Серийный убийца в Израиле ходит рядом

Серийный убийца в Израиле ходит рядом

По словам криминалиста Ави Давидовича, израильская полиция не ловит серийных убийц, потому что не ведет расследований таких дел.

—Когда у вас появился интерес к серийным убийствам?

— Я — криминалист и бывший следователь полиции, где прослужил 30 лет. Я возглавлял программу изучения криминального профилирования — области, в которой серийные убийства имеют большое значение, поскольку это преступление очень трудно раскрыть. Серийные убийства часто не выглядят таковыми или вообще не обнаруживаются. Криминальное профилирование позволило мне разобраться в этой теме, а затем я начал систематически исследовать это явление и, к своему удивлению, обнаружил, что в Израиле нет исследований о серийных убийствах.

В этом есть смысл. В целом уровень убийств в Израиле относительно низок, а серийные убийства довольно редки даже в странах с высокой преступностью.

Почти все научные знания о серийных убийствах, которыми мы располагаем, поступают из Соединенных Штатов — и там тоже лишь небольшая часть убийств приписывается серийным убийцам.

— Вы пришли к выводу, что серийные убийцы действовали и продолжают действовать в Израиле?

— Это началось еще в 1950-х годах, и я убежден, что в любой момент, даже сейчас, когда мы разговариваем, в Израиле действует, по крайней мере, один серийный убийца. Случаи, когда ему не удалось убить предполагаемую жертву, даже если он пытался, не учитываются. Это фундаментальная ошибка. Убийца намеревался убить жертву, которая выжила, потому что кто-то внезапно его спугнул, или же раненых вылечили в больнице, или потому что (и это реальный израильский случай) пуля убийцы прошла мимо сердца жертвы на один миллиметр. Когда исследователи не считают эти попытки, они допускают ошибку.

— Но есть случаи, когда других жертв того же убийцы просто не обнаружили, и они тоже не попали в статистический учет.

— Верно, но у нас нет возможности узнать о них. Возьмем, к примеру, дело Моше Леви. Если считать потерпевших, тут «всего» одна жертва, «только» одно тело. Но если посчитать случаи, когда он использовал тот же метод, чтобы убить кого-то, было три жертвы. Его случай также иллюстрирует проблематику определения серийных убийц с точки зрения количества их жертв, а также тот факт, что, вопреки распространенному мнению, серийный убийца делает все, чтобы скрыть следы преступления. В 1984 году Моше Леви убил свою жену Илану, введя ей керосин и другие химические вещества. Она была госпитализирована. Никто не знал, что он вызвал это состояние — напротив, он заботился о ней с большой преданностью до ее последнего дня.

Через несколько лет у него появилась сожительница по имени Сьюзен Амоял. Она тоже попала в больницу с тяжелыми абсцессами. К счастью, благодаря находчивости медицинской бригады, которая обнаружила связь между двумя случаями, полиция вмешалась и поймала его с поличным. После ареста Леви признался в том, что сделал с Иланой, и его отправили в тюрьму, где он и умер.

В тюрьме Леви начал вводить другому заключенному различные вещества — так что не считать его серийным убийцей просто смешно. Мы не знаем истинных масштабов явления серийных убийств, потому что в некоторых случаях тела не находят. Например, был случай с убийцей, который столкнул со скалы машину со своей семьей. Это выглядело как несчастный случай, и следователям потребовалось время, чтобы понять, что это не так.

Убийца всегда будет пытаться скрыть убийство, и властям также трудно четко указать на серийные убийства либо из опасения, что это вызовет панику, либо потому, что они просто не могут установить связь между случаями.

В книгах и фильмах убийцы всегда следуют одному и тому же образцу, и обязательно оставляют «подпись».

Убийцы из голливудских фильмов всегда будут выбирать похожих жертв одного пола, возраста, один и тот же метод убийства. На самом деле, это так не работает. Убийца может убивать как мужчин, так и женщин разного возраста и совершенно разными способами, и так далее. Это то, что известно как «слепая связь» — неспособность или слепота правоохранительных органов в обнаружении связи между различными нераскрытыми преступлениями. Вот почему здесь, в Израиле, мы недооцениваем это явление. Эту связь объективно сложно идентифицировать.

