Удастся ли «Аводе» вернуть доверие русскоязычных израильтян?

Организация русскоязычных репатриантов «Аводы» представила своему руководству план интеграции своих представителей в партийный секретариат, фракцию «Аводы» в Гистадруте, совет директоров «Бейт Берла» и другие структуры.

Генеральный секретарь Эран Хермони принял его, а председатель Амир Перец устно заверил, что на ближайшем после выборов совещании секретариата этот план будет рассмотрен. Предполагается также, что в партии появятся постоянные должности координатора по связям с русскоязычной общественностью, и пресс-секретаря для работы с русскоязычными СМИ.

«Чтобы везде был слышен голос представителей русскоязычного сектора. Чтобы можно было оказывать влияние. Естественно, только после выборов мы узнаем, станет ли этот план, в самом деле, руководством к действию. Но партия, оказавшись в том положении, в котором она находится сейчас, извлекла из этого достаточный урок, чтобы принять совершенно другую стратегию в отношении «русской улицы». Руководство партии признало свои ошибки в работе с русскоязычным сектором. Это неоднократно заявляли в своих предвыборных интервью и председатель, и генсек. А раз ошибки признали, будем ждать изменений», — сказал «Деталям» Владимир Свердлов, член центра «Аводы».

Когда-то, а точнее, в далеком 1996 году, в «Аводе» по-русски говорили 17 тысяч партийцев. Правда, членов партии тогда было 300 тысяч. С того времени «Авода» скукожилась впятеро, хотя все еще остается одной из крупнейших в Израиле, если не по мандатам, то по числу обладателей партбилетов. И «русских» в ней с определенного момента считать перестали. Впрочем, и «русская улица» от этой партии в большинстве своем отвернулась, не простив Рабину и Пересу террора, последовавшего за «соглашениями Осло», а Эхуду Бараку – готовности идти на уступки в переговорах с Арафатом и второй интифады.

Удастся ли Рабочей партии восстановить свое влияние в русскоязычном секторе? И сможет ли русскоязычная фракция усилить свое влияние в ней?

— Наша партия – сложный организм, в котором разные группы борются за влияние, — рассказывает Свердлов. — Это кибуцники, мошавники, арабский сектор, друзский, степень влияния зависит от численности групп, и наша община тут всегда оставалась «в минусе»: люди с трудом записывались в партию, семьи небольшие, нет тех, кто близок к силовым центрам, а зазывать в партию друзей и товарищей всегда было проблематично. А прочие группы не уступят своего влияния, пока другие им не докажут, что у них тоже достаточно голосов. В «Ликуде», кстати, до 2003 года была такая же ситуация.

Многое зависит и от того, какие средства выделяет партия на работу с определенными группами. К сожалению, в последние 20 лет в «Аводе» этот вопрос упустили. Не были созданы структуры, средства не выделялись.

— Некоторые партии перед выборами открывают «русские» штабы в городах, где велика доля русскоязычных жителей. У «Аводы» такие штабы работают?

— Нет. Каждый местный штаб работает со всеми секторами, в том числе и с русскоязычными. Меня сейчас спрашивали в разных интервью: а не обиделся ли ты, Владимир, на то, что председатель забыл свою фамилию? Но, по мне, пусть Амир даже не помнит, как меня зовут – мне главное, чтобы он помнил хорошо и трижды в день повторял, как молитву: «повышение пенсий, повышение минимальной зарплаты, социальное жилье, здравоохранение, транспорт, образование…»

Эти вопросы относятся к таким, как я, и еще к нескольким миллионам человек в этой стране. На фоне этого абсолютно неважно, какая фамилия у Владимира из Нетании, или у Амира из Сдерота, или у Орли из Бейт-Шеана.

— Где, на ваш взгляд, кроется электоральный потенциал?

— Сейчас, во время предвыборной кампании, говорят, что мы – партия-ниша. Но в этой нише находятся те, которые как в анекдоте — «еще не устроились, но пока работают». Когда в стране медианная зарплата – около 7 тысяч, то, думаю, больше половины наемных работников очень заинтересованы в том, чтобы влияние государства положительно сказывалось на их жизни. Так что наша база — наемные работники, люди, арендующие квартиры или платящие машканту, получатели помощи от государства…

— То есть ориентир — именно на экономические условия?

— Безусловно.

— А где же социал-демократические ценности, либеральная повестка, идеологическая составляющая

— Я до 43 лет на нашей бывшей родине пережил четыре социально-экономических устройства: эпоху застоя, перестройку, «лихие 90-е» и попытки создать новую капиталистическую модель. Никто из нас, переживших те времена, не мог представить, что такая махина как Советский Союз, способна рухнуть не от внешнего врага, а от нерешенных внутренних вопросов. И я не хочу становиться Кассандрой, каким-то злым проповедником — но мы видим, как в стране накапливаются проблемы, а их кардинальные решения подменяются косметическим ремонтом. Ширится пропасть между светскими и религиозными, бедными и богатыми, центром и периферией, вымирает средний класс, накапливаются проблемы в здравоохранении, в транспорте. Это требует коренных реформ.

Есть партии консервативные, которые хотят все оставить, как есть — их это устраивает, они в «высшей лиге». А есть партии реформ, которые хотят предотвратить куда более тяжелые последствия для страны, и люди, которые понимают всю опасность этой эпохи застоя. Эти люди и есть часть нашего электората.

Эмиль Шлеймович, «Детали»К.В. 

Фотографии предоставлены Владимиром Свердловым. Фото: Азит Салем Эгоз