«Узнав, что суд дал насильнику 15 или 20 лет тюрьмы, я могла вздохнуть спокойно»
«Женщина в полиции – это своего рода вызов, если хотите. Попытка доказать, что женщины не обязательно должны быть привязаны к кухне или выполнять мелкие офисные работы. Опираясь на свой опыт, могу даже утверждать, что женщины-следователи более успешны в раскрытии преступлений, чем их коллеги мужчины», – сказала «Деталям» Илона Камински, старший следователь полиции округа Аялон.
Женщины сегодня служат и в спецподразделениях полиции, и в уголовном розыске, и в патрульной службе. Причем год от года количество женщин в форме только растет: в 2008 году они составляли 21 процент личного состава, а сегодня – уже около 30 процентов. Это имеет самые разные положительные последствия: исследования показывают, что чем больше среди полицейских – женщин, тем выше доверие граждан к правоохранителям.
Илона в израильской полиции уже четверть века. Ей есть, о чем вспомнить.
Банда магазинных «карманниц»
Как часто бывает, это дело началось с жалобы: в полицейское отделение, где работает Камински, обратился пожилой житель Бат-Яма. Вернувшись домой из магазина, он обнаружил, что у него пропал кошелек.
Через некоторое время поступило еще одно подобное заявление. Потом еще. «Как правило, жаловались пожилые люди, – рассказывает Камински. – У них крали не только кошельки, но и мобильные телефоны. Воры вытаскивали кредитки, по которым быстро снимали в банкоматах значительные суммы. Мы приступили к расследованию, но поймать «на горячем» карманников не удавалось, поскольку, как правило, пострадавшие обращались в полицию не сразу, а через несколько дней, иногда даже через неделю после пропажи».
Первым делом следовало очертить район, в котором действовали воришки. Сразу бросилась в глаза некая закономерность: все кражи, судя по жалобам, происходили на одной и той же улице. Определив это, полицейские просмотрели записи видеокамер расположенных там магазинов – и примерная картина происходящего начала вырисовываться.
«Снова и снова мы просматривали видеозаписи и, если что-то казалось подозрительным, сопоставляли с рассказами пострадавших, – вспоминает Камински. – Если снимали деньги, используя краденые кредитки, то определяли, где именно, и проверяли записи с видеокамер банкоматов. Сравнивали личности укравшего кошелек – и снимавшего деньги. И наконец, собрав улики, разослали фотографии подозреваемых и заявили их в розыск».
Версия складывалась следующая. Орудовала группа из трех-четырех женщин. Одна вступала в контакт с жертвой, отвлекала ее любым способом – могла просто поинтересоваться каким-то товаром или продуктом в тележке. Пока шел разговор, ее сообщница незаметно крала из сумки кошелек или мобильник.
«Чуть позже удалось установить, что женщины эти – арабки из Рамле. Они приезжали в Бат-Ям на «промысел». Когда их взяли, в одно производство объединили около двадцати дел. Против них подано обвинительное заключение, а кражи прекратились», – говорит следователь.
Работа следователя
Илона Камински репатриировалась в Израиль в 1994 году, ей тогда было пятнадцать. Обычный путь: школа, армия… После курса молодого бойца пошла в погранвойска. «Мне нравилась красивая форма и как слаженно эти ребята работают. Кроме того, у меня родители – бывшие военные, и по СССР я помнила, что пограничники относятся к элитным войскам», – объясняет Илона свой выбор. Затем осталась на сверхсрочную службу, после которой перешла на работу в полицию: сначала патрульным, потом следователем.
– Многие считают: мол, ну что следователь-женщина может? Сидит за столом какая-то девчонка, что она там понимает? И человек расслабляется, «тает», теряет концентрацию, – объясняет Камински. – Такой своей мягкостью женщина-следователь может расположить к себе допрашиваемого, любого преступника! У него возникает ощущение, что с ним беседует его близкая знакомая, чуть ли не сестра или мама, в зависимости от возраста. А выстроить общение во время допроса – уже половина дела.
– Какие дела вы сегодня в основном ведете?
– Ранее я занималась преступлениями, совершенными на сексуальной почве, но в последние пять лет в основном расследую кражи, ограбления и преступления, связанные с наркотиками. Мы не боремся с наркокартелями или крупными сетями сбыта, это – задача специальных подразделений. Но ловим мелких дилеров или тех, кто выращивает у себя дома марихуану. Дел такого рода очень много, они отнимают уйму времени.
