Яффа Иссахар: «Я приду в себя, когда вместе с дочкой вернусь в Израиль»
«Письмо премьер-министра, адресованное Нааме, порадовало ее, взволновало и дало надежду. Но мое сердце не на месте. Я приду в себя только тогда, когда вместе с дочкой вернусь в Израиль», — сказала в беседе с «Деталями» Яффа Иссахар, мать Наамы Иссахар, отбывающей сейчас тюремный срок в женской колонии № 1 в Московской области.
13 января Яффа Иссахар передала письмо дочери, а вечером беседовала с главой правительства. Некоторые сочли это послание признаком того, что Нааму, в самом деле, могут освободить — в качестве жеста доброй воли перед ожидаемым визитом в Израиль российского президента Владимира Путина.
«Граждане Израиля думают о тебе, ловят каждую новость по этому делу… Мы все едины в ожидании скорой встречи с тобой, желаем тебе мужества, чтобы выдержать то испытание, которое выпало на твою долю…», — написал премьер-министр. Яффа передала это письмо дочери во время краткого свидания 13 января, а до этого встречалась с ней 9 января.
«В течение трех недель перед этим Нааму почему-то перебрасывали из одной тюрьмы в другую. Она побывала в трех тюрьмах, а нам ничего об этом не сообщали, — говорит Яффа Иссахар. – В конечном итоге, ее снова вернули в колонию № 1, где она сидела раньше».
— Как отреагировала Наама на вашу встречу после трехнедельного перерыва?
— Расплакалась.
— А вы?
— Я не могу плакать, я должна держаться, чтобы идти до конца. Я должна подпитывать ее позитивной энергией, как мать. Наама мне сказала, что когда ей становится плохо и больно, она вспоминает обо мне — и боль уходит. В субботу вечером она вспоминает, как я обычно желала ей «хорошей недели!» — и говорит себе это сама. Но в этот раз она расплакалась, потому что мы долго не виделись, и она неважно себя чувствовала. И потому, что она не знает, куда ее опять переведут. Нет ничего хуже неопределенности…
— И нельзя ни у кого узнать?
— Мы говорили с начальником тюрьмы. Он сказал, что ждут документы, из которых станет ясно, куда, в конце концов, Нааму этапируют. Точного места не назвал, сказал только, что это может быть любое место в России.
— Как удалось вернуть Нааму в прежнюю колонию?
— Благодаря израильскому консулу. Она бессчетное количество раз звонила по всевозможным телефонам, связывалась с различными должностными лицами.
— В одном из интервью вы сказали, что Наама начала изучать русский…
— Да, это так. Сейчас она уже в состоянии общаться с другими заключенными, пусть и с акцентом. До того она провела немало времени в СИЗО с тремя сокамерницами, которые, кроме русского, ни на каком другом языке не разговаривали — и ей поневоле пришлось приноравливаться.
Но, как вы понимаете, ей от этого не легче. Она мне говорит, что очень устала, и самое сложное для нее – психологическая адаптация: в одночасье превратиться из преуспевающей, счастливой и свободной девочки, перед которой открывались прекрасные перспективы — в узницу, в преступницу… это испытание не из легких. А более всего Нааму угнетает тот факт, что она стала разменной монетой в отношениях между двумя государствами – Израилем и Россией. Я очень боюсь, чтобы моя дочь не разочаровалась в жизни.
— Как вы сами справляетесь в Москве?
— Конечно, нелегко без языка, без семьи, без какой-либо финансовой поддержки, ведь Москва – дорогой город. Я стараюсь обеспечить Нааму всем необходимым, стараюсь не оставлять ее надолго. До тюрьмы, где она сидит, добираюсь за полтора-два часа, всегда заботясь о том, чтобы со мной на встречу ехал человек, говорящий по-русски, и при этом знающий иврит или английский. Слава Богу, есть хорошие люди, помогающие мне, не оставляющие меня без поддержки. Консульство мне очень помогает.
— Вы довольны работой адвокатов?
— Безусловно. Но они, как и мы все, были не просто разочарованы, а шокированы решением апелляционного суда. Что и говорить, странная в России система правосудия. Судья, по всей видимости, заранее получил по телефону соответствующие инструкции, как и его предшественник. Я сказала адвокатом, что вряд ли будет иначе. На наших глазах разыгрыли фарс. Мы можем подавать одну апелляцию за другой, но результат будет тот же.
Я вновь и вновь, в который раз, повторяю: дело Наамы не лежит в правовой плоскости. Это все — политические игры, и я надеюсь, что в результате переговоров, тайных или явных, стороны придут к какому-то решению, сумеют договориться, и тогда я с дочкой смогу вернуться в Израиль.
— Вы написали президенту Израиля Реувену Ривлину, предупредив, что перекроете дорогу в его резиденцию собственным телом, когда туда направится Владимир Путин…
— После того, как Нааму внезапно отправили куда-то далеко от Москвы, не уведомив ни меня, ни адвокатов, ни консульство, мной овладело отчаяние и чувство беспомощности. Вот почему я обратилась к Ривлину. Пыталась объяснить ему, что у меня не будет иного выхода, если президент России Путин приедет в Израиль, а Наама останется в тюрьме.
— Ривлин Вам ответил?
— Пока нет. Но я еще и еще раз обращаюсь к Путину с просьбой отправить Нааму домой. Мы молимся за то, чтобы это произошло. Я была бы очень рада, если бы ваши читатели присоединились к акции, которую мы проводим в рамках борьбы по освобождению Наамы. Все израильтяне, кто может и готов, произносят только одну фразу на русском языке: «Господин президент, пожалуйста, верните Нааму домой!». Вот ссылка на это обращение, чтобы все желающие смогли присоединиться к акции. Более двух тысяч человек уже высказались.
Марк Котлярский, «Детали». Фото из семейного архива, предоставлено Яффой Иссахар