В отделениях реабилитации готовят раненых к следующей битве

Йоси Бергер сидит за столом, сосредоточенно выполняя упражнения. Кажется, что все его силы мобилизованы на выполнение сложной задачи: попытаться хоть немного сжать левую ладонь на тренировочном устройстве. Но рука не слушается и отказывается подчиниться движению захвата. Дрожь от усилий подчёркивает шрам от операции на кисти.

“Я хочу немного поработать над мизинцем”, — тихо говорит он трудотерапевту.

“Мизинец самый упрямый”, — напоминает она ему и подаёт другое устройство — резиновую пластину с отверстиями. Пальцы пытаются ухватиться за неё, снова сопровождаемые дрожью усилия. Так он тренируется ежедневно на протяжении трёх месяцев с тех пор, как попал сюда, в реабилитационный центр для раненых “Возвращение к жизни” при больнице “Шиба Тель а-Шомер”.

23-летний Бергер из Реховота — резервист разведывательного подразделения бригады “Гивати”. Несколько месяцев назад он был ранен  в Рафиахе. Ещё недавно Йоси, вероятно, не мог представить себя в такой ситуации. “Меня ранили в руку и ногу, повредив два артерии”, — рассказывает раненый резервист. Сейчас он не может ходить и передвигается на электрической инвалидной коляске. “После встречи с ортопедом узнаем, есть ли шанс на улучшение”, — говорит Йоси, продолжая свои упражнения.

“Это здоровье, в него нужно вкладываться”, — добавляет он. 

Высокая мотивация Бергера характерна для многих пациентов центра. Однако, как и у всех, у него бывают и плохие дни. В такие моменты он чувствует слабость и предпочитает оставаться в постели. “Обычно всё в порядке”, — уверяет он.

Что ждёт его дальше? Какая жизнь ожидает за пределами центра? Сможет ли он реализовать свои мечты? И поменяется жизненный путь из-за ранения ?

“Я хочу путешествовать, а потом открыть свой бизнес или найти работу. Раньше я ремонтировал телефоны, но теперь, наверное, не смогу этим заниматься”, — говорит он, а  рука продолжает дрожать от усилий.

Вне времени

За пределами кабинета трудотерапии, в центральном холле отделения, раздаются аплодисменты: заканчиваются пять месяцев госпитализации солдата, раненого в результате падения беспилотника на севере. Персонал и пациенты собрались попрощаться и попробовать пиццу. Здесь все знают друг друга. Это сообщество терапевтов и пациентов, словно вырванных за пределы времени и из сложной израильской действительности. Для них война за Родину закончилась, началась личная борьба за собственную жизнь.

Центр выглядит современно, чисто и уютно, атмосфера здесь тёплая и почти семейная. В клубной зоне, рядом с мягкими диванами, трое молодых людей играют в виртуальный футбол на большом экране, и невольно возникает вопрос: смогут ли они когда-нибудь снова ударить по мячя в реальной жизни? Всё здесь устроено правильно и очень по-израильски: мотивация к восстановлению, боевой дух, поддержка близких, пожертвования, помощь. В этом прекрасном месте легко забыть  о сложной реальности, которая ждёт за дверями. Тем временем поток раненых войны продолжает ежедневно пополняться, вовлекая всё больше семей, чья жизнь изменилась навсегда. Это тоже цена войны.

Реабилитация: факты и цифры

Согласно последним данным отдела реабилитации Министерства обороны, с 7 октября 2023 года в систему реабилитации поступило около 12 тысяч раненых военнослужащих и сотрудников служб безопасности. За год количество пациентов увеличилось на 20%, достигнув 74 тысяч человек. Среди них 1500 человек получили ранения дважды, а около 900 новых раненых были госпитализированы после начала наземной операции в Ливане. Половина раненых (51%) — это молодые люди в возрасте 18–30 лет, а 43% из них страдают от  посттравматического стресса. Кроме того, 14% получили травмы средней или тяжёлой степени, а 12 человек полностью потеряли зрение.

