Элицур выступал за то, чтобы предоставить гражданство всем палестинцам на Западном берегу и отмахивался от демографических опасений на том основании, что катастрофы не произойдет, если в кнессете будут работать 20 арабских депутатов.

Моше Аренс пояснял, что, даже если доля арабов в Израиле составляла бы 30 процентов, он сохранил бы свой нынешний характер, и многие голоса справа призывают сегодня к тому, чтобы распространить израильский суверенитет на территорию Иудеи и Самарии, нередко ничего не говоря о том, что делать с палестинцами, проживающими в этом регионе.

Ученые всегда играли важную роль в дискуссиях о демографии. Уже в 1898 году историк Шимон Дубнов предупреждал Герцля, что евреям не удастся изменить демографический баланс в Палестине и что они обречены оставаться в меньшинстве даже в 2000 году.

Профессор Роберто Баки, основатель Центрального статистического бюро в Израиле, считается духовным отцом демографов, сулящих нам апокалипсическое будущее. Сам он, что интересно, накануне провозглашения государства предупреждал, что демографический баланс в Палестине явно не в пользу евреев, и потому пытался убедить Бен-Гуриона отложить провозглашение Государства Израиль.

После 1967 года профессор Баки стал пророком для партий, выступавших за разделение, учитывая прогнозы, которые он представил руководству нашей страны по поводу формирования арабского большинства между рекой Иордан и морем к 1987 году.

В то же время демографы, принадлежащие к правому лагерю, утверждают, что на самом деле палестинцев меньше на миллион или даже на полтора миллиона, чем это принято считать, и потому нет никаких видимых препятствий для распространения суверенитета на территории Иудеи и Самарии.

Таким образом, демографические дебаты никогда не выступали в роли исключительно профессионального дискурса о методах расчета и методологии формулирования оценок на будущее, а скорее носили политический и идеологический характер, касающийся идентичности и целей.

Палестинцы также придают стратегическое значение демографии. Понятно, что их восприятие проблемы представляет собой полную противоположность сионистскому нарративу. До 1948 года палестинцы считали репатриацию в Израиль серьезной экзистенциальной угрозой, сравнимой с угрозой приобретения земель евреями и даже превосходящей ее.

В глазах палестинцев демография лишь оттеняет природу сионизма, который стремится заменить коренных жителей, составлявших в прошлом большинство, репатриантами и по отношению к коренным жителям применяет методы перемещения и лишения собственности.

После 1967 года ООП вдруг обнаружила, что демография представляет собой не только угрозу, но и возможность, с помощью которой можно оказывать давление на Израиль, который перманентно озабочен потерей своего большинства. Это породило знаменитое заявление Арафата о «будущей победе за счет матки палестинской матери».

Активизация демографических дебатов в палестинском обществе также свидетельствует о возвращении к истокам конфликта. Сейчас идет борьба между двумя сообществами, которые потеряли интерес к урегулированию и спорят между собой лишь по вопросу о том, у кого же количественное превосходство.

Демографический дискурс среди палестинцев развивается в палестинской среде одновременно с укреплением и поддержкой идеи в пользу единого государства, и это происходит после того, как палестинская сторона отказалась от возможности содействовать политическому урегулированию.

Многие палестинцы видят в этом возможность победить Израиль изнутри: это изначально позволит им реализовать гражданские права и воспользоваться материальными благами, не отказываясь от национальной идентичности и собственных устремлений, а на более позднем этапе – приведет к изменению характера государства, в том числе за счет возвращения беженцев. Это позволит в результате взять власть демократическим путем.

Статистика последних лет, видимо, придает уверенности аргументации тех, кто глумится по поводу, как они говорят, «демографической паранойи». Да, действительно, рождаемость у арабских женщин, особенно мусульманок, постоянно снижается по обе стороны «зеленой черты» – в результате процессов социально-культурной модернизации. Больше женщин учатся в школе и появляются на рынке труда, что приводит к заключению браков в более позднем возрасте, а, стало быть, способствует снижению рождаемости, сопровождаемой, кстати, ростом разводов.

На территориях рождаемость снизилась с 4,6 ребенка на одну женщину около 20 лет назад до 3,8 сегодня (3,8 на Западном берегу и 3,9 в Газе); а среди мусульманок в Израиле этот показатель и того меньше и составляет сегодня 2,9 ребенка по сравнению с 9,2 в 1960 году, а также по сравнению с 3 младенцами среди еврейских женщин, 1,85 среди христианок и 1,94 среди женщин друзской общины.

