В Песах 2025 года мы теряем свободу с невиданной скоростью

Последние две недели были одними из худших, которые когда-либо знали инвесторы в США. Десятки миллионов наиболее обеспеченных американских семей, которые были убеждены, что избрание Дональда Трампа принесет пользу экономике и их инвестиционным портфелям, поражены скоростью падения фондового рынка. Пожилые люди, которые десятилетиями копили деньги, обновляют свои веб-сайты каждые несколько часов и с изумлением смотрят на свои сокращающиеся пенсии.

Американцы постепенно начинают понимать, что значит избрать президента-популиста и нарцисса, который презирает всех экспертов, все демократические процессы и институты и который убежден, что он знает лучше, чем все остальные.

Экономические обозреватели постоянно пытаются понять, что заставило Трампа думать, что решением экономических проблем Соединенных Штатов является введение огромных пошлин на всех их торговых партнеров. В последние дни все социальные сети заполонили видеоролики Трампа 80-х и 90-х годов, задолго до того, как кто-либо предполагал, что он войдет в политику, в которых он снова и снова повторяет утверждение о том, что необходимо ввести тяжелые тарифы, чтобы не дать странам мира «эксплуатировать» Соединенные Штаты.

Он неоднократно пытается объяснить общественности основные принципы макроэкономики, согласно которым торговый дефицит и дефицит платежного баланса являются зеркальным отражением дефицита или профицита сбережений и государственных и частных инвестиций.

Вполне возможно, что внимание всех комментаторов в США, Израиле и во всем мире к изобретенной Трампом экономической теории упускает из виду реальную причину, по которой президент сегодня стремится сделать защитные тарифы своим главным политическим инструментом. Оппоненты тарифов также представляют их как экономические меры – неуклюжие, но предположительно вытекающие из заботы об американских рабочих или «торгового дефицита».

Но это не просто экономическая политика – это часть гораздо более широкой политической кампании: концентрация власти в одних руках, подрыв демократических институтов и переход к авторитарному и деловому правительству, основанному на личной власти, а не на правилах.

Мир, где основным инструментом экономической политики являются защитные тарифы, которые президент может вводить по своей прихоти, — это мир, где прибыли, рыночные доли и будущее всех крупных компаний в Америке, а иногда и за рубежом, определяются произвольными решениями, которые может принимать один человек за столом в Овальном кабинете Белого дома.

Сам Трамп не скрывает своего огромного влечения к этому инструменту политики: «Лидеры стран звонят мне со всего мира и лижут мою задницу», — похвастался он в своей речи на донорском мероприятии Республиканского национального конгресса.

Трамп не намерен сохранять высокие тарифы для всех торговых партнеров США. Отмена, которую он сделал в среду днем в своем «неожиданном» заявлении о заморозке некоторых тарифов, взята непосредственно из его пьесы, поскольку он хочет, чтобы весь мир круглосуточно ждал в напряжении, пока он выговорится.

Ведь он прекрасно понимает, что такие высокие тарифы приведут к тяжелой рецессии, обвалу рынков и снижению его популярности. У него другой план: с этого момента комитет льстецов, окружающий его в Белом доме, министерстве финансов и министерстве экономики, будет заключать специальные торговые сделки и тарифы со всеми основными торговыми партнерами США и каждый час, день, неделю или месяц будет объявлять, какие страны, отрасли и товары получат освобождение от тарифов, повышение или понижение.

Большинство экономистов считают, что защитные тарифы разрушительны для экономики, а также являются дорогостоящим и опасным способом повышения конкурентоспособности страны. Но даже те, кто находит логику в проведении промышленной государственной политики, направленной на реорганизацию экономики, признают, что то, как Трамп ведет этот шаг, является разрушительным и опасным.

Предположим, что политика протекционизма посредством блокады импорта сделает определенную внутреннюю американскую промышленность более жизнеспособной в краткосрочной перспективе — какой генеральный директор или совет директоров будут готовы принимать решения об инвестициях, производстве или развитии, основываясь на правилах игры, определяемых тенденциями, симпатиями, ненавистью и настроением президента, который публично попирает всех привратников и высмеивает все институты, которые должны проводить экономическую политику на основе исследований, экспертиз и данных?

Трампизм – это чума

Но трампизм в его популистском и авторитарном проявлении больше не ограничивается рыжеволосым нарциссом в Белом доме. Он распространяется по всему миру и достигает мест, где еще год или два назад никто не думал, что чума может добраться туда..

Группой, с наибольшим энтузиазмом относящейся к трампистским идеям в последние месяцы, являются уже не миллионы сторонников движения MAGA, а некоторая элита мира высоких технологий во главе с боссами технологических гигантов и некоторыми из самых известных инвесторов Кремниевой долины – географической, культурной и экономической области, которая еще несколько лет назад считалась оплотом демократического либерализма.

