Ультраортодоксы и Израиль: дело не в экономике – это война культур

Решение министра финансов Авигдора Либермана не субсидировать ясли для ультраортодоксальных родителей, которые не  работают хотя бы на полставки, вызвало понятную «павловскую» реакцию со стороны ультраортодоксального общества, в особенности — его политического руководства.

«Правительство разрушения», «Указы царя из Молдовы», крики такого рода были слышны по всему фронту — от Арье Дери до Ури Маклева. Однако, если кто-то думает, что главная причина конфликта заключена в экономической плоскости, он ошибается: на самом деле, это – война культур. Но не только ультраортодоксов против населения в целом, но и ультраортодоксальных лидеров против самого ультраортодоксального общества.

Главный экономический аргумент противников Либермана заключается в следующем: прекращение субсидирования нисколько не увеличит уровень занятости ультраортодоксальных мужчин, но, скорее, снизит уровень занятости ультраортодоксальных женщин. По их словам, женатый ультраортодокс («аврех») не перестанет учиться, если государство заберет у него субсидию в 1000 шекелей на ребенка в месяц; а вот его жена перестанет работать, поскольку кому-то надо сидеть с маленькими детьми, даже ценой ухудшения материального положения.

Но за экономическим аспектом на самом деле скрывается нежелание руководителей ультраортодоксов признать, что за последние годы окружающий мир изменился. Уровень занятости ультраортодоксальных женщин сегодня находится на рекордно высоком уровне, учитывая тот факт, что он стал постоянно расти. 70 процентов всех женщин ультраортодоксального сектора работают. Если посмотреть на молодых женщин из этого сегмента населения в возрасте от 25 до 35 лет, здесь уровень занятости еще выше – он достигает 80 процентов.

Считает ли ультраортодоксальное руководство, что в случае отмены субсидий все эти женщины объявят, что уходят с работы только потому, что нужно ухаживать за детьми, чтобы муж, учащий Тору, продолжал ее учить?

Я не принадлежу к ультраортодоксальному миру, но у меня есть ощущение, что лидеры общины прекрасно отдают себе отчет в том, что женщина, которая вышла на работу и стала кормильцем, иногда с не очень высокой, а иногда с неплохой зарплатой, преодолела внутренний, социальный и культурный барьер.

Я не  думаю, что ее так просто вернуть домой и заставить отказаться от средств к существованию и от высокой самооценки, которая появилась после выхода на работу, только для того, чтобы ее муж смог и дальше учить Тору.

Кроме того, утверждение «это отнюдь не то, что заставит их начать работать» само по себе может служить объявлением войны культур. Потому что, если этому аргументу придать расширительное толкование, вполне возможно, что каждый шаг, предпринимаемый правительством в этом направлении, ультраортодоксальное руководство будет одинаково принимать в штыки.

Сокращение выплат детских пособий? Это отнюдь не то, что заставит их начать работать. Уменьшение льгот на выплату муниципального налога? Это отнюдь не то, что заставит мужчин начать работать. Сокращение стипендий? Не сработает. Согласно этой логике, ни один из шагов, предпринимаемых правительством, не заставит взрослых мужчин отправиться на рынок труда. Если это действительно так — мы в тупике, и уже вовсю идет война культур.

Как и любая война культур, эта война не нуждается в  подкреплении фактами. Данные красноречиво свидетельствуют, что пакет мер, введенный бывшим министром финансов Яиром Лапидом в 2013 году, который также включал скромное сокращение субсидирования яслей и другие меры, такие как снижение возрастной планки освобождения от призыва в армию, значительно повысил уровень занятости мужчин-ультраортодоксов — с 44 до 50 процентов.

Но этот рост остановился, когда ультраортодоксы вернулись в правительство в 2015 году, отменив большинство предпринятых Лапидом мер; но даже при этом уровень занятости не откатился до прежней отметки.

Таким образом, война культур ультраортодоксального руководства в определенной степени — это война арьергардная. Демографическая машина действительно на стороне ультраортодоксального руководства, и это — очень мощная машина. Потому правительство должно действовать решительно, чтобы как можно скорее преуспеть в изменении формата трудоустройства ультраортодоксов. С другой стороны, положительная динамика присутствия на рынке труда в последние годы как ультраортодоксальных женщин, так и ультраортодоксальных мужчин работает против ультраортодоксального руководства. И оно это знает.

Повышение уровня трудоустройства сказывается в лучшую сторону на уровне жизни ультраортодоксальных семей, выбирающих возможность работать. Легче управлять обществом, живущим в бедности — гораздо труднее вернуть в состояние бедности семьи, которые решили все-таки выбраться из ее ловушки. Этим можно объяснить скандальное решение бывшего министра внутренних дел Арье Дери отказаться от оптоволоконного интернета в местах, где сконцентрировано ультраортодоксальное население – главное, чтобы не видеть  того, что творится снаружи. Неважно, что в начале эпидемии коронавируса многие ультраортодоксальные семьи сами решили подключиться к интернету, согласно данным компании «Безек». Ультраортодоксальное руководство не верит в свободный выбор.

Объявление от имени Совета мудрецов Торы в ультраортодоксальной прессе на прошлой неделе также можно рассматривать, как часть все той же войны культур. Она началась с автоматического противодействия принятому  министром финансов решению о субсидиях на ясли, но очень быстро переключилась на то, что действительно интересует ультраортодоксальное руководство: полный запрет на интеграцию в государственные институции и еще более строгий запрет — отправлять ультраортодоксальных детей на учебу в государственно-религиозные школы. Они должны учиться исключительно в «талмуд-торе» и йешивах.

Ультраортодоксальное руководство знает: «талмуд-тора» — основа их контроля. Это — основа бюджета, основа политической власти, это — база вакансий, словом, это — святая святых. Если появится волна ультраортодоксальных семей, которые решат отправить своих детей учиться в такие религиозные учебные заведения, где можно оставаться ультраортодоксами, но также изучать базовые предметы и приобретать навыки, которые пригодятся на рынке труда, их контроль ослабнет и в конечном итоге исчезнет. И за это идет борьба.

Сегодня ультраортодоксальное общество составляет немногим более 10 процентов населения. За короткий срок, около 20 лет, его  доля удвоится и составит 20 процентов населения, а через два десятилетия — уже треть населения. Если половина ультраортодоксов по-прежнему откажется от работы, наш уровень жизни упадет, а налоговое бремя и дороговизна жизни станут невыносимыми.

Думаю, было бы лучше, если бы министр финансов Либерман представил весь пакет, включающий как кнут, так и пряник. Другими словами: снижение возрастной планки освобождения от призыва в армию до 21 года (желательно даже ниже) и пакет профессионального обучения и стипендий, а также расширение ультраортодоксального государственного образования, сокращение льгот и стипендий, которые побуждают многих ультраортодоксальных мужчин отказываться от работы.

Некоторые полагают, что подобный подход – это взгляд сверху вниз на ультраортодоксам; что он представляет собой точку зрения извне, неспособную понять и оценить шкалу ценностей ультраортодоксального общества, где молодые мужчины все равно выберут одно — продолжать учение Торы любой ценой. Может быть. Но даже если это так – какова альтернатива?

Шауль Амстердамский, «ХаАрец«, М.К. Фото: Гиль Коэн-Маген
Автор – экономический обозреватель 11 телеканала