Война за мир: сможет ли Израиль избежать участи СССР?

Может, это и выглядело черной неблагодарностью Уинстону Черчиллю, но именно провал консерваторов на первых же послевоенных выборах в Великобритании стал одним из важных символов победы – символом возвращения к мирной жизни через расставание с лидером военного времени.

И это несмотря на то, что благодаря Черчиллю Великобритания во Второй Мировой оказалась на правильной стороне истории. Могла, между прочим, и другую выбрать – еще в 1939 году «всё было не так однозначно». Да и на протяжении войны даже в руководстве страны хватало желающих пойти на компромисс с Гитлером.

Складываетсяв печатление, что, в отличие от Черчилля, нынешний глава израильского правительства оказался на правильной стороне истории, – среди защитников либеральных демократий, а не «оси» авторитарных персоналистских режимов, – по чистой случайности. И теперь кажется, что он примеряет образ победителя, как будто это картонный задник с надписью «отец нации» и отверстием для головы, куда каждый может вставить свое лицо.

В Израиле отложили «на потом» поиск правых и виновных в провале «черной субботы», забыли о противоречиях левые и правые, объединились в едином порыве религиозные и светские. За утренними столиками тель-авивских кафе ничто так не обсуждают, как грядущие отставки на следующий день «после». Но когда наступит это «после»?

Ещё мокнут под зимними дождями на улице Дизенгоф плюшевые медведи, месяц назад переехавшие на лавочки с площадей, где в перфомансах они символизировали надежду на освобождение угнанных в плен детей.

Совсем убрать эти потрёпанные измазанные краской гигантские игрушки вроде еще нельзя — как, конечно, нельзя терять надежду на возвращение оставшихся заложников. Но вокруг самый светский израильский город уже с каким-то неистовством, кажется, пытается демонстрировать самому себе возвращение к мирной жизни. В последнюю солнечную субботу декабря не было мест в кафе, на набережной велосипедисту негде было упасть, а напротив демонстрирующих стойкость на зимнем пляже волейболистов сосредоточенно танцевали горячие латиноамериканские танцы те, кому «за».

Такими предвестниками победы в Москве в марте-апреле 1945-го, наверное, выглядели сколоченные наспех столы во дворах. «Пока не накрыли, стучат в домино…» — пел об этом времени Высоцкий. Но еще едут со всей страны на военное кладбище Кирьят-Шауль, чтобы проводить в последний путь одинокого солдата. И кафетерии еще на захламили свои подвалы утварью, продолжая называть их убежищами. И не переведены на беззвучный режим в смартфонах оповещения об обстрелах «Цева Адом».

В интернете – очередные съемки «мальчиков в трусиках». Уже никто не обращает внимания на сюжет CNN о том, что из больничного отделения детской интенсивной терапии, где «мальчики», наверное, проходили курс реабилитации, «безжалостный ЦАХАЛ» выгнал их в «лютую стужу». Хотя температура на юге даже ночью редко опускается ниже 15 градусов, у телекомпании CNN свои прогнозы.

И, скорее всего, CNN не собирается сообщать о победе Израиля. Как и BBC. Не будет поздравлений и с трибуны ООН. Израиль, кажется, уже разобрался со всеми этими аббревиатурами на три буквы. Но все равно «мальчики в трусиках» даже с самой большой натяжкой не тянут на пленных немцев, которых провели маршем побежденных по Садовому Кольцу в Москве в 1944-м. Весь этот разоблачившийся террористический вермахт не вызывает чувства восторжествовавшей справедливости.

Так каким же будет образ этой победы? «Мальчики в трусиках»? Лавочки, с которых унесут гигантских запачканных краской медведей? Или торжественное вручение победителю лаврового венка вместе с ключами от гражданских свобод от благодарных жителей?

Дао форпоста

Мои «правые» знакомые, когда заходит речь о том, насколько их лидер и его кабинет оказались, черт возьми, неправы и, скорее всего, сильно виновны в произошедшем, уже два месяца без устали повторяют: нехорошо судить тех, кто занят твоим спасением. Давайте, мол, отложим до «после-победы». И даже ссылаются на каких-то раввинов, а те ссылаются на Талмуд: смотри, накликаешь ещё.

Я, в одной из своих прежних ипостасей пиарщик, хорошо знаю этот прием.

Надо сбить эмоции, во что бы то ни стало отложить вынесение категоричных суждений на потом. Чтобы, не дай бог, в отношении власти не последовали оргвыводы. А там будут другие «обстоятельства жизни» и, может, само рассосется. У Лукашенко во время пика волнений по поводу подтасованных в Беларуси выборов в 2020-м рецепт был именно такой. Говорите людям что угодно, только успокойте, тяните время, сбивайте эмоции. Условно можно назвать этот прием «давайте перевернем страницу».

И, я думаю, пиарщики премьера (если он, конечно, доверяет кому-то такую драгоценную субстанцию, как свой немеркнущий образ) должны были очень удивиться тому, что прием «давайте перевернем страницу» до сих пор не сработал! Ведь он не просто должен позволить «отцу нации» остаться у власти или выиграть новые выборы,. Он призван стать провозвестником новой единственно возможной для Израиля дороги: пути непрекращающейся войны, скажем, за независимость. Потому что нельзя же прямо назвать ее войной за установление авторитарной теологической диктатуры.

