«Зачем нужно такое государство, которому наплевать на людей?»

Арнон Бар-Давид, председатель Гистадрута, дал интервью по поводу сложившейся ситуации с эпидемией. Он представил свой взгляд на то, каким должен быть выход из кризиса, сулящего грандиозные экономические потрясения.

— Господин Бар-Давид, если вы сегодня возглавили бы министерство финансов, что вы сделали бы прежде всего?

— Во-первых, занялся бы кризисом. Где наши лидеры? Те, кто сказал бы: «Я понимаю, что происходит… Есть бизнесы, есть предприятия, которые пострадали, люди лишились рабочих мест. Мы возместим ущерб из государственной казны, чтобы помочь».

Я вкладывал бы средства в создание новых рабочих мест, при условии, что они будут предназначаться для тех, кто потерял работу ранее. Из 90 миллиардов шекелей 10 находятся в фондах бизнес-кредитов, и практически ничего из этой суммы не использовано. Это несерьезно. Если же проанализировать, на какие цели вообще планируется израсходовать эти 90 миллиардов, то выяснится: подавляющая часть будет потрачена через Службу национального страхования.

По словам Бар-Давида, в настоящее время его организация завершает переговоры по второму рамочному соглашению, касающемуся работников госсектора; он добавляет, что идея состоит в том, чтобы продлить предыдущее соглашение, подписанное в самом начале кризиса, по которому отпускные дни делятся между работником и работодателем.

«По нашим оценкам, определенный сегмент народного хозяйства, а также госсектора вернется к прежней деятельности 19 апреля, — говорит глава Гистадрута. — Однако будут и те, кто останется дома на более продолжительный период времени,  поэтому, учитывая их интересы, мы продлим срок действия предыдущего соглашения».

Отвечая на вопрос, какова цель соглашения, Бар-Давид заметил:

— Наша цель состояла в том, чтобы отрегулировать условия на ближайшую перспективу и придать работникам уверенность в том, что им будет выплачена зарплата, а, с другой стороны, и государству предоставить возможность продолжить борьбу с вирусом и поддержать секторы, испытывающие в настоящее время серьезные трудности. Важно подчеркнуть, что платить будут даже тем, у кого не осталось отпускных дней. Мы найдем способ поддержать сотрудников, у которых больше нет отпусков. В предыдущем соглашении мы как бы «позаимствовали» полдня из отпусков у всех работающих, чтобы создать своего рода страховочный фонд – чтобы помогать тем, кто не накопил достаточного количества отпускных дней. Фактически, после того, как мы вывели за скобки День Катастрофы и День независимости, речь идет всего о восьми потерянных рабочих днях, которые делятся между работником и работодателем.

— Как это соглашение реализуется во время кризиса? Как вы ведете диалог с министерством финансов?

— Я постоянно контактирую с Коби Бар-Натаном из минфина, ответственного за заработную плату, и, разумеется, мы продолжаем сотрудничать во время кризиса. Вначале мы обговорили общее направление соглашения, а затем провели видеоконференцию с главами отраслевых профсоюзов, используя  Zoom и Skype. После этого уже в окончательном варианте предложение легло на стол минфина. Осталось утрясти мелкие детали. Моя команда усердно работала в последние несколько дней, чтобы все закончить.

Как и с предыдущим соглашением, сотрудничество оказалось весьма плодотворным, что привело к сбалансированному результату. Тем более, что руководствовались мы несколькими принципами – соглашение должно послужить на благо восстановления экономики, а также учитывать более миллиона человек, оставшихся безработными, пусть даже часть из них – члены Гистадрута, а часть – нет.

— Премьер-министр вникает в детали соглашения? 

