Как принимались решения в борьбе с «короной»? Нужно проверять персонально

Промежуточный отчет госконтролера о том, как велась борьба с корона-кризисом, раскрывает длинный список недостатков, которые требуют исправления. Однако он не касается главного провала: принятия решений в правительстве и в кабинете министров по «короне».

Даже тем, кто согласен с мнением Матаньягу Энгельмана, что в его работе нет места для персональной критики, будет трудно оправдать отсутствие критики процесса принятия решений. При этом госконтролер упускает возможность основательных, принципиальных  изменений, и вместо того, чтобы подняться на правительственный уровень, остается на уровне стрелочника.

Дистанционное обучение – хороший тому пример. В марте занятия в школах впервые были прекращены, а центр тяжести образовательной деятельности переместился на дистанционное обучение. Учебный год уже закончился, и начался новый год, но оказывается, что даже сегодня министерство образования не знает, сколько учеников не имеют компьютеров или подключения к интернету, которое позволяет обучаться дистанционно. У министерства даже нет четкого ответа на вопрос, когда у него будет ответ на этот вопрос.

Как можно принять решение о дистанционном обучении почти двух миллионов учеников, не зная, у скольких из них нет компьютеров? Оказывается, это возможно. Факт – правительство и кабинет министров по «короне» занимаются этим почти восемь месяцев. В начале кризиса еще можно было смириться с недостатком информации, но через два месяца после открытия второго учебного года во время «короны» – это настоящий провал. Госконтролер указал на него – но не дошел до его корней.

Использование средств слежения ШАБАКа – столь же хороший (или плохой) пример. Одна из рекомендаций госконтролера заключается в том, чтобы ШАБАК и минздрав работали согласованно, чтобы наряду с проверками местонахождения ШАБАКом с помощью технических средств также проводилось тщательное и углубленное эпидемиологическое расследование, которое будет включать личный опрос. Это настолько очевидная рекомендация, что непонятно, как о ней не подумали до сих пор.

При чтении отчета, впрочем, выясняется, что кое-кто подумал. 22 марта, всего через пять дней после того, как ШАБАК начал действовать в рамках национальной борьбы с «короной», его замдиректора обратился в минздрав и отметил ограниченную точность данных ШАБАКа и необходимость дополнительного расследования минздравом.

Восемь месяцев спустя, когда 2 508 человек умерли, госконтролер был вынужден дать точно такую ​​же рекомендацию. Была ли первоначальная рекомендация замдиректора ШАБАКа доведена до сведения министров и кабинета? Если да, почему ее не приняли? В отсутствие проверки процесса принятия решений эти вопросы также остаются без ответа.

Вопреки частым критическим утверждениям, Энгельман – серьезный человек и не пытается никого прикрыть или что-либо обелить. Он искренне считает, что персональная критика неэффективна, и, чтобы подтвердить свою точку зрения, повторяет, что именно так работают многие подобные учреждения по всему миру. Возможно, он прав, но в промежуточном отчете он пошел еще дальше и вообще не затронул процесс принятия решений. А это — тот момент, когда госконтролер больше всего необходим, потому что протоколы заседаний правительства и кабинета по «короне» остаются конфиденциальными.

Но при всем при этом, надо учесть, что это — только промежуточный отчет. В течение следующего года должен быть опубликован полный отчет о действиях правительства в условиях кризиса, в котором, по словам чиновников из ведомства госконтролера, тоже будет рассмотрен процесс принятия решений. Среди прочего ему придется выяснить, руководили ли министрами политические или секторальные соображения, и было ли ими отвергнуто мнение профессионалов.

Это будет нелегко, и, вероятно, это не та критика, которую Энгельман планировал высказать, когда вступил в должность госконтролера, – но масштабы кризиса требуют двигаться в этом направлении. Госконтролер должен стать еще одним израильтянином, чьи планы нарушила эпидемия.

Даниэль Долев, Walla, И.Н. На фото: Матаньягу Энгельман. Фото: Оливье Фитусси˜