Выбор, который терзает Нетаниягу накануне поездки в Белый дом

Дни решающих событий. В начале недели Нетаниягу вылетит в Вашингтон — в третий раз за срок президентства Трампа. Нетаниягу очень любит Вашингтон. И Нью-Йорк. И Флориду. Вообще, он обожает Америку. По мнению многих, он чувствует себя там как дома — даже больше, чем в Израиле. Язык, телеканалы, газеты, еда, атмосфера, множество знакомых, которых он знает десятки лет.

В Вашингтоне супруги Нетаниягу предпочитают роскошный отель Mayflower. Люксы там огромные — размером с половину футбольного поля, лобби напоминает дворец, гигантские люстры, красивые ковры. Самый богатый американский завтрак: отличные маффины, великолепные тосты с авокадо и яйцами, панкейки, отменный лосось и много других вкусностей, которые так любят супруги Нетаниягу.

В этот визит он отправляется, чтобы расплатиться по долгам. Президент Трамп в серии интервью, постов и заявлений в эфире сообщил собственным голосом — во вторник рано утром по израильскому времени: «Я собираюсь надавить на Нетаниягу с требованием закончить войну в Газе. Впрочем, и сам Нетаниягу хочет закончить войну в Газе». Несколько часов спустя он написал: «Израиль согласился на условия 60-дневного прекращения огня. Я предлагаю ХАМАСу дать положительный ответ. Лучше предложения не будет».

Пока ХАМАС обдумывает предложение, Газа уже полностью разрушена, а Бен-Гвир прогревает свою избирательную кампанию. В среду утром он опубликовал заявление, в котором призвал Смотрича действовать вместе против сделки по заложникам. Смотрич поспешил ответить, что не обсуждал это с Бен-Гвиром, и что речь идет всего лишь о пресс-релизе от имени главы «Оцма Йегудит».

После войны с Ираном, а особенно после крупной победы, в политической системе Израиля преобладало мнение, что Нетаниягу пойдет на сделку по Газе. Он завершит войну, заключит соглашение о возвращении заложников, отдаст приказ о выводе ЦАХАЛа и устремится к быстрой нормализации отношений — с Саудовской Аравией, Сирией, а может, даже с Ливаном. Крупные соглашения, большие инвестиции, огромные деньги, которые поднимут израильскую экономику после почти двух лет тяжелой войны. Один из высокопоставленных представителей «Ликуда» рассказал сразу после войны: «Биби снова в седле. Сейчас он резко наберет мандаты, еще пара достижений — и он выигрывает выборы в одну калитку. Все, кто уже в тысячный раз его хоронил, снова жестоко ошиблись».

А потом, как известно, пришли опросы. От Walla, от 12 канала, от «Маарив» — и во всех блок Нетаниягу набирает около 48–49, максимум 50 мандатов. Далеко от заветных 61. С такими цифрами на выборы не идут. И на фоне неутешительных опросов, с учетом того, что победа в войне с Ираном не принесла ему резкого роста мандатов, его зависимость от Бен-Гвира и Смотрича становится очень серьезной. Он крайне нуждается в них. Он не может их разозлить. Он не может рисковать выборами, которые могут привести его обратно в оппозицию, к ускоренному судебному процессу — не такому, как нынешний — и, в конечном итоге, к тюрьме. А все, кто знает Нетаниягу, понимают: он готов поставить на кон все — кроме собственного будущего. Тут он ставит границы. У каждого фокуса есть предел.

А выбор — мучителен: сказать «нет» президенту США, который только что бомбил за тебя ядерные объекты Ирана, — это не вариант. Достаточно взглянуть, как он обернулся против своего близкого друга и покровителя на выборах, вложившего в его кампанию около 350 миллионов долларов, — Илона Маска. Посмотришь и содрогнешься. Обернулся — это еще мягко сказано. Сейчас Трамп ведет кампанию против электромобилей, бьет прямо по Tesla Маска, и даже говорят, что он может выдворить его из США. Нетаниягу это видит и усваивает: с Трампом ссориться нельзя. Он прекрасно помнит, что Трамп сделал с ним, когда тот в 2020 году опубликовал видео с поздравлением в честь избрания Джо Байдена. Годы ушли на то, чтобы его умиротворить.

Но с другой стороны — Смотрич и Бен-Гвир. Оба в состоянии политического упадка. Бен-Гвир теряет мандаты в пользу Нетаниягу — по последним опросам у него 6–7 мандатов. Смотрич уже и забыл, как выглядит проходной барьер с положительной стороны. Поэтому оба, и сам Нетаниягу тоже, понимают: они вполне могут пойти на выборы именно на этой теме. Кампания у них готова: мы — настоящий правый лагерь, не Нетаниягу и не «Ликуд». Мы свалили правительство из принципа — возможно, самого важного принципа — безопасности Израиля. Мы не согласились поддерживать соглашение с ХАМАСом, которое оставляет его живым и дерзким в Газе, готовящим следующую резню.

И есть еще суд по «тысячным» делам. Не ошибитесь — этот суд очень сильно тревожит Нетаниягу. Тревожит до ужаса. Оказалось, что дела вовсе не развалились — только у пропагандистов такое ощущение. Нетаниягу сейчас проходит перекрестный допрос. Последние три заседания, на которых он давал показания, были неудачными. Он врал, противоречил сам себе, запутался. Это не прогулка по парку, как допрос прямой, на котором его адвокат, Амит Хадад, «подкидывал мячи» — вопросы в духе «Это ваша жизнь». Перекрестный допрос — жесткий и мучительный. Столкновения с ложью, с показаниями свидетелей обвинения, с компрометирующими документами и прочим.

А Нетаниягу, который после потрясающей войны с Ираном чувствует себя на вершине мира, меньше всего хочет оказаться перед тремя своими судьями. Это его терзает, раздражает, унижает. Поэтому он параллельно ведет кампанию и против продолжения суда. Президент Трамп публикует посты с призывами прекратить процесс. Появляются утечки о попытках договориться о признании вины, об амнистии. И главное — нескончаемые просьбы о переносе заседаний, подкрепленные показаниями главы Моссада и начальника АМАНа. А судьи — хотя и всего лишь окружного суда, но уважаемые и опытные — когда к ним в зал приходят те, кто только что бил по Ирану, и объясняют, почему важно освободить Нетаниягу от дачи показаний «в связи с безопасностными и политическими обстоятельствами», — тоже сдаются.

Что, они будут вредить безопасности Израиля? Мешать освобождению заложников? Так что на этой неделе показаний нет, на следующей он летит в Вашингтон, а 21 июля суд уходит в отпуск до 5 сентября. И Нетаниягу, чемпион по затягиванию, знает: до тех пор что-нибудь случится. Может, барин умрет. Может, собака. А может, оба. А дальше — будь что будет.

Барак Сари, Walla

Фото: Abir Sultan Pool Photo via AP ∇