Южный Кавказ может превратиться во «вторую Сирию»?
«Старый статус-кво умер, нового еще нет. 26 лет держался какой-то порядок, теперь он рухнул – и идет процесс поиска себя в новом мире». Так в интервью «Деталям» охарактеризовал ситуацию на Южном Кавказе известный в Армении политолог, директор Института Кавказа Александр Искандарян. Он – один из соавторов книги «Буря на Кавказе», в которой исследуются причины сокрушительного поражения армян во Второй карабахской войне.
– Авторы, которые анализировали военный аспект, пришли к выводу, что в этой войне армия 20-го века сражалась с армией 21-го, – говорит Искандарян. – Использование сравнительно дешевых боевых средств, таких как беспилотники, коренным образом меняет характер войны. Как на это реагировать, пока мало кто знает. И обкатано все было в широком масштабе именно в карабахском конфликте, хотя подготовка уже велась в Сирии, Ливии, Йемене.
Но моя глава в книге касалась другого аспекта: диссонанса между ментальной географией армянского общества и географией реальной. После распада СССР Армения двигалась в сторону европеизации, пыталась культивировать европейские ценности, приблизиться к европейским стандартам. Но географически Армения зажата на Большом Ближнем Востоке между Турцией, цивилизационно дрейфующей на Восток, фундаменталистским Ираном и Азербайджаном, который становится все более похож на ближневосточные петрократии (автократия, опирающаяся на владение нефтью. – Прим. «Деталей»). Непонимание особенностей региона и сложившейся в нем ситуации послужило, на мой взгляд, основной причиной поражения Армении.
– Не означает ли это, что ментально именно эти страны нашли свое правильное место на карте, а Армения ошиблась?
– Азербайджан фактически монархия, где власть переходит от отца к сыну. Грузия и Армения совершенно другие. Понятно, что это не развитые демократии, но в них есть ротация власти, оппозиционные партии, свободная пресса. Бывают и революции, главное – власть меняется, одни и те же люди не руководят страной по 40 лет. Пашинян до революции был парламентарием от оппозиции, а азербайджанские «пашиняны» или в тюрьме, или за границей.
Жить там, где мы, и не обращать внимания на безопасность чревато бедой. Но в 2018 году у нас произошла революция, во время которой говорили о чем угодно, кроме Карабаха! А рядом Азербайджан тратил миллионы долларов на вооружение, Турция начинала экспансию в Сирии, Ливии, на Кипре… Начиналось все, между прочим, с инцидентов с Израилем, как в случае с кораблем «Мави Мармара». Думать, будто стремление Турции расширить свое влияние не коснется Южного Кавказа, было весьма наивно.
– Каковы главные причины поражения в войне?
– Во-первых, деньги. У Азербайджана на протяжении десятилетий военные бюджеты были больше, чем у Армении.
Во-вторых, Турция. У нее вторая по величине армия в НАТО. Практически все азербайджанские командиры, которые руководили кампанией, закончили турецкие военные учебные заведения. Операции планировал турецкий генералитет.
В-третьих, режим. Из-за него Азербайджан может позволить себе совсем другой уровень мобилизации людских ресурсов и средств для ведения войны.
– Почему в Армении не удалось построить более сильное независимое государство? Приходилось слышать, что во всем виновата коррупция…
– Чрезвычайно упрощенное объяснение. Разве в Азербайджане мало коррупции? Конечно, были упущения, но если смотреть в исторической перспективе, видно, что прошло слишком мало времени. Если сравнивать с Израилем, то вспомним, что реализация идеи национальной независимости началась у вас с первой большой волны репатриации в 1882 году. Отсчитайте 30 лет – получится 1912 год. Что было в Палестине в том году? Всего несколько десятков тысяч еврейских поселенцев.
– Армянское национальное движение тоже зародилось довольно давно…
– Верно. Но у евреев политические движения, которые сформировали таких лидеров, как Бен-Гурион, Жаботинский, Голда Меир, появились гораздо раньше. У нас же только во времена Карабаха, с 1988 года, начался современный политический процесс.
– Вы пишете, что после этой войны ключевыми игроками в регионе стали ближневосточные страны: Турция, Иран и Израиль. То есть роли России, США и Европы существенно уменьшились?
– Это не совсем так. Россия и США отсюда никуда не уйдут, но изменилась конфигурация постсоветского пространства. Ранее Южный Кавказ считался зоной интересов России, и любое обострение обстановки можно было остановить окриком из Москвы. Теперь, с входом новых игроков, с некоторой долей условности можно сказать, что ситуация вокруг Армении начинает походить на сирийскую, где аналогично соперничают те же силы: Россия, США, Турция, Иран, Израиль, ЕС. Они заключают разные союзы и коалиции. Иногда воюют даже друг с другом, как Россия и Турция, а иногда объединяются против кого-то, как Россия и Израиль – против Ирана.
– После войн обычно заключают мирные договоры. Почему же здесь война «как бы» закончилась, но нет не только мирного договора, но и мирного процесса?
– Ситуацию на Южном Кавказе можно охарактеризовать таким известным в социологии понятием, как аномия – состояние общества при дезорганизации социальных норм и институтов. Это относится в Армении, Карабаху и в какой-то степени к Азербайджану.
– Может ли Израиль сыграть позитивную роль в урегулировании конфликта, учитывая хорошие отношения с Азербайджаном и исторические параллели в судьбах еврейского и армянского народов?
– Такой политической воли у руководства Израиля нет. В будущем, конечно, все может случиться, но сегодня вряд ли Израиль может претендовать на роль посредника.
Владимир Поляк, «Детали». AP Photo
На фото: Степанакерт, Вторая карабахская война √