Ядерные переговоры США и Ирана: следующий этап станет первым настоящим испытанием

Второй раунд переговоров между делегациями Ирана и США, состоявшийся в субботу в Риме, повысил не только ожидания, но и порог их реализации. Оптимизм, «хорошая атмосфера» и «эффективные переговоры», которые пропагандировались после первого раунда в прошлую субботу, продолжались — по крайней мере, согласно сообщениям из Ирана, — но теперь приближается самая сложная часть.

Это этап, который переведет переговоры на новый уровень — от обсуждения рамочной программы к рассмотрению технических деталей, а в них, как известно, таится дьявол.

В среду в Омане должна состояться эта часть переговоров между рабочими группами в рамках подготовки к следующему раунду в субботу. В ходе встречи стороны рассмотрят результаты профессиональных дискуссий и примут решение о дальнейшей судьбе дипломатического процесса.

Это практически частные двусторонние переговоры между администрацией Трампа и иранским режимом. Европейские партнеры, подписавшие первоначальное ядерное соглашение в 2015 году, не приглашены.

Китай и Россия не присутствуют за столом переговоров. Самое главное, что Израиль даже не является наблюдателем и вынужден довольствоваться отправкой в Рим для почти тайной встречи с американским посланником Стивом Уиткоффом директора «Моссада» Давида Барнеа и министра по стратегическим вопросам Рона Дермера, чтобы попытаться представить требования Израиля.

Несмотря на глубокое недоверие между ними, Тегеран и Вашингтон приняли стратегическое решение приложить дипломатические усилия, основанные на общем знаменателе — желании избежать войны. На первый взгляд, такая война рассматривается США и Израилем как односторонняя угроза Ирану, однако из высказываний президента США Дональда Трампа можно сделать вывод, что угроза двусторонняя.

Трамп, желающий отделить свою страну от мировых зон военных действий, начал вывод американских войск из Сирии, дал понять, что отказывается от посреднических усилий в Украине и, по данным The New York Times, заблокировал планы Израиля нанести удар по Ирану. На данный момент Трамп не стремится к новой войне против Ирана. Потому что в войне против Ирана, в отличие от российско-украинской войны, США могут стать активной стороной и понести потери.

Это отправная точка, она будет диктовать рамки соглашения между двумя сторонами и определять степень гибкости их «красных линий», после того как каждая сторона представит свою начальную позицию.

Иран представил девять основных условий для проведения переговоров. Эти условия можно найти в аккаунте X Али Шамхани, близкого советника Верховного лидера Али Хаменеи. Среди них — «серьезность, конкретные гарантии США, баланс, снятие санкций, отказ от ливийской модели, прекращение американских угроз, быстрый прогресс, сдерживание деструктивных игроков, таких как Израиль, и облегчение иностранных инвестиций».

Печать одобрения условия «серьезности» выдал министр иностранных дел Ирана Аббас Аракчи, возглавляющий делегацию на переговорах, когда сказал: «США продемонстрировали серьезность в ходе раунда переговоров, состоявшегося в прошлую субботу».

Перед началом субботних переговоров он выразил сомнения в серьезности намерений Вашингтона, а после заявил, что переговоры были продуктивными. В конце концов, у Хаменеи тоже есть сторонники, которых он должен успокоить, и Аракчи, несмотря на предоставленные ему полномочия, придется действовать осторожно.

С одной стороны, он должен защищать решение Хаменеи разрешить переговоры несмотря на то, что два месяца назад он их отвергал, и показать, что на американской стороне есть с кем поговорить, а с другой — не отклоняться от жесткой линии, диктующей полное недоверие к США.

Понятие «баланс» также относится к иранской внутренней арене: Иран считает себя равным США по статусу и силе, давая понять, что не будет вести переговоры под давлением или угрозами.

Иран потребовал, чтобы посредником и принимающей стороной был Оман, а не Объединенные Арабские Эмираты, и чтобы переговоры были непрямыми. Уиткофф, знающий толк в переговорах, не стал настаивать. Вместо прямых переговоров он удовлетворился обменом короткими сообщениями с Аракчи. По-настоящему сложная конфронтация возникнет в других пунктах иранского соглашения.

Суть спора — обогащение урана и будущее иранской ядерной программы. Иран, в течение последних двух лет заявлявший, что ядерное соглашение более не актуально, недавно вернулся к контурам 2019 года, согласно которым в обмен на снятие санкций он готов вернуться к ограничениям, наложенным на него в первоначальном ядерном соглашении. Это соглашение позволяло обогащать ограниченное количество урана до уровня 3,67% под гораздо более жестким и навязчивым контролем, чем раньше.