И, однако, эти данные могут охладить оптимизм еврейской стороны. Почти половина палестинцев по обе стороны «зеленой черты» моложе 18 лет, что означает более быстрый и масштабный демографический рост, чем наблюдаемая тенденция в еврейском обществе. Палестинское население удвоилось с 2000 года, и, согласно разным прогнозам, еще одно удвоение произойдет в течение ближайших полутора-двух десятилетий.

Таким образом, на протяжении более ста лет демографический дискурс скорее походил на знаменитую притчу «Волк, волк!». Другими словами, подавляющая часть грозных пророчеств оказалась неверной. И все же на практике остается судьбоносная загадка о существующем демографическом балансе между морем и рекой Иордан. Несмотря на большой вопросительный знак, ни одно правительство Израиля за последние десятилетия не обратилось к глубокому изучению указанного вопроса.

Это происходит из-за тупиковой ситуации в политических переговорах об окончательном урегулировании, которое потребовало бы четкой базы данных по демографической проблеме – из-за сложности усвоения абстрактных статистических данных и понимания долгосрочных процессов, но еще и из-за нежелания политической системы получать точные данные, которые проясняли бы ситуацию.

В последние недели разгорелась нешуточная дискуссия, и в ее рамках можно встретить два количественных показателя, разрыв между которыми почти непостижим: с одной стороны, есть те, кто утверждает (в том числе и в «ХаАрец»), что в Газе, на Западном берегу и Восточном Иерусалиме в настоящее время проживают около 6 миллионов палестинцев (эта цифра выше, чем данные статистического бюро ПА) и что число арабов между морем и Иорданом превышает число евреев. С другой стороны, есть те, кто утверждает, что число палестинцев за «зеленой чертой» составляет всего около 4 миллионов человек.

Государство, ориентирующееся на долгосрочное существование и планирующее его, не может мириться с весьма серьезным пробелом в необходимых данных, который не позволяет осуществлять стратегическое планирование и принимать судьбоносные решения. На этом, собственно, базируется любое решение – вводить полный или частичный суверенитет на Западном берегу, проводить ли границу, исходя из соглашения или в одностороннем порядке.

Это также необходимая основа для тех промежуточных идей, которые в последние годы возникают в Израиле как альтернатива стратегическим решениям, воплощая в себе стремление сохранить существующую ситуацию и предлагая материальные косметические средства, такие как экономический мир и в значительной степени снижение градуса конфликта.

Любое правительство, которое будет приведено к присяге после выборов, должно решить демографическую загадку. И возникнет довольно серьезная дилемма, если выяснится, что данные о равном количестве или практически равном между двумя группами населения соответствуют действительности – мнение, которого придерживается большинство исследовательских организаций в Израиле, как правительственных, так и академических.

Это также верно и для случая, если развернется серьезная дискуссия о распространении суверенитета на Западный берег, когда предполагается, что арабы составят 41 процент жителей страны. Такая ситуация требует трезвого коллективного взгляда в будущее и исследования, осознает ли общественность в Израиле стремление к жизни в едином сообществе.

И вообще настало время для более глубокого, трезвого и обстоятельного обсуждения в Израиле палестинского вопроса. Как выяснилось, его нельзя ни ликвидировать, ни обернуть в красивую, но расплывчатую обертку формул и лживых максим, основанных на экономическом благополучии. Этим описываются модели жизни, больше подходящие для передовых постмодернистских и постнациональных обществ, но не для двух народов, которые все еще ведут острую национальную борьбу между собой.

Прояснение демографической проблемы – какова она в реальности – даст возможность израильскому обществу ознакомиться с тенденциями на будущее, с их последствиями, с необычайной остротой представит стратегические альтернативы и высветит вопросы, которые также требуют принятия исторических решений.

Михаэль Мильштейн, «ХаАрец», М.К. Фото: Эмиль Сальман. В тексте: израильский полицейский и жители Шхема, 1969 год, демонстрация арабов против закона о национальном характере Государства Израиль. 
Автор возглавляет Форум палестинских исследований в Центре Моше Даяна при Тель-Авивском университете и работает старшим научным сотрудником Института политики и стратегии Университета Рейхмана √