Война и деньги. Четыре израильские семьи рассказали, как сводят концы с концами

Как показывает история, война всегда сопровождается всплеском инфляции. Причин для этого может быть множество – от перебоев с поставкой товаров, до крупных военных займов, опустошающих государственную казну. Но что-то может и подешеветь. Например, недвижимость или предметы роскоши.

Продолжающаяся в Израиле война пока не привела к бурному росту инфляции. В октябре 2023 года индекс потребительских цен подскочил, но уже в ноябре и декабре снизился. В январе 2024 года он не поменялся, а в феврале снова начал расти.

Тем не менее, гражданам приходится бороться с трудностями военного времени. Иногда их расходы увеличиваются внезапно, и дыры в бюджете возникают там, где не ждали.

Что делать семьям эвакуированных, привыкших закупаться на дешевых рынках Кирьят-Шмоны и Ашкелона? Теперь им приходиться отправляться за покупками в дорогие тель-авивские супермаркеты. Как быть семьям, решившим пожертвовать значительную часть своих доходов на лечение раненых солдат? Вот несколько историй о том, как израильтяне сводят концы с концами во время войны.

Семья Хазан, Иерусалим. «Жизнь дорожает, душу кладешь на то, чтобы заработать»

Гилад и Алома Хазан живут в районе Бекаа в Иерусалиме. Гилад (41 год) вернулся к религиозному образу жизни, когда ему было 20 лет. Алома (27 лет) выросла в религиозной семье в столичном районе Шило. Они женаты семь лет и живут в съемной трехкомнатной квартире в районе Бекаа в Иерусалиме с двумя детьми: Йосефом Хаимом (5,5 лет) и Зохаром (1,5 года).

У Гилада есть четверо детей от предыдущего брака, которые живут в Ариэле: Итамар (18), Ишай (16), Джонатан (15) и Авигайль (10). Он платит на них алименты.

Оба супруга — музыканты и преподаватели древней восточной музыки. Алома играет на скрипке и выступает с оркестром «Пиркат ан-Нур», а Гилад играет на скрипке и лире – древнем смычковом инструменте, выступает в различных ансамблях.

«Я преподаю в Центре музыки Востока в Иерусалиме и в Йерухаме и выступаю в различных ансамблях по всей стране. Но после коронавируса моим основным заработком стало обучение игре на скрипке и восточной музыке в целом через Zoom. В финансовом отношении наш месяц нестабилен и меняется в зависимости от выступлений, — рассказывает Гилад. — А с начала войны мы находимся не только в экономическом, но и в художественном кризисе. Алома получила возмещение от государства, а я нет, но мы не в настроении жаловаться, жизнь дорогая, и приходится вкладывать всю душу, чтобы заработать».

«Война изменила мое восприятие музыки, — признается он. — Мне трудно петь по-арабски. Я, например, вчера играл на празднике в честь Бабы Сали. В конце принято петь арабские песни 20 века. Но мне было сложно. Потому что хочется сыграть мелодию, с которой у тебя есть внутренняя связь, и не играть что-то другого народа.

«После 7 октября я пережила большой кризис. Я играю только египетскую музыку — и не могу слышать арабскую речь, — рассказывает Алома. — У меня был кризис идентичности, я не понимала, что буду делать. Меня травмировал этот язык, но с течением времени это немного смягчилось. Понятно, что во всякой музыке есть часть с чистыми намерениями и часть без, и она не принадлежит никому, а только Бог. В моей группе есть разные музыканты: христианин, друз и один из Восточного Иерусалима. В первые недели после «Черной субботы» он не приходил, но в последнее время приходит на репетиции».

Аренда: 5750 шекелей

В квартиру в районе Бекаа супруги переехали почти год назад, сменив несколько квартир: до этого жили в Петах-Тикве, Яффо и Шило.

Возврат ссуд: 800 шекелей

«Перед войной я взял кредит, чтобы покрыть дефицит, и еще один кредит около года назад, чтобы купить скрипку и многое другое, каждый инструмент — по 10 000 шекелей, — говорит Гилад.

Бензин и содержание двух автомобилей: 4500

«У нас две машины. Мы много ездим. Я езжу преподавать, выступать и навещать своих детей в Ариэле», — говорит Гилад.

Алома добавляет: «Два года назад мы купили гибридную машину, и расходы на бензин упали с 2000 шекелей до 100 шекелей в месяц за одну машину. Я езжу на «гибриде», потому что Гилад — джентльмен».

Благотворительность: 500

Гилад: «Мы регулярно жертвуем 200–500 шекелей в месяц некоммерческим организациям, таким как «Яд Сара», или йешивам. В последние месяцы мы жертвовали «Шуламит», некоммерческой организации для сирот, и «Ор пними», организации по распространению иудаизма. Это заповедь из Торы – тот, кто отдает десятину, становится богаче».