Напротив, США сделали несколько противоречивых заявлений, и до сих пор не ясно, где же находится их красная линия. Трамп заявил, что США хотят только одного: предотвратить распространение ядерного оружия. Советник по национальной безопасности Майк Уолтц говорил о полном уничтожении ядерной и баллистической ракетной программ Ирана, а Уиткофф за последние несколько дней сделал два разных заявления.

В первом сказал, что США будут удовлетворены ограничением обогащения урана до 3,67 % без требования демонтажа ядерной программы. Во втором случае поддержал линию Уолтца, заявив, что Иран должен ликвидировать свою ядерную программу. Еще в марте он заявлял, что президент «всего лишь» хочет установить эффективный режим надзора за ядерной программой Ирана.

Подсказку о том, в каком направлении ведутся переговоры, можно найти в субботнем заявлении Министерства иностранных дел Омана, согласно которому целью переговоров является достижение «справедливого, прочного и обязательного соглашения… для обеспечения полного освобождения Ирана от ядерного оружия и санкций — при сохранении его способности развивать ядерную энергию в мирных целях».

Если и США согласны на такой результат, то эта отточенная формулировка не только исключает возможность реализации ливийской модели демонтажа ядерной программы Ирана, которую хочет Нетаниягу, но и сильно напоминает формулировку первоначального ядерного соглашения, от которого Трамп под сильным давлением Нетаниягу отказался в 2018 году.

Но даже если эти рамки будут достигнуты, останется множество технических деталей, способных в любой момент сорвать дальнейшие переговоры. Например, неясна судьба урана, обогащенного до 60 %, что будет сделано с рудой с более низким обогащением в Иране и скольким из 17 тысяч ныне работающих иранских центрифуг будет позволено продолжать работать в соответствии с разрешением, которое Иран получит (если получит) на обогащение урана.

В недавних заявлениях Ирана говорится, что он категорически возражает против отправки всех излишков обогащенного материала в третью страну (по первоначальному соглашению этот материал отправлялся в Россию), и настаивает, что излишки центрифуг не должны быть уничтожены, а будут храниться на его территории в качестве своего рода гарантии на случай, если США решат нарушить новое соглашение. Еще один сложный вопрос связан с дальнейшим наблюдением Международного агентства по атомной энергии (МАГАТЭ), следившим за соблюдением первоначального соглашения.

С 2021 года Иран запретил инспекторам МАГАТЭ посещать военные объекты, не входящие в список ядерных объектов. Затем заморозил передачу МАГАТЭ контрольных видеоматериалов и, наконец, приказал МАГАТЭ уволить большое количество инспекторов, фактически разрушив его способность выполнять свою работу.

В прошлую среду генеральный директор МАГАТЭ Рафаэль Мариано Гросси посетил Иран и в субботу присутствовал в Риме на дальнейших переговорах с Аракчи по вопросу надзора, но неясно, достигли ли они каких-либо договоренностей.

Что еще важнее, неизвестно, существует ли какая-либо координация между Уиткоффом и Гросси и будут ли соглашения между МАГАТЭ и Ираном приемлемы для США. Другой не менее важный вопрос — насколько они будут отличаться от условий первоначального соглашения, включавшего подробный, беспрецедентно жесткий протокол, подвергавший Иран механизму инспекций, намного превышающему требования подписанного Ираном Договора о нераспространении ядерного оружия.

Однако переговоры по так называемым «техническим вопросам» носят далеко не только технический характер. Эта тема играет чрезвычайно важную политическую роль.

Ожидается, что на них Трамп продемонстрирует основные различия между первоначальной ядерной сделкой, подписанной его злейшим соперником, бывшим президентом Бараком Обамой, и «его» соглашением, открывающим путь к главному призу.

Но Ирану тоже нужна позиция, и он будет стремиться представить любое соглашение как практически ничем не отличающееся от первоначального, а в качестве бонуса получит гарантию его выполнения и соблюдения своей части сделки — на этот раз от того же Трампа, вышедшего из первоначального соглашения.

Именно здесь может возникнуть конкуренция между политическим и технико-содержательным каналами, которые в конце процесса будут определять степень опасности иранской угрозы, решение о дальнейшем продвижении в переговорах и характере соглашения.

Цви Барэль, «ХаАрец», Н.Б.

Иллюстрация: AP Photo/Ben Curtis — Office of the Iranian Supreme Leader via AP ∇