Общество пока недостаточно настрадалось, чтобы подобное проглотить. Поэтому очень важно, чтобы оно сначала «перевернуло страницу» – а там дело такое, стерпится-слюбится, спи, моя красавица. Израиль – конечно, не осажденная крепость, зачем нам такие ассоциации? Это страна-форпост.

Основой такого пути является миф о безопасности, которая, якобы, превыше всего. На самом деле, безопасность является базовым запросом общества, но не высшей его ценностью. Она, грубо говоря, не цель, а необходимое условие для государственного строительства. Наоборот — государство, построенное с сильным креном в сторону безопасности, обычно довольно слабое: институты там урезаются с целью «более эффективного принятия решений» одним человеком или узкой группой.

Более того, жизнь с таким «дао» только усугубит проблемы Израиля в сфере безопасности. Длительное существование в состоянии непрекращающихся истерики и внутренней мобилизации не укрепляет, а ослабляет общество. Истощаются не только душевные ресурсы, но и экономические.

Приоритет военных расходов над всеми остальными сторонами жизни становится нормой, при том, что с какого-то момента он оборачивается хроническим дефицитом бюджета. Борьба с ним будет требовать все больших вливаний, одновременно с инфляцией будет расти зависимость от внешних инвестиций, причем для экономики в целом бессмысленных. Потому что мало чего есть более бессмысленного на земле, чем деньги, потраченные на войну. Такие инвестиции не возвращаются и не способствуют ничему, кроме нового военного производства. Это чревато попаданием в зависимости почище утраты какого-нибудь технологического суверенитета. Такое государство напоминает плотно севшего на иглу наркомана.

Но еще большую угрозу безопасности таит в себе политическая модель, которая должна соответствовать этому дао. Для жизни в состоянии постоянной мобилизации больше, чем либеральная демократия с его установками на свободу личности, подходит традиционалистское общество (объединяющее по принципу «кровь и почва») с высоким градусом необработанного прогрессом национализма.

Авторитарные страны поэтому и живут в перманентном «особом положении» форпоста или крепости. И именно свобода личности со временем становится главным врагом власти в таких странах, целью номер один. Это нисколько не мешает ей требовать от собственного народа жертв именно во имя защиты этой самой свободы. Здравый смысл и логика там являются целью номер два и номер три.

Именно сейчас, накануне победы, Израиль стоит на перепутье между сохранением либеральной демократии и выбором в пользу «государства-форпоста» куда больше, чем во время протестов против юридической реформы.

Пусть никого не вводят в заблуждение результаты социологических опросов, по которым кто-то там что-то теряет. Одновременно с общим желанием перевернуть совсем не ту страницу, которой хотел бы перевернуть премьер-министр, а именно — закончить главу с его правлением под руководством правых экстремистов, в обществе зародилось сомнение: а что, если и вправду Израиль не должен быть этой самой либеральной демократией? Может, он ею никогда и не был?

Отставка премьер-министра не может быть самоцелью. Ведь никуда не денется «Ликуд», который уже почувствовал, что война поднимает в обществе запрос на религиозность («в окопах атеистов нет») и спешно стер со своего лица все, что могло бы говорить о нем как о политической партии, а не о религиозно-психологическом клубе по оказанию первой помощи при посттравматическом стрессе.

Одновременно его более правые союзники потихоньку демонизируют левых, перекладывая на них провалы, приведшие к катастрофе 7 октября, и центристов, щедро взваливая на них весь груз ответственности за «шероховатости» военных действий.

Правый кабинет уверен, что так сможет убедить общество «перевернуть страницу», выдав себя за силу, которая закончит войну. Кто же еще тогда может претендовать на лавровый венок победителя?

• Читайте также:
• Война изменит Израиль навсегда: 6 вещей, которые должны уйти в прошлое
• Владимир Владимирович Нетаниягу
• Удар по СМИ: так незаметно у нас отнимут право на достоверную информацию
• Эраст Фандорин и «положительные образы евреев». Как и за что запрещают книги в России и в мире

Противоположностью войны являются не «левые» с их иногда странными идеями, и не «центристы» с их зачастую показным здравомыслием и компромиссом, а мир. И предлагая вместо одной закончившейся — новую бесконечную войну как единственный вариант существования Израиля, рассматривая вообще весь мир как «кольцо врагов», «правые» передергивают карты в лучших оруэлловских традициях. Именно войну они объявляют новым миром.

Отличить поражение от победы

У статуи Ники в Лувре, символизирующей победу, нет рук и головы. Наверняка когда-то у неё было что-то вроде лаврового венка. Но, как по мне, сегодня она куда больше соответствует «традиционному» образу победы.

Победитель – не только тот, кто показывает, что он эффективнее в войне. Победитель –тот, кто выходит из войны сильнее, чем был до нее. Тот, кто лучше сможет воспользоваться сформировавшейся социальной энергией для перехода на новый уровень общественного и политического бытия.

