Ядерная угроза Путина: от «тактического» до «стратегического» один шаг

На Западе от угроз Путина пустить в ход ядерное оружие обычно отмахиваются, считая их стратегической уловкой и грандиозным блефом, призванным запугать Украину, чтобы она согласилась закончить войну на его условиях.

Якобы Путин хочет продемонстрировать российскую военную мощь на фоне чудовищного поражения, сдержать дальнейшее продвижение Украины и посеять раздор между США и европейскими членами НАТО.

Но из-за его мессианских иллюзий о величии России, безрассудности и наличия ядерного арсенала в 6000 единиц Путин стал самым опасным человеком и самой серьезной угрозой миру во всем мире.

Он может блефовать, он может быть рационален, и его последние заявления действительно могут свидетельствовать о его слабости и охватившей его панике. Но, учитывая список грубых просчетов Путина, строить рабочие гипотезы относительное его планов на том, что он блефует, не стоит.

Последнее заявление Путина было четким. «Перед лицом угрозы территориальной целостности нашей страны, для защиты России и нашего народа мы, безусловно, будем использовать все имеющиеся в нашем распоряжении средства, – сказал он в среду, 21 сентября. После небольшой паузы, убедившись, что все поняли, о чем идет речь, он добавил: «Это не блеф. Я подчеркиваю еще раз: всеми имеющимися в нашем распоряжении средствами».

То, что он недавно использовал термин «тактическое ядерное оружие», может создать ложное впечатление, будто речь идет об управляемом военном событии, ограниченном по масштабам – как и подразумевает термин «тактическое». Может оказаться, что это совсем не так.

Мир оказывался на грани ядерной войны во время Карибского ракетного кризиса 1962 года и в меньшей степени из-за конфликта между Индией и Пакистаном на протяжении последних 25 лет. Ни то ни другое не является адекватной аналогией, из которой можно извлечь уроки и применить их к войне в Украине.

Тактическое ядерное оружие определяется мощностью и дальностью доставки и поражения. Это определяет его доктринальное и гипотетическое оперативное применение. Мощность – это количество высвобожденной энергии, выраженное в тротиловом эквиваленте. Например, мощность атомной бомбы, сброшенной на Хиросиму 6 августа 1945 года, составила около 15 килотонн, или 15 тысяч тонн тротила. Это только сам взрыв без радиации и других эффектов. Мощность бомбы, сброшенной на Нагасаки три дня спустя, составила 20 килотонн (то есть 20 тысяч тонн тротила).

Для сравнения, самая большая сброшенная во время Второй мировой войны обычная бомба, метко названная «Большой шлем» и использованная британскими Королевскими ВВС против Германии в 42 случаях, была эквивалентна «всего лишь» 10 тоннам тротила.

Большинство тактических ядерных зарядов имеют мощность в десятки килотонн – от однозначных цифр до 100 килотонн, то есть в пять раз мощнее бомбы, сброшенной на Нагасаки. Системы доставки различны, но включают в себя воздушные, морские и наземные системы. При запуске с помощью ракеты ядерная боеголовка будет установлена на ракете комплекса «Искандер» (обозначение в НАТО SS-26) с дальностью 400-500 километров или на крылатой ракете «Калибр» (обозначение в НАТО SS-N-30) с дальностью 1500-2500 километров.

Хотя термин «тактический» обычно относится к дальности менее 500 километров, можно видеть, почему даже техническое различие между «стратегическим» и «тактическим» размыто.

Согласно многочисленным западным оценкам, Россия накопила около 2000 тактических зарядов. В то время как ядерные боеголовки на межконтинентальных баллистических ракетах, запускаемых из подземных шахт, с подводных лодок или самолетов дальнего действия, были разработаны еще в 1950-1960-х годах и стали центральным элементом холодной войны и теории ядерного сдерживания, доктрина использования тактического ядерного оружия в российской стратегии появилась относительно недавно.

На самом деле именно НАТО, а не Советский Союз, разработал концепцию «ограниченной ядерной эскалации» как часть своей политики сдерживания в Европе. Принцип и обоснование политики были точно такими же, как и те, которые Россия может использовать сейчас. Чтобы компенсировать неравенство в обычных вооружениях (в которых у советского блока было подавляющее преимущество), НАТО рассматривал возможность использования тактических ядерных зарядов в виде артиллерийских снарядов, мин и ракет малой дальности для сдерживания советской военной угрозы для Западной Европы.

Вернемся в конец 2022 года. Именно это Путин и угрожает сделать: использовать ядерное оружие для прикрытия фиаско в обычных вооружениях.