Ежедневная борьба за восстановление

Распорядок дня в реабилитационном центре расписан с утра до позднего вечера. Помимо физических упражнений, пациенты регулярно встречаются с психологами, а в некоторых случаях и с психиатрами, специализирующимися на лечении посттравматического стресса. В процессе восстановления также применяются гидротерапия, арт-терапия, работа с керамикой, 3D-технологиями и очками виртуальной реальности — всё, что может помочь пациентам вернуть утраченные функциональные способности.

История Йонатана Бен-Шабата

21-летний Йонатан Бен-Шабат мчится по коридору на синем электрическом скутере. Он энергичен, улыбчив и полон сил, его внешний вид опрятен и ухожен. Уверенность и спокойствие, с которыми он движется, говорят о том, что спустя семь с половиной месяцев в центре он чувствует себя здесь как дома. “Мой девиз — оптимизм и чувство меры”, — говорит он. Стена рядом с его кроватью покрыта поздравлениями и детскими рисунками, которые посвятили ему.

Йонатан — выходец из ультраортодоксальной семьи из района Меа-Шеарим. В подростковом возрасте он отказался от религиозного образа жизни и некоторое время находился под опекой социальных служб. Жизнь привела его к двум важным событиям: его четырёхлетние отношения с девушкой, с которой он живёт в Рамат-Гане, и служба в армии в качестве офицера по оперативным вопросам в бригаде “Гивати”.

Столкновение в Рафиахе изменило его жизнь. “Боевики вышли из туннеля в 20 метрах от нас и прикрепили заряд к двери бронемашины, которую я не успел закрыть”, — рассказывает он. Заряд взорвался прямо на нём. “Керамический бронежилет спас меня, но я получил множество травм в верхней части тела”, — добавляет он. Йонатан был тяжело ранен и эвакуирован на вертолёте в больницу “Шаарей Цедек”.

Лечение и надежда

Травмы включали разрыв лёгкого, переломы рёбер, серьёзное повреждение левой руки. “Я перенёс пять операций, у меня был тромб в стволе мозга и осколок, который проник в мозг через внутреннее ухо, что немного усложнило ситуацию”, — рассказывает он. Восстановление было долгим, но Йонатан полон решимости вернуться к нормальной жизни: “Я уверен, что однажды смогу ходить. Пока я завишу от инвалидной коляски, но и к этому привыкаешь”.

Каждую неделю он отправляется домой и сталкивается с новыми вызовами: “Оказывается, что даже простые вещи, например, туалет, часто недоступны. Нужно привыкнуть к тому, что ты не можешь водить машину и всегда нужен кто-то, чтобы помочь поднять коляску”, — делится он. Тем не менее Йонатан уверен: “Ключ к успеху — сохранять оптимизм”.

Остановка на скорости 200 км/ч

В кабинете трудотерапии несколько пациентов тренируются возвращаться к привычным действиям. Это простые движения, которым здоровый человек обычно не придаёт значения. Талья Франс, трудотерапевт из реабилитационного центра “Шиба”, рассказывает, что травмы в отделении разнообразны, как и психологические реакции на них. “Есть пациенты, которые идут вперёд на полной скорости, но есть и те, кому сложнее принять свою травму. Их ощущение можно описать как ‘всё пошло наперекосяк’”, — говорит она.

С момента начала войны 7 октября 2023 года в реабилитационных отделениях “Шиба” были госпитализированы около 680 раненых, большинство из которых — солдаты, но также и гражданские, жители приграничных районов, и освобождённые заложники. Из них 430 пациентов проходят реабилитацию в центре “Возвращение к жизни”, остальные лечатся в специализированных отделениях: дыхательной реабилитации, ортопедии, лечения черепно-мозговых травм и неврологии. “К нам поступают пациенты с комбинированными травмами”, — объясняет профессор Исраэль Дудкевич, руководитель реабилитационного отделения и центра восстановления.

