Вопрос на миллиард: что делать с теми, кто не может вернуться в дом, где убили их родных?

По прошествии нескольких месяцев после резни 7 октября все более и более раскрываются дилеммы, ею вызванные. Дилеммы этического, человеческого и экономического толка. Один из самых болезненных вопросов – что делать с теми, кто не хочет возвращаться в свои дома в пострадавших кибуцах Западного Негева.

Моше Эдри, глава управления «Ткума», которое должно заниматься восстановлением этих районов, заявил, что его структура не возьмет на себя помощь таким семьям. Эдри попросил позаботиться об этом канцелярию премьер-министра. Но на практике она мало что делает.

С одной стороны, это связано с некомпетентностью канцелярии премьера. С другой – это делается намеренно. Никто не торопится с ответами «семьям-невозвращенцам», надеясь, что неопределенность затруднит им жизнь и заставит еще раз задуматься о возвращении в родные места.

Заявленная политика правительства заключается в том, чтобы вернуть сообщества в их поселения. И тут, с одной стороны, сохранение структуры общины во многом помогает преодолеть травму. С другой – государство явно хочет заново заселить пострадавшие районы.

Пока не будет определено, когда их жители вернутся и какой пакет абсорбции им предложат, никто не станет вести переговоры с семьями, которые хотят покинуть эти места.

• Читайте также: 
• Некоторым пожилым репатриантам сократят «квартирные» на 100-400 шекелей в месяц. Кто пострадает?
• Как изменились цены в супермаркетах за время войны?
• Останутся ли израильтяне без «Бамбы» и «Бисли»?

В любом случае политика государства очевидна. Семьи, которые не хотят возвращаться, будут получать значительно меньше помощи, чем те, кто останется в своей общине. Уже сейчас семьи, желающие покинуть гостиницы, но не селиться во временном жилье своей общины, получают гораздо меньшую помощь в оплате аренды, чем выплачивают эвакуированным.

И тем не менее государство не сможет уйти от ответа семьям, которые не хотят возвращаться в Западный Негев.

Прецеденты с семьями, эвакуированными с Синая и из Гуш-Катифа, совершенно иные. У них не было населенных пунктов, куда можно было бы вернуться, а у государства не было причин не проявлять щедрость по отношению к эвакуированным.

С одной стороны, невозможно оставить без поддержки семьи, перенесшие эту тяжелейшую травму. С другой – любое предложение, сделанное «невозвращенцам» с юга, может создать еще и прецедент для семей, которые побоятся вернуться в свои дома на северной границе.

Вопросы, которые никто не мог себе представить

Что делать? На данный момент ответов нет, и никто даже не занимается углубленным изучением этого вопроса. Сейчас страна тонет в еще более острых и невероятно сложных дилеммах.

Например, что такое «ремонт дома»? Ведь государство должно оплатить ремонт домов в разрушенных кибуцах. В каком объеме? Высокопоставленные чиновники министерств обороны и финансов пока не дали ответа на этот, казалось бы, простой вопрос. Разница в ответах будет стоить госбюджету почти миллиард шекелей.

Разночтения могут быть как в оценке масштабов ущерба, нанесенного дому, так и в масштабах ущерба, нанесенного всему району.

Например, стоит ли перестраивать несколько квартир в типичном кибуцном «доме-вагоне», или, если сильно повреждена одна из единиц, стоит перестроить весь дом? То же самое касается споров о кварталах, которым был нанесен серьезный ущерб. Администрация «Ткума» считает, что их ремонт – пустая трата времени и лучше заново отстроить весь район, включая новую инфраструктуру и новые дороги. Поскольку постройка нового дома в два раза превышает стоимость ремонта, разница в этих оценках составляет десятки и даже сотни миллионов шекелей.

Только это еще небольшие расхождения. Помимо разрушенных зданий есть еще как минимум 1600 домов, которые были повреждены и требуют ремонта. И здесь в ответах на вопрос «что такое ремонт» есть огромные разночтения. Например, вот дом, в стене которого несколько пулевых отверстий. Нужно ли в таком случае ремонтировать всю стену?

Что делать с домом, где раненые истекали кровью на кухонной стойке? В доме наведены чистота и порядок и нет необходимости его ремонтировать и благоустраивать, но что делать, если семья не готова войти в дом без того, чтобы кухню заменили?

Вторжение террористов создало психологический эффект «осквернения дома», даже если физически дом не пострадал. По всему Западному Негеву десятки случаев, когда семьи не могут вернуться в свои дома без того, чтобы в них не произвели капитальный ремонт. Есть и семьи, которые намерены вернуться в свой поселок, но только не в родной дом, поскольку не могут жить «в доме, где убили их мать».

Что делать с убежищами?

Самый сложный вопрос касается «мамадов». Семьи, которые провели десятки часов взаперти в «мамадах» в страхе за свою жизнь, не в состоянии их снова видеть. К чувству тревоги присоединяется чувство осквернения. Выяснилось, что «мамады», построенные в первую очередь для защиты от ракет и минометных снарядов, оказались негодными в качестве убежища в случае проникновения террористов.

Чтобы поменять назначение «мамада» и сделать его пригодным для защиты от террористов, нужно поменять все строительные стандарты. Надо, чтобы в этих комнатах можно было запереть все окна и двери. Они должны не пропускать дым и быть огнеупорными. Требуются также средства связи внутри укрепленных помещений.

Изменение стандартов, в свою очередь, приведет к необходимости заменить «мамады» по всему Западному Негеву. А это уже план стоимостью в миллиарды шекелей. Причем за ним последует аналогичная программа для всех домов на севере.

Есть еще один вопрос: будет ли государство оплачивать ремонт домов, которые не пострадали напрямую от атаки террористов 7 октября, но им все равно был нанесен ущерб из-за того, что хозяева вынуждены были эвакуироваться на несколько месяцев? Например, засох сад, протекла крыша, из-за отключения электричества испортились электроприборы и т. д.

Хотя это относительно незначительный ущерб, в Западном Негеве и на севере тысячи таких домов. Одно только это решение стоит сотни миллионов шекелей.

Что делать? Сейчас есть только вопросы, ответов пока нет. Восстановление «окрестностей Газы» и северных поселений может оказаться гораздо более дорогостоящим и сложным, чем все, что мы прогнозировали.

Мейрав Арлозоров, TheMarker, М.Р. Фото: Оливье Фитусси √