В 1990-е годы ослабленная Россия создала арсенал тактического ядерного оружия, чтобы свести на нет превосходство в конвенциональном вооружении и противостоять расширению НАТО на фоне распада Советского Союза, унизительного тупика в Чечне и нарастающих экономических проблем. Тактический ядерный вариант как средство сдерживания был значительно более дешевым способом. В российской доктрине эта концепция называется «эскалация с целью деэскалации»: ограниченный, предположительно, контролируемый тактический ядерный удар, который ускорит окончание войны на выгодных для России условиях. Это обеспечит гибкость и свободу действий, которые Путин потерял в ходе войны, и обеспечит «доминирование в эскалации».

Это может сработать в военных играх, симуляторах и, возможно, в сознании Путина. Но нет абсолютно никакой гарантии, что это произойдет сейчас.

Развертывание тактического ядерного оружия может нарушить табу на его применение, и, хотя это не обязательно приведет к сценарию Армагеддона в стиле сатирического фильма Стенли Кубрика 1960-х годов «Доктор Стрейнджлав» о гонке ядерных вооружений в период холодной войны, потенциал эскалации велик и зловещ. Путин может думать, что способен выиграть войну или заставить Украину подчиниться либо угрозой применения, либо фактическим применением ядерного оружия. Однако он ошибается, полагая, что это «доминирование в эскалации».

Причина в том, что после эскалации войны и нарушения ядерного табу Соединенные Штаты и НАТО впервые с 1945 года тоже могут пойти на эскалацию, причем в геометрической прогрессии. Так, тактическая ядерная атака на украинский город или порт может легко расшириться и перерасти в обмен ударами – момент, когда теоретическое различие между тактическим и стратегическим исчезает.

Предположим, что Путин не блефовал, что он чувствует экзистенциальную угрозу себе, и поэтому его действия больше не рациональны и не управляются логическим расчетом. Дальнейшее продвижение Украины и пренебрежительное отношение Запада к его угрозам заставляет его запустить одну или две тактические ядерные ракеты либо в относительно безлюдном месте на востоке Украины, либо вблизи портового города Одесса, и пообещать продолжить, если Украина не согласится на его требования.

После первоначального шока, удивления и ужаса во всем мире Соединенные Штаты должны будут взвесить ответные меры. Как и все последние 77 лет ядерного сдерживания, это пока теория. Но варианты действий президента Джо Байдена и НАТО ясны. Первый вопрос: как и в каком масштабе отвечать? Второй – еще до того, как Россия запустит ракету: выражают ли Соединенные Штаты свою политику четко и недвусмысленно, или они сохраняют непрозрачность и двусмысленность?

Первоочередной задачей Байдена, очевидно, будет сдерживание Путина. В своей речи в ООН в среду, 21 сентября, он намекнул, что «ядерную войну нельзя выиграть», подразумевая, что применение Россией ядерного оружия может вызвать ядерный ответ.

Следующим по эффективности вариантом было бы значительное усиление санкций и полное отсечение России от мира. Если это окажется неэффективным, Соединенные Штаты и НАТО могли бы увеличить поставки оружия в Украину как количественно, так и качественно. Это означает истребители F-16, ракеты дальнего радиуса действия, способные нанести удар вглубь России, и большое количество боевых беспилотников.

Предположим, эти меры сдерживания не приведут к изменению поведения России. Теперь наступает черед военного ответа.

В этом сценарии у США есть два варианта действий, ни один из которых не является привлекательным и не гарантирует успеха. Во-первых, они могут взорвать тактическое оружие малой мощности, скажем, в Сибири. Предполагаемая цель – предупредить Россию о последствиях. Непредвиденным последствием при множестве сценариев может стать катастрофа глобального масштаба, если Россия ответит против инфраструктуры Западной Европы.

И наоборот, США могут нанести сокрушительный удар обычными баллистическими и крылатыми ракетами по российским военным объектам в Украине и России. Это может быть эффективным, но это также означает прямую войну с Россией.

Что касается вопроса ясности и двусмысленности, то здесь есть свои плюсы и минусы. Ясность может оказаться достаточным сдерживающим фактором. Но это также означает, что гибкость ограничивается, а доверие к США подвергается испытанию. Публичное представление меню «Если вы сделаете X, мы сделаем Y» имеет свою обратную сторону – вот почему Байден выберет двусмысленность, оставив и без того паникующего Путина в догадках.

У оказавшегося в столь тяжелом положении Путина может возникнуть стимул применить тактическое ядерное оружие и поверить, что это можно сделать относительно безнаказанно, поскольку американцы будут опасаться более масштабного обмена ядерными ударами, который может за этим последовать. Учитывая провал его стратегических предположений относительно вторжения в Украину, Путину было бы разумно избежать соблазна.

Алон Пинкас, «ХаАрец», М.Р. Sergei Bobylev, Sputnik, Kremlin Pool Photo via AP √