Победа – это не про венки полководцам, она про людей, которые ее одержали. Страна, которая после войны уходит в себя и окукливается, уже очень скоро не выглядит победителем. Победа требует покончить с мороками и принять реальность от победителя даже больше, чем от побежденного. СССР после окончания II Мировой еще яростней погрузился в дурман авторитаризма, а Западную Германию вернули к реальности, сделав демократией. Поэтому, сравнивая Германию и СССР, уже лет через пятнадцать ни один инопланетянин не смог бы поверить, что это СССР выиграл в войне.

Можно возразить, что у СССР не было плана Маршалла. А у Германии был. Ну, а если бы наоборот, что, результат сильно бы отличался? СССР не воспользовался своим шансом стать после войны свободной страной, хотя у него были и люди, переставшие бояться, прошедшие успешный ускоренный курс фронтовой десталинизации, и невиданное гражданское единение. Сталин отлично это понял и сделал все, чтобы о войне и победе в ней поскорей забыли.

Настоящей победой, которая сделает Израиль сильнее, не может являться увольнение каких-то отдельных политиков или обычные, пусть даже и самые заслуженные кем-то триумфальные перевыборы. Потому что внутренним врагом, поставившим страну на грань катастрофы, является не отдельный человек или даже коалиция, находившиеся в этот момент у власти, а целая новая прослойка, которая позволяет этим политикам идти к пропасти с завязанными глазами и тащить за собой страну – израильская бюрократия. Каким бы ни был сейчас новый лидер, получивший бразды правления, она сделает из политика чиновника еще до того, как все резервисты вернутся домой.

Сегодня часто можно услышать: народ Израиля доказал, что он достоин лучшей власти. Но власть – это не столько конкретные люди, сколько система, в которой не оказалось не то, что сдержек и противовесов, но даже элементарной защиты от дурака.

Как выяснилось, эта система позволяет, несмотря на все входящие данные, слепо исполнять волю конкретного человека или группы, который в это время находятся сверху. Это значит, что существует целая прослойка из государственных служащих, которые служение закону, народу и, в конце концов, здравому смыслу, предпочитают личную преданность и шкурный интерес. Как обычно, объясняя это не защитой собственной власти, а высшими государственными соображениями. А ответственность бюрократия умеет распылять, как освежитель воздуха в пустыне.

Именно эта прослойка сейчас является самым главным союзником правых и подпитывается ими согласно каким-то диким квотам на замещение государственных должностей, будто речь идёт не о профессиональной госслужбе, а о Ноевом ковчеге, где каждой твари обязательно должно быть по паре. Бюрократия уже давно приступила к превращению Израиля в страну-форпост, а последние события вполне могут позволить ей завершить начатое.

Злейшими врагами этой прослойки являются не террористы, а личная свобода, конкуренция, постиндустриальная экономика, свободное образование, и в конце концов, современное национальное государство, объединяющее своих граждан, несмотря на их вероисповедание, социальное положение и национальность. Государство не тех, кто не терпит иных, а тех, кто согласен жить рядом с другими. И обязательным условием общественного договора в таком государстве является консенсус о направлении развития: оно устремлено в будущее и не чуждо прогрессу, а уж тем более, математике и английскому в начальной школе. В разнообразии в итоге силы в нем куда больше, чем в могильном монолите.

Израиль после «черной субботы» переживает беспрецедентный общественный подъем и гражданское единение. Именно ожившие вновь гражданские ценности являются «окном возможностей», поездом, который просто нельзя пропустить. Но как заскочить на подножку этого ускоряющегося, устремлённого в будущее, состава?

Необходимо закрепить статус современного национального государства как либеральной демократии с его сильными социальными, общественными и политическими институтами. Нужно решить накопившиеся проблемы сосуществования разных религиозных и национальных групп, откладывавшиеся в долгий ящик — потому что именно сейчас найдется место для компромиссов там, где они казались невозможными еще три месяца назад.

Сделав это можно, начав процесс по обсуждению и созданию Конституции. И именно ее принятие в ближайшем будущем и могло бы стать для нас образом победы. Конституция провозгласила бы верховенство не правых, а права; закрепила бы систему разделения и взаимоконтроля ветвей власти; вернула бы веру на возвращение к мирной жизни и ощущение безопасности; возможно, стала бы нерукотворным памятником невинно убиенным. Конституция принесла бы ощущение перспективы и лучше любых лозунгов показала бы всему миру, что народ Израиля по-прежнему жив.

Альтернативы началу конституционного процесса нет. Иначе в лучшем случае потеряно будет время жизни целого поколения, которое проведет ближайшие десятилетия в дозоре и с ощущением, что каждый день может оказаться для него последним. Есть те, кто именно так и представляют себе мир: для них он — лишь передышка между войнами. Но такой подход сделает страну не сильнее, а слабее. И тогда отличить победу от поражения со временем станет просто невозможно.

Эрик Шур – специально для «Деталей». Фото: Pixabay