Два человека, которые наиболее ярко иллюстрируют это изменение, — это управляющий венчурным фондом Марк Андриссен и предприниматель Илон Маск. Казалось бы, популистская, протекционистская и авторитарная экономическая политика Трампа противоречит идеологии Кремниевой долины: в конце концов, это сообщество, которое десятилетиями проповедовало глобализацию, открытость рынка и минимальное государственное вмешательство.

Но сегодня уже ясно, что многие миллиардеры Кремниевой долины рады снять маски и показать нам, что на самом деле они никогда не были в восторге от демократии и либерализма.

В последние годы Андриссен, Маск и другие продвигают технологическое авторитарное видение: демократия — это неэффективный бизнес, она препятствует прогрессу, либеральные институты бесполезны, а власть должна быть передана «людям, которые строят» — гениальным основателям, безудержным предпринимателям, тем, кто, как Марк Цукерберг, считает, что необходимо «двигаться быстро и ломать вещи»; и капиталистам, которые лучше граждан понимают, что правильно. Для них Трамп – с его личным правлением, нетерпимостью к критике и готовностью использовать государственные институты в качестве контрмеры – не является исключением. Он модель. Трамп узаконивает их скрытые фантазии, которые они никогда не смогут реализовать, несмотря на огромное богатство, накопленное ими за последние два десятилетия.

Тарифы Трампа прекрасно вписываются в эту модель концентрации власти. Они обходят Конгресс, позволяют наказывать оппонентов и награждать соратников и создают хаос, которым, так сказать, может управлять только правитель. Это не спланированный политический шаг, а демонстрация контроля, демонстрация превосходства, послание о том, что воля одного стоит выше правил. Проявление суверенитета.

С точки зрения таких людей, как Андриссен, имеющих авторитарные тенденции, это именно то, что они хотят видеть: не демократическое управление, а «умное», «быстрое» руководство, не подверженное системам сдержек и противовесов. Как часто писал Маск в Твиттере: «Больше предпринимателей, меньше регуляторов». Он нападает на органы безопасности, инспекторов, регуляторов рынка капитала и на любые учреждения, которые не позволяют ему двигаться с желаемой скоростью, идя по головам сотрудников, потребителей, мелких конкурентов и, конечно же, налогоплательщиков.

Даже театр «мы обеспокоены изменением климата и окружающей средой» закрыт, и они поддерживают президента, который отрицает науку о быстром разрушении хрупкой, хрупкой окружающей среды, в которой люди процветали последние 10 000 лет.

Результатом стала новая коалиция, которая считает, что «свобода» — лозунг, который раньше ассоциировался с экономическими правыми в США — должна находиться только в руках самых богатых, тех, кому удалось победить в капиталистических джунглях.

И вот, менее чем через 100 дней после прихода к власти администрации Трампа, мы оказываемся среди популистов, которые разделяют общественность снизу, и с технологической элитой, презирающей демократию сверху. В этом смысле тарифы являются не просто экономической ошибкой, они являются идеологическим инструментом. Они отмечают стремление Трампа и технологических боссов создать мир, в котором власть течет не через законы, а через сети — капитала, алгоритмов, платформ и личной близости к власти.

Новое и пугающее видение

Во многих домах Израиля за праздничным столом принято говорить об идеях свободы. Предстоящий пасхальный седер — это возможность для многих израильтян, которые стремятся к свободе, провести открытую дискуссию со своими родителями, детьми, членами семьи и друзьями об очевидных и непосредственных опасностях, подстерегающих свободу, причем не только в Израиле, в эпоху, когда Биньямин Нетаниягу вместе со своими партнерами по коалиции разрушает все институты, которые должны ограничивать власть правительства, но и о международных, политических и технологических силах, которые поддерживают Нетаниягу и его сторонников.

Президент Соединенных Штатов и миллиардеры, контролирующие самые влиятельные и крупнейшие компании в мире, формулируют новое видение мира, в котором свобода и честь будут собственностью тех, кто близок к правительству и капиталистам. Мы находимся на пугающем и быстром пути к потере нашей свободы.

Не только в экономической сфере, но и в сфере информации, идей, управления и дискурса – мы теряем свободу. Институты, построенные за последние сто лет (главные из них — рациональный дискурс, разделение властей, независимость режима и прессы), — все они были созданы для защиты свободы, от свободного рынка до свободы слова, сегодня используются для ограничения свободы, продвижения авторитарного правления и замалчивания.

В мире, где доминируют технологические гиганты, мы утратили способность различать правду и ложь. Это происходило медленно, почти незаметно для нас, в последнее десятилетие. Именно сейчас, когда на заднем плане стоит история исхода из Египта, пришло время задать себе и нашим лидерам несколько трудных вопросов.

Гай Рольник, TheMarker, Ю.Л. Фото: Photo/Mark Schiefelbein