Семья Канари, Явне: «Покупки – одно из наших главных удовольствий»

Йони Канари – директор сети кондитерских «Бискоти» в Бней-Браке, его жена Инбаль – учительница. Параллельно она уже второй год учится на педагогических курсах в колледже «Ахва» в Беэр-Тувии. У них двое дочерей – Ной и Теила — им сейчас 14 и 15 лет соответственно.

Три года назад у Ной было диагностировано расстройство аутистического спектра. Это требует дополнительных расходов на лечение и специализированные кружки. Кроме того, Йони возглавляет в Явне группу родителей, дети которых страдают аутизмом. Это требует дополнительных времени и денег.

Цена войны

«Наши доходы не сократились вследствие войны – мы оба наемные работники. Но вот расходы существенно возросли, — признаются супруги. —  Мы начали делать пожертвования на военные нужды – от покупки пиццы для солдат до обеспечения их предметами первой необходимости. У нас ушло на это около 30 000 шекелей».

Особые расходы – 1000 шекелей

«С тех пор, как Ной был поставлен диагноз, наши ежемесячные расходы значительно возросли. К сожалению, семье, в которой есть ребенок – аутист, приходится тратить в три раза больше. В августе прошлого года я оказался в числе лидеров группы родителей, подавших иск против министерства просвещения. Он был направлен против сокращения учебных дней в школах, относящихся к системе специального образования. В этом году я открыл кулинарный кружок для детей, страдающих различными расстройствами. Муниципалитет Явне оказал мне материальную помощь, но мне все равно пришлось потратить на кухонное оборудование около 2500 шекелей. Еще около 1000 шекелей в месяц я трачу на деятельность группы родителей, в состав которой входит около 600 человек. Эти деньги уходят на угощение и подарки лекторам.».

Еда – 7500 шекелей

Расходы семьи Канари на еду возросли – и не потому, что они стали больше есть, а потому что еда стала дороже. «Мы практически не принимаем гостей, максимум – раз в месяц, — говорит Йони. – Но факт: продовольствие подорожало».

Развлечения – более 2500 шекелей

«По крайней мере раз в месяц мы ходим в ресторан, и еще раз в неделю заказываем еду на дом. На это у нас уходит 2500 шекелей в месяц. Два-три раза в неделю девочки ходят в кино, и на это уходит каждый раз уходит около 100 шекелей, включая попкорн и молочный коктейль».

Медицинский уход и лекарства – 2930 шекелей

«Раз в месяц и раз в два месяца Ной ходит на прием к психиатру. Каждый визит стоит 1400 шекелей. Если записываться через больничную кассу, то попасть на прием можно только раз в полгода. Кроме того, 4 раза в месяц Ной проходит процедуру CBT и каждая стоит 320 шекелей. На лекарства у нас уходит 250 шекелей в месяц».

Одежда – 2000 шекелей

«Мы с Инбаль любим покупать девочкам одежду – в магазинах и в интернете. Мы делаем это все вместе и это одно из главных наших удовольствий. Ной потеряла пальто Tommy Hilfiger, и я вместо этого купил ей со скидкой пальто Armani – вместо 1100 шекелей оно стоило 800», — рассказывает глава семейства.

Семья Цабари: «Женщины беременеют и рожают и во время войны»

Шир Цабари (41) разведена и находится в партнерских отношениях с женщиной. Она живет на съемной квартире в Каркуре. У Шир четверо детей: Яар (8), Гефен (11) и Пелег (14).  По профессии она семейный психолог и инструктор по подготовке к родам.

«Я объясняю женщинам, что роды – это здоровый процесс для организма, и в этом смысле не имеет значения, как они протекают – в бассейне с дельфинами или с помощью кесарева сечения, — рассказывает Шир. – С другой стороны, это может быть и травматическим событием. Поэтому к родам важно подготовиться, в том числе и психологически».

Цена войны

«В последние месяцы у меня стало больше доходов, потому что женщины и в войну продолжают беременеть и рожать. И сейчас они в большей степени нуждаются в психологической поддержке. Кроме того, из-за войны за помощью ко мне обращается больше семейных пар, переживающих трудности в отношениях. В результате мои доходы по сравнению с прошлым годом возросли на 40%. Недавно я открыла группу по подготовке к родам, в которую записались 12 пар, хотя обычно записывается не более шести. Ко мне приезжают и из района Иерусалима, и из Нетании».

Квартирная плата – 5300 шекелей

«Я живу в пятикомнатной квартире, в чудесном месте, и плачу за нее 5300 шекелей в месяц. Год назад мы с бывшим мужем продали принадлежавшую нам обоим квартиру, положили деньги в банк и начали получать какие-то проценты. Два месяца назад по совету отца я купила в Каркуре шестикомнатный дом. Я собираюсь переехать туда с детьми этим летом», — говорит Шир.

«До развода я мало работала и занималась, в основном, воспитанием детей. Когда мы расстались с мужем, мне стало нужно зарабатывать больше. Мои расходы удвоились. Сначала было трудно, мне помогали родители. Но со временем я приспособилась к новой ситуации и сейчас мне легче справляться с экономическими проблемами. Я знаю, что сейчас все зависит только от меня, и я к этому готова. Расходы на детей мы несем поровну с бывшим мужем. Алименты я не получаю».