Мне доводилось вести дела дедушек, насиловавших своих внуков или внучек. Отцов, насиловавших своих дочерей… Когда мне звонили из прокуратуры сообщить, что насильник отправляется в тюрьму на 15, 17, 20 лет, я считала, что могу вздохнуть спокойно. А ведь во многих случаях речь шла об обычных, нормативных людях, о которых никогда бы не сказали, что они способны на подобное!
Друг семьи
Это было одним из самых тяжелых дел в моей практике. Потому я и помню его в мельчайших подробностях.
В отделение женщина. Рассказала про изнасилование, совершенное… 15 лет назад. В преступлении она обвинила друга семьи – после того как узнала, что он изнасиловал и ее сестру тоже.
Сначала мне казалось, что его раскрыть не удастся из-за срока давности. Но мы выяснили, что в тот период соцработники зафиксировали у этой девочки перепады настроения, ухудшение душевного самочувствия. Она стала намного хуже учиться, резко менялось ее поведение, появилась агрессия к окружающим. Но на контакт не шла и никакой помощи принимать не хотела. Все это было зафиксировано в документах и записях, которые мы подняли.
Потихоньку восстанавливали картину: девочка не очень понимала, что происходит, тем более что, будучи другом семьи, этот человек пользовался уважением ее братьев, сестер, да и ее самой. Но потом в своих показаниях заявительница сообщила такие подробности, что, поверьте мне, опытному следователю – выдумать их невозможно.
Тем не менее она молчала, стеснялась кому-либо рассказать. А решилась из-за младшей сестры, с которой тот же человек, оказывается, делал то же самое. И сестра в свою очередь тоже молчала, а рассказала лишь 15 лет спустя.
– Что подозреваемый?
– Отрицал все категорически. Но благодаря тому, что нам удалось снять показания всех жертв и в прошлом фиксировалось с документальной точностью кардинальное изменение их поведения в период, когда совершалось насилие, удалось сформулировать обвинительное заключение…
– Вы говорите – «всех жертв»?
– Их оказалось пятеро! Все – братья и сестры, над которыми издевался этот «друг семьи». Они в один голос утверждали, что молчали так долго из чувства стыда. Просто хотели забыть случившееся. Но мы довели дело до суда, и суд вынес приговор.
Эксгибиционист
В отношении другого гражданина, тоже обвиняемого в сексуальных преступлениях, пришлось собирать доказательства по всей стране, от Хайфы до Гедеры. Только на формирование доказательной базы ушло полтора месяца.
В Холоне в полицию пришла женщина и рассказала, что ее дочка столкнулась, по всей видимости, с эксгибиционистом: некий мужчина лет сорока подошел к девочке на улице и пожаловался на сильную боль в спине, с которой он не может справиться. Спросил, не посмотрит ли она, что именно у него со спиной? Сказал, что стесняется показывать спину на улице – и они зашли в ближайший подъезд, а там он обнажил перед ней свой пенис.
Мужчину сначала удалось отследить по записям видеокамер. Затем передали фото коллегам в надежде, что кто-либо его узнает – и действительно, несколько полицейских его опознали. Выяснили, что он ездил из города в город на автомобиле, установили номер, нашли владельца, проверили, кто ее водит. И только собрав многочисленные улики, задержали.
По локациям мобильного телефона определили, где он находился в течение шести месяцев, предшествующих его задержанию. Проверяли, не фиксировались ли случаи сексуальных домогательств примерно в то же время и в тех же местах. Так нашли несколько совпадений, а затем получили показания других девочек, к которым он приставал.
Есть определенная сложность таких расследований: детей до 14 лет, пострадавших от сексуального насилия или домогательств, следователь не имеет права допрашивать. Это делает специальный полицейский инспектор по работе с подростками. Но у нашего был колоссальный опыт в таких делах, так что потерпевшие рассказывали ему в мельчайших подробностях все, что было, а после этого их доставляли в полицейское отделение Бат-Яма на опознание по фотографиям. Проверяли записи с камер видеонаблюдения, сопоставляли их с показаниями детей… В результате доказательная база была собрана весомая, и отпираться он не стал, признался по многим эпизодам этого дела.
Оправдывать себя он пытался тем, что в детстве тоже пострадал от эксгибициониста. Детей он не трогал, только раздевался перед ними и это ставил себе «в заслугу». Убеждал, что у него не все в порядке с головой. Но суд признал его вменяемым и виновным по 19 эпизодам.
– За время работы вы сталкивались, наверное, и с угрозами в ваш адрес?
– Угрожают нередко в самом начале расследования. Как правило – ничего серьезного, обычная реакция подозреваемого. Мне не доводилось оглядываться, выходя из дому. Этого никогда не было.
Марк Котлярский, «Детали». Фото: Илона Камински, из личного архива √
