Не став либералами, мы не сможем победить ультраортодоксов

Ничто не даст вам избавленья от религиозного диктата – ни Бог, ни Саар (который успешно строит «Ликуд-2») и ни Герой (стремящийся собрать на антиклерикальной риторике несколько мандатов). Потому что мы сами не хотим себе помочь. Благодаря нам, и только нам, ультраортодоксальные партии сохранят свои вес и влияние после новых выборов тоже, независимо от их исхода.

Причина проста. Избиратели ультраортодоксальных партий объединены идеологически. На этом фоне возможные политические споры между ШАС, «Еврейством Торы», «Ткумой» и «Еврейской мощью» («Оцма Иегудит») вторичны. В то же время у их светских оппонентов идеологии нет вовсе, а следовательно, противоречия между НДИ, «Еш атид», «Тиква хадаша» («Новая надежда»), ТЕЛЕМ и МЕРЕЦ становятся главным фактором их побед или поражений.

Любую идеологию можно, при явном силовом преимуществе, подавить, запретить ее символы, поставить вне закона ее представителей, как сделали в свое время с партией «Ках» раввина Меира Кахане. Но победить ее можно, лишь противопоставив ей другую систему ценностей, разделяемую безоговорочно многими, вне зависимости от различий между ними. Сторонникам отделения религии от государства пора понять, что в демократическом обществе невозможно запретить большой группе людей иметь свое представительство в парламенте и в правительстве и принимать нужные им законы. Следовательно, отделить религию от государства, что обещают электорату политики-популисты, демократическим путем невозможно.

Светские граждане побеждали ультраортодоксов-догматиков, лишь когда их объединяла идеология. Таковой был сионизм. Идеология была первична, а споры между религиозными сторонниками рава Кука со светскими сторонниками «Ха-Поэль ха-цаир» служили ее развитию и отражали ее многогранность. Поэтому в Эрец-Исраэль возникло светское государство (хотя «государство-убежище» не обязано быть именно таковым).

Но постсионизм не мог не сопровождаться усилением его антипода – идеи  государства Галахи. Сегодня в Израиле лидеры ультраортодоксального общества мыслят так же, как еврейские лидеры в галуте или в подмандатной Палестине лет 120 назад и ранее. Есть чуждый мир, в котором вынуждены жить евреи – будь у власти египетский фараон, русский царь или польский король. Это – не наша страна и не наша армия, значит, к этим условиям надо приспособиться, в том числе политически, чтобы добиваться максимальных  выгод и преимуществ для общины.

Надо выживать в данных условиях, препятствовать ассимиляции и становиться сильнее, пока история не предоставит нам шанс забрать нашу землю и сделать ее своим государством, каким мы его видели в наших мечтах. В этом смысле сионизм и ультраортодоксия выглядят и действуют одинаково.

Только другая идеология, выраженная представляющими ее партиями, может остановить распространение идеологии Торы. Это – либерализм. Говоря точнее, консерватизм и либерализм – даже не идеологии, а доктрины, фундаменты зданий; та почва, в которой зерно новой идеи может прорасти, или мутировать и исказиться, или навсегда засохнуть. Но насколько жизнеспособен либерализм как антитеза консерватизму, в сегодняшнем Израиле? Много ли среди нас тех, кто готов принять и отстаивать его ценности?

В Израиле принято делить партии на правых и левых, при этом неверно трактуя их по отношению к контролируемым территориям, что является вторичным признаком, а не главным, и проистекает из отношения к правам личности в целом. Вряд ли кто-то сочтет МАПАЙ или «Ахдут ха-Авода» правыми партиями, несмотря на их жесткую линию в арабском вопросе. Едва ли Бегин и «Ликуд» стали левыми, вернув Синай египтянам. Равно как не стали левыми Шарон и Ольмерт после эвакуации поселенцев из сектора Газы.

Но попробуем иначе: отделим либералов от консерваторов. Традиционализм и приоритет интересов общины/государства над интересами личности отличают консерваторов во все времена. Подход к экономическим вопросам может разниться: от стремления к социальной справедливости у левых, до минимизации вмешательства государства в рыночные отношения у правых либертарианцев.

Таким образом, ультраконсервативные партии в Израиле, это – «Еврейство Торы», ШАС, «Ихуд леуми» Бецалеля Смотрича, «Еврейская мощь». Далее консервативные: «Ликуд», «Новая надежда», «Авода». Затем консервативные популисты: НДИ, «Зеут» (или ее наследники), «Ямина».

Консерватор не может быть либералом, точка. Либерал-консерватор – это как холодно-горячий чай. Консерватизм при «насильственном скрещивании» всегда окажется более сильным и преобладающим.