Учеба – 2950 шекелей

«Дети учатся в антропософской школе «Римон». После съема квартиры это вторая по величине статья расходов – 2200 шекелей в месяц. Я учусь на курсах повышения квалификации семейных психологов, и это стоит 750 шекелей в месяц».

Медицина – 1000 шекелей

«Я трачу много денег на процедуры альтернативной медицины для всей семьи. Раз в две недели я хожу на иглоукалывание (240 шекелей в месяц), гомеопатические процедуры для детей – в среднем раз в два месяца – стоят 300 шекелей. Два раза в месяц я делаю остеопатические процедуры – каждая стоит 350 шекелей».

Развлечения – 1200 шекелей

«По крайней мере раз в неделю мы покупаем пиццу или фалафель. Мы очень любим ходить в театр – в Пардеса-Хане была театральная группа, которая ставила спектакли на идиш и билеты стоили 60 шекелей. К сожалению, два месяца назад эта группа временно прекратила работу. Иногда мы ходим на спектакли, которые ставят старшеклассники из школы «Римон» – билеты стоят 35-40 шекелей. Раз-два в месяц мы ходим в кино. И раз в месяц я и моя подруга ужинаем в ресторане. Счет на двоих – 350 шекелей».

Семья Айх, Ашкелон: «В банке у нас минус, но это жизнь, что поделаешь»

Абаба (43) и Равинт-Йеудит (29) живут в Ашкелоне. У них трое детей – Йосеф (11,5), Эми (7) и Адель (5). Абаба уже 13 лет работает на развозке газет в районе Ришон ле-Циона. Йеудит не работает. Оба они приехали из Эфиопии с родителями, когда были детьми: он рос в Кирьят-Малахи, она – в Ашкелоне.

«Нас приняли хорошо, в Израиле живут добрые люди, — говорит Абаба. – Я служил в пограничной полиции, стоял на КПП в Хевроне и в районе Иерусалима. Было трудно, но я не жалуюсь, нет другого такого места, как Израиль».

После армии Абаба пошел учиться на подготовительные курсы для репатриантов из Эфиопии, там он и познакомился с Йеудит. Абаба – религиозный человек, но их дети учатся в обычной государственной школе.

Цена войны

«Начало войны было для нас очень тяжелым. Мы все время слышали раскаты взрывов. Я видел, как во время воздушных тревог Адель дрожала от страха. Мы и все наши соседи очень боялись. Мы не знали, что делать? Чем я мог помочь своим детям? В нашей квартире нет защищенной комнаты, и мы решили ночевать прямо на лестничной клетке».

Абаба начал подыскивать, куда бы уехать, но организованной эвакуации Ашкелона не проводилось, все проблемы он должен был решать самостоятельно. На помощь семье Айх пришли добровольцы.

«Однажды под звуки сирен и взрывов прошла вся ночь, — рассказывает Абаба. – Утром мы вышли подышать воздухом на улицу, но все равно было страшно. Но днем нам позвонила волонтерка и сказала, что есть возможность временно переехать в центр страны. Она дала нам адрес, и мы поехали в Кирьят-Оно. Но, пока мы добирались, квартиру уже заняли. Нам сказали ехать в другую, но она оказалась совершенно пустой. Тогда нам дали телефон волонтерки из Тель-Авива и она нашла нам хорошую квартиру. Жители Тель-Авива принесли нам всякие нужные вещи – матрасы, одежду, игры для детей. Так мы прожили два месяца. Каждый день добровольцы приносили нам еду. Тель-Авив – это другая страна, как Америка. Красивый город, много хороших людей, все есть. Когда возобновились занятия в школах, мы вернулись в Ашкелон».

Ипотечная ссуда – 4000 шекелей

Абаба: «Мы шесть лет жили у родителей Йеудит в Ашкелоне, вместе с ее братом и сестрой. Пять лет назад мы взяли ипотечную ссуду и купили трехкомнатную квартиру в старом доме. В этом квартале живут только репатрианты из Эфиопии. Грязно, люди не следят за чистотой, мне это не нравится. С точки зрения денег жить тяжело, я зарабатываю 6200 шекелей в месяц. Это наш единственный доход. Приходится тяжело, мы в постоянном «минусе», но это жизнь, что поделаешь».

Система просвещения – 1590 шекелей

Абаба: «За группу продленного дня для Адель мы платим 590 шекелей, для Эми – 590 шекелей и для Йосефа – 400 шекелей. Дети учатся в государственной школе и муниципалитет оплачивает каждому один бесплатный кружок. До войны Йосеф ходил на футбол, но сейчас перестал, потому что тренировки проводятся далеко от дома.  А девочки, пока маленькие, они не выбрали себе кружок. Подрастут – выберут, с Божьей помощью».

Статья публикуется в сокращении.

Шели Клинг, TheMarker, Б.Е. , Д.Г.Фото: Эяль Туэг