В Хайфе пишут письма российским политзаключенным

22 мая в Хайфе состоялось мероприятие, посвященное поддержке российских политзаключенных – «Вечер писем», организованный сообществом «Точка сбора». Один из координаторов проекта, исследовательница культуры Дарья С. из Хайфы, рассказала «Деталям» о прошедшем мероприятии.

— Наше объединение возникло после начала полномасштабного вторжения в Украину и активизировалось к концу первого года войны. Подобные встречи стали проходить регулярно. Мы собирались раз в месяц, чтобы написать письма, организовывали митинги у Российского консульства в Хайфе и на улице Сахарова – старались донести информацию о судьбах российских политзаключенных в России. Ситуация немного изменилась после смерти Навального: люди были в абсолютном ступоре и шоке, потребовалось время чтобы вновь «собраться».

Сегодняшний вечер – своего рода возрождение нашей активности после перерыва. На мероприятии мы пишем «живые» бумажные письма российским политзаключенным, данные о которых мы получаем от различных правозащитных организаций. Это важно для того, чтобы, с одной стороны, поддержать людей, находящихся в заключении, а с другой, продемонстрировать карательной системе, что об этих людях помнят и знают – это в некоторой степени поддерживает их относительную безопасность в тюрьме.

На мероприятии выступила советская диссидентка и политическая ссыльная, ныне проживающая в Афуле, – Елена Санникова, член международного «Мемориала» (правозащитная организация). Она поделилась с собравшимися своим опытом переписок «с зоны» и еще раз подчеркнула важность подобной поддержки в условиях изоляции.

Специальный гость вечера, российская журналистка, сотрудница правозащитного медиапроекта «ОВД-Инфо» Марина-Майя Говзман рассказала о том, как независимая журналистика продолжает существовать в России в текущих условиях, как журналисты становятся своего рода партизанами пера, публикуясь на условиях анонимности или под вымышленными именами.

Марина-Майя затронула проблему, которую только начинают обсуждать: если инфраструктура помощи политзаключенным еще как-то налажена, то помощь их семьям (ведь попавшие в тюрьму являлись зачастую основными кормильцами) – нет. Однако больше всего производит впечатление ее рассказ о репортаже из поселков на границе с Казахстаном. В конце XIX века туда переселились украинцы, которые были привлечены к строительству железной дороги в Омск. В новом месте проживания они были вынуждены организовать жизнь фактически с нуля. Основанные ими поселения получали украинские названия – например, Новая Одесса. До сегодняшнего дня люди там разговаривают на украинском языке, при этом активно потребляя российскую пропаганду. Журналистка брала интервью у мужчин из этих поселений, которых мобилизовали на войну с Украиной, естественно, на российской стороне. И вот они ей на украинском языке рассказывали, что идут «сражаться с нацизмом». Украинцы. Выводов в этом театре абсурда нет, просто заметки для истории и последующего анализа глубины произошедшей трагедии.

— Письма на зону – это, скорее, символический акт или они могут повлиять на судьбу человека?

— Письма с воли очень поддерживают людей, и, кроме этого, они способствуют их дальнейшей безопасности в тюрьме. Когда к людям поступают весточки извне – это сдерживает систему в плане «распускания рук».

Это не первое наше мероприятие такого плана, и мы уже даже получали ответы на свои послания: письма политзаключенных неизменно проникнуты теплом и благодарностью. Каждый раз это вызывает во мне трепет. С ними нельзя обсуждать политику – все строго цензурируется, многие темы категорически под запретом. Например, любые обсуждения сексуальных свобод, ориентации и прочая фактически гарантируют, что условия их содержания ухудшатся, вплоть до летального исхода.

Поэтому мы всегда советуем писать им на «легкие», нейтральные темы, но люди в тюрьме рады и этому – они отрезаны от мира новостей, поэтому рады любой информации. Часто бывает, что между людьми завязывается постоянная переписка.

• Читайте также:
• После интервью с Путиным Такер Карлсон начал вести шоу на канале «Россия 24»
• В Германии убиты два украинца. Подозреваемый – россиянин

— По каким статьям сидят ваши адресаты?

— Подавляющее большинство репрессированы за так называемые фейки о российской армии, дискредитацию армии, оправдание фашизма – что бы это ни значило. Но есть и те, кто сидят по более тяжелым статьям, например, экстремизм или терроризм – например, из-за поджога военкоматов. Они сидят в более тяжелых условиях, многие из судов по ним закрыты, людям немедленно блокируют все счета, а сроки доходят до 25 лет.

— Какой самый трогательный момент в подобных мероприятиях вы можете вспомнить?

— Все моменты очень трогательны, но, пожалуй, самое-самое, что запомнилось – это когда к нам приходили семьи с детьми и одна девочка-подросток стала рисовать с детьми открытки, которые мы вложили в письма.

На вечере писем было подписано более 40 открыток, а это значит, что более чем 40 заключенным на какой-то момент станет немного радостнее.

Татьяна Воловельская, «Детали». Фото: Александр Кучерявый ∇