История Алона Пфайфера

32-летний Алон Пфайфер из Ришон ле-Циона — резервист артиллерийского батальона 508. После четырёх месяцев рзервистской службы  он вернулся на “гражданку”, а потом опять вернулся в армию  в октябре. 22 октября рядом с самоходной артиллерийской установкой (САУ), где он находился, разорвалась ракета “Град”. 15 секунд, отведённых на предупреждение, не хватило команде. “Большая часть команды была внутри САУ, но мы ждали ещё одного члена экипажа из палатки, и дверь осталась чуть приоткрытой”, — вспоминает Пайфер. Ракета ударила рядом с дверью, разлетевшись на множество осколков. “Машина приняла на себя большую часть удара, но часть осколков проникла внутрь”, — рассказывает он. Его друг Саар Новорски, 27 лет, стоявший у двери, погиб на месте. Пфайфер и другие члены команды получили ранения. Один из осколков попал в правое бедро Алона, раздробив кость.

Он был эвакуирован в больницу “Зив” в Цфате, где ему провели первую операцию по фиксации ноги, а затем перевезён в больницу “Асаф а-Рофе”. Три недели назад он начал реабилитацию в центре “Шиба”. Сейчас он передвигается на костылях. “Вначале мне сказали, что через полтора-два месяца после операции я смогу снова ходить”, — рассказывает он. “Я здесь три недели, занимаюсь физиотерапией, у меня хорошие показатели подвижности, и я жду, когда кость срастётся. В конечном итоге я должен вернуться к нормальной жизни, но, вероятно, на это уйдёт ещё как минимум полтора месяца. До ранения я занимался кроссфитом и тяжёлой атлетикой. Пока я не знаю, как травма скажется на этом”.

Реабилитация: вызовы и цели

“Молодой человек, который внезапно получает серьёзные травмы, это как гонщик, на скорости 200 км/ч внезапно жмущий на тормоз. В лучшем случае он не перевернётся, но ему потребуется время, чтобы понять, что произошло, и как двигаться дальше”, — говорит профессор Дудкевич. “И это касается не только молодых людей 20 лет. Среди пациентов есть резервисты 30–40 лет, отцы семей. Цель реабилитации — максимально восстановить функции и качество жизни. Человеку с ампутацией ноги мы не сможем вернуть конечность, но сможем подобрать для него протез. Есть те, кто не только возвращается к ходьбе, но и вновь участвует в боевых действиях. Конечно, даже с самым современным протезом всегда останутся ограничения”.

Реальность за пределами реабилитационного центра

Некоторым пациентам трудно покинуть уютные стены реабилитационного центра. “Это своего рода оранжерея”, — объясняет профессор Дудкевич. “Здесь есть расписание, программы лечения. Но за пределами центра ты сам должен записываться на приёмы, вовремя просыпаться, справляться с отсутствием доступной инфраструктуры. Внезапно жизнь оказывается сложнее”.

«Есть положительная сторона — я жив»

«Для меня облегчение наступило сразу. Я знала, что он ранен, но он жив», — рассказывает Тамар, мать 27-летнего Р., резервиста из подразделения «Окец», который был ранен в октябре во время столкновения с боевиками «Хизбаллы» в Ливане. «Я получила звонок в три часа ночи с неизвестного номера», — вспоминает она. «Мы не знали, что он в Ливане, но подозревали. К счастью, Р. сам был на линии. Чтобы успокоить нас, он сказал, что всего лишь подвернул лодыжку, но вскоре мы поняли, что это не так», — рассказывает мама резервиста.

Р. получил пулевое ранение в левое плечо из охотничьего ружья. Он перенёс три операции, во время которых у него удалили часть мышцы и провели первую пластическую операцию по пересадке кожи. После этого он был переведён в реабилитационный центр для раненых в «Ихилов», выписался, но из-за развившейся инфекции был вынужден вернуться в центр на реабилитацию около двух недель назад.

«Сейчас у меня повреждены нервы, нарушена чувствительность в предплечье, и есть проблемы с плечом. Я пока не знаю, насколько оно сможет восстановиться. Врач сказал, что я не смогу вернуться к полной функциональности», — рассказывает Р. Ему предстоит долгий путь, множество операций, чтобы завершить реабилитацию. Из-за призыва в резерв в октябре 2023 года он был вынужден прервать обучение на экономическом факультете Тель-Авивского университета. Этот учебный год для него уже неактуален.