— Канцелярия главы правительства, безусловно, проинформирована о деталях соглашения. Мы встречались с премьером один раз с начала кризиса, несколько раз беседовали с ним по телефону, есть постоянная связь между нашими канцеляриями. Когда я встречался с Нетаниягу, разговор касался кризиса в авиакомпании «Эль-Аль», а также того, как справиться с кризисом в целом. Я думал, что следует действовать в ином ключе. И заявлял об этом публично, подчеркивая, что в той или иной форме следует направлять  деньги в экономику в большем объеме, как это происходит в других странах. Поверьте, нет недостатка в примерах.

А то, что говорили о 80 миллиардах шекелей, о 90 миллиардах, это всего лишь игра цифр. Я сказал об этом на следующий же день после подписания соглашения, говорю это и сейчас. Если из 90 миллиардов шекелей 30-40 пойдут на  стимулирование роста экономики, поддержания бизнеса, для предпринимателей это будет вполне достаточным. К сожалению, этого не случится.

— Гистадрут должен заботиться о частных предпринимателях?

— С самого начала тем, кто работает не по найму, должны были давать те же деньги, что и работающим по найму. В конце концов, разница невелика — между шестью или восемью тысячами шекелей пособия и пособием по безработице, которое в максимальном варианте может достигать десяти с половиной тысяч шекелей. Разница невелика, но деньги не доходят до людей, которые считаются предпринимателями. Я видел их демонстрации, и считаю, что они правы. Более того, фактически во время кризиса я принял решение – открыть Гистадрут для частных предпринимателей. Это не может быть структурой внутри самого Гистадрута, но вполне – структурой, примыкающей к нему, мы  бы прикрывали их спину и предоставляли юридическую поддержку.

И если уж возвращаться к вопросу, с которого мы начали беседу – что бы я сделал, если бы был министром финансов: в первую очередь занялся бы отраслями, которые пострадали больше всего от кризиса. Это – авиасообщение и индустрия туризма. Здесь уже не до шуток: «Эль-Аль» – на грани краха, «Аркия» и «Исраэр» тоже в тяжелой ситуации. В «Эль-Аль» грозит сокращение 6500 сотрудникам на первом этапе, и еще тысячи – на втором. Еще чуть-чуть – и эта авиакомпания может рухнуть. В конечном итоге, ее может спасти только одно – заем, который предоставит государство. Только так «Эль-Аль» сможет преодолеть кризис.

— Почему все-таки вы, как глава Гистадрута, беспокоитесь еще и о частных предпринимателях?

— Понимаете, между работающими по найму и не по найму существует весьма тонкая грань. Люди – не слепые, они хорошо видят, что происходят в других секторах экономики, которые рушатся, как карточные домики, один за другим. У меня есть очень серьезные претензии на сей счет: зачем нужно такое государство, которому наплевать на людей, попавших в беду? Поймите, что в случае любого стихийного бедствия, будь то эпидемия, наводнение или землетрясение, должна существовать солидарность.

Государство обязано гарантировать своим гражданам, что предложит им то или иное решение. Увы, те решения, что правительство собирается предложить различным секторам, не выдерживают критики – они неудовлетворительны. И меня очень беспокоит, что начнется через минуту после того, как будет объявлено об окончании эпидемии. Я очень боюсь, что останется огромное количество безработных. Многие предприятия больше не будут пополнять штат, если вообще возобновят работу. Меня беспокоит, как именно будет выглядеть наш мир после эпидемии – мир досуга, культуры и спорта, чье существование под колоссальным вопросом. Меня беспокоит дефицит бюджета, который резко возрастет, потому что в любом случае надо покрывать расходы.

— Что вы можете сказать о возможных сокращениях в государственном секторе?

— Эти сокращения – не в новинку, они были, есть и будут всегда. Давайте лучше сначала разберемся, какой антикризисный план нам предлагают, и действительно ли он поможет вывести экономику из кризисного тупика, а потом уже будем говорить о сокращениях.

Гиль Плоткин, «Давар ха-овдим б’Эрец Исраэль«, М.К. На снимке: Арнон Бар-Давид. Фото: Эяль Туэг˜