Поищем среди оставшихся партий. Яир Лапид, единоличный лидер «Еш атид», 17 января распространил заметку «Мы – либералы и патриоты Израиля. Что это значит?». В ней он обозначил свою партию как «либерал-патриотическую», после чего сказал: «Мы предпочитаем, чтобы государство как можно меньше вмешивалось в частную или экономическую жизнь граждан», имея в виду неприкосновенность частной собственности. И далее: «Государство должно отвечать только за сбор налогов, безопасность и основные социальные услуги, такие как пенсии и хорошие больницы. Кроме того, мы предпочитаем, чтобы государство в принципе не указывало нам, что делать и как жить».

Дело в том, что государство и сегодня ничем другим не занимается. Оно предписывает нам не переходить улицу на красный свет, штрафует в случае нарушения и лечит тех, кого сбила машина. Лапид хочет другого: признать финансирование религиозных заведений, кашрута и ряда других нужд части граждан «не основными социальными услугами», и потому исключить их из госбюджета. Его главная ошибка в том, что он смотрит на государство, как на нечто отделенное от общества. Хотя это не так, государство – неотъемлемая часть нас самих, государственная машина строится из людей, а значит, даже если тот или иной антиклерикальный закон удастся провести без должной идеологической инфраструктуры, он окажется недолговечен. Хотите реальных перемен – меняйте взгляды людей.

В том же духе выступает и председатель НДИ Авигдор Либерман: «Следующее правительство обязано быть сионистским и либеральным. Мало заменить Биби, необходимо исключить ситуацию, при которой Дери и Лицман смогут шантажировать Беннета и Саара, реально сменить власть и установить новые приоритеты».

Назвать Либермана «либералом» – только обидеть его и его сторонников, тут и спора нет. Но является ли либералом Лапид? Тоже нет. Он – авторитарный лидер своей партии, из которой вынужден был уйти его политический оппонент. Он смыкается с авторитарным лидером другой партии, консервативной НДИ, не видя в этом противоречия – так, что даже старается не задевать его в предвыборной пропаганде. Лапид, как и Либерман, отказался от праймериз и самолично формирует список кандидатов в кнессет.

«Автократ за либерализм» – это оксюморон. Звучит так же дико, как «либералы за смертную казнь», например. Но главное – Лапид, как и Либерман, сосредоточен сегодня не на либерализме как идеологии, а на антиклерикализме и секторальной борьбе за права тех или иных профессиональных групп. Так что «Еш атид» Лапида нельзя считать идеологической либеральной партией.

МЕРЕЦ зациклен на территориальном споре, что сдвинуло его на левый край политического спектра.

«Израильтяне» Рона Хульдаи пока никак себя не проявили, сложно сказать, что им важнее – либерализм или собственные догматы.

А посему давайте признаем неприятную истину: среди нас слишком мало либералов, и они почти никем не представлены в политической системе, чтобы создать реальный противовес ультраортодоксальной идеологии. Мы – общество догматиков и консерваторов. В отличие от ортодоксов, нам не во что верить, потому что либерализм так и не стал нашей религией. В основном, нас расстраивает вовсе не подавление гражданских прав, даже в ультраортодоксальной среде – признаемся, что большинству из нас плевать на них, как и им на нас! Просто мы обижены тем, что их партиям удается при равных стартовых политических условиях урывать больший кусок пирога, чем «нашим»! Так чем же в таком случае мы лучше, чем ШАС или «Еврейство Торы»?!

«Лицман строит льготное жилье для хасидов, а нашим старикам-льготникам никто ничего не дал! Они пробили освобождение от армии для своих, а мы не смогли освободить отличников университетов! Они имеют собственную систему финансовой взаимопомощи, а нас имеют банки!» – этот плач сопровождает нас каждую избирательную компанию. Их сила – в идеологии. А мы слабы, потому что идеологии у нас нет, мы предпочли ей воинственный набор собственных комплексов и консервативных догм, не имеющий ничего общего с подлинным либерализмом.

Пока в Израиле светские правые требуют уважения к традициям, а светские левые добиваются смены одной формы государственного диктата на другую, мы остаемся не меньшими ультраортодоксами, чем ШАС или «Еврейство Торы».

Нет, мы не станем либералами – уж слишком трудно нам заставить себя поверить в право на справедливость для каждого человека, включая даже  неприятных нам людей (далее по списку: арабы, «эфиопы», «русские», нелегалы, гомосексуалисты, христиане, и даже… ультраортодоксы). А значит, последние продолжат задавать тон в  Государстве Израиль. В стране, которая ценит исключительно силу, их влияние будет только возрастать.

Эмиль Шлеймович, «Детали». Фото: Оливье Фитусси˜