История Йехошуа Шапиро

В другой палате проходит лечение 20-летний Йехошуа Шапиро из бригады «Нахаль». Он родом из ультраортодоксальной семьи в Бейт-Шемеше, второй из пяти детей. Дом он покинул в 16 лет. «Я переехал на север к другу, который для меня как брат. Когда я пошёл в армию, мне предоставили жильё в кибуце Ганигар. Сейчас это мой дом, но он только на время службы, и мне придётся его покинуть», — рассказывает он. Шапиро поддерживает связь со своей семьёй, а его мать часто сопровождает его на реабилитации.

Война застала его и его товарищей на финальном этапе подготовки, и  вскоре они  вошли в Газу. «Мы были в Газе десять месяцев», — вспоминает он. В октябре, в результате контактного боя с террористами в Джебалии  он получил серьёзное ранение. Пуля, которая попала в его нижнюю часть живота, вышла через левую сторону таза, по пути повреждая внутренние органы, ломая кости таза и повреждая нервы в стопе. Его эвакуировали на вертолёте в «Ихилов», где он был прооперирован и оставался на лечении 17 дней. Сейчас он проходит реабилитацию.

«Я чудом остался жив», — говорит он. «Сначала я был в инвалидной коляске, затем перешёл на костыли. Две недели назад я начал ходить и постепенно отказался от костылей. Был тяжёлый момент, но в итоге я смотрю на положительную сторону — я жив, я хожу», — говорит он.

Психологические аспекты травм

Однако даже чудеса имеют свою цену. Физические и психологические последствия боевых травм будут сопровождать раненых и их семьи на протяжении всей жизни. Значительная часть реабилитации касается также психологической стороны. «Принятие травм такого рода связано с обретением новой идентичности», — объясняет Карен Серберо-Шорек, реабилитационный психолог и инструктор реабилитационного центра для раненых в «Ихилов».

«Эти солдаты и резервисты до травмы находились на пике своих сил. Они участвовали в интенсивных ситуациях, где их физическая сила играла ключевую роль на протяжении месяцев. После травмы их возможности меняются. Иногда это временно, но часто последствия остаются на всю жизнь — и физические, и психологические», — добавляет она.

Процесс принятия своей новой идентичности сложен и порой мучителен. «Во время терапии пациенты часто ведут внутренний диалог о том, с чем они готовы жить, а с чем нет», — продолжает Серберо-Шорек. «Этот долгий процесс часто начинается с позиции: “Я готов принять только полный выздоровление”. Но по мере продвижения всё меняется. Человеческая способность адаптироваться невероятно сильна, и реабилитационная психология во многом сосредоточена именно на этом. Это сложный путь, наполненный болью и принятием того, что “я больше никогда не буду таким, как раньше”».

Посттравматический стресс и вызовы войны

Многие раненые также сталкиваются с симптомами посттравматического стресса. «В отличие от краткосрочной военной операции или стандартной службы, этот конфликт длился целый год», — говорит Серберо-Шорек. «Многие пациенты приходят с типичными симптомами ПТСР: повышенная настороженность, проблемы со сном, избыточная возбудимость, кошмары и флэшбеки».

Эффективная реабилитация требует непрерывного лечения и адаптации жизненной среды пациента. Продолжительность войны и тот факт, что целые регионы оказались в условиях вынужденной эвакуации, делают эту задачу ещё сложнее. «В отличие от войны Судного дня, например, сейчас мы проходим длительный период, когда вся страна находится в исключительной ситуации, и это сказывается на реабилитации», — отмечает профессор Дудкевич.

«Часть реабилитации включает выходы пациентов домой на выходные, в их привычную среду. Но мы быстро научились не спрашивать: “Вы едете домой на выходные?” Потому что что такое “дом”? Это дом в эвакуированном посёлке? Какие там есть терапевтические услуги и специалисты? Очень трудно принимать решения о продолжении реабилитации в постоянно меняющейся реальности», — добавляет он.

Идо Эфрати, “ХаАрец”

Фото: Хадас Паруш