— В Израиле насчитывается несколько сотен людей, пропавших без вести. Вы думаете, некоторые из них могли стать жертвами серийных убийц?

— Определенно. Это дела классифицируют, как дела о пропавших без вести, а не дела об убийствах.

— Если есть так много недостатков и трудностей в идентификации, установлении связей и работе со статистикой, как вы можете быть уверены в существовании непризнанных серийных убийц?

— Потому что рабочее предположение основано на том факте, что серийный убийца может действовать в течение 20-30 лет, и  некоторые из его действий были засчитаны или зарегистрированы не как убийства, а как несчастные случаи или исчезновение без вести. Я не исключаю теракты, наемные убийства, убийства внутри кланов и тому подобное, но все же, по крайней мере, один серийный убийца действовал в Израиле в каждый период. Есть много нераскрытых дел, есть тела и части тел, о которых мы не знаем, кому они принадлежали.

— Поговорим о мотивации. Грубо говоря, есть психологическая мотивация — высвобождение или удовлетворение некоторой внутренней потребности, и есть убийцы, мотивация которых утилитарна или материальна.

— В Израиле из-за небольшого количества дел о [серийных убийствах] такое деление не требуется. Ясно лишь то, что очень редко, опять же, вопреки Голливуду, серийный убийца – это психопат, который слышит голоса и видит призраки. Так бывает в фильмах. Исследования повсеместно показывают, что убийцы-психопаты составляют меньшинство.

— Помимо раскрытых случаев, вы утверждаете, что в Израиле были убийства, которые с точки зрения полиции считаются отдельными преступлениями, а по вашему мнению, это — серийные убийства?

— Возьмем, к примеру, историю о девушках в районе прибрежной дороги.

— Вы имеете в виду длинную серию исчезновений молодых женщин, которая началась в 1960-х и закончилась в 1980-х?

— Некоторым людям трудно принять предположение о серийном убийце [совершившем эту серию преступлений], потому что она охватывает такой длительный период. Но это временные промежутки, в которых действует серийный убийца. Такой убийца может останавливаться на долгие годы, а затем снова просыпаться.

— 16 молодых женщин, некоторые из них не найдены. Единственный общий элемент — географический район. Откуда вы знаете, что это действительно серийный убийца?

— Речь идет о местности радиусом менее 40 километров. Исследования показывают, что серийные убийцы действуют в знакомых им районах. Временной диапазон, как я уже сказал, может составлять десятилетия. Итак, у нас есть время и место. Мы видим схожие черты жертв. Молодые женщины. Большинство найденных жертв подверглись нападению с применением холодного оружия. Есть также общий знаменатель поездок. Некоторые женщины сели в попутку, некоторые ехали или собирались поехать на общественном транспорте, а затем встретили убийцу. Учитывая все это, имеет ли смысл думать, что это 16 отдельных случаев убийств?

— Это был один убийца или больше?

— С самого начала рабочее предположение должно было заключаться в том, что это были серийные убийства, а не 16 отдельных убийств. Думаю, убийц было, как минимум, двое. Не исключено, что действовал и другой убийца, не связанный с теми двумя. Я исключаю дело военнослужащей Рахель Хеллер из этого списка, несмотря на единичный оправдательный приговор. [В 2002 году в ходе долгожданного повторного судебного разбирательства Амос Баранес получил «оправдательный приговор по умолчанию», то есть не было однозначно сказано, что он не был убийцей 19-летней Хеллер в 1974 году]. У нас есть единообразие во времени, месте, методе, а также в выборе жертв, именно молодых женщин.

Характеристики нападения не обязательно идентичны во всех случаях. Более того, даже если нет никаких признаков нападения, нельзя сделать вывод, что его не было. Возможно,  было что-то другое. Убийца мог получить удовлетворение другим способом. Как правило, когда убивают молодых девушек, мотив обычно сексуальный. Это не теракт и не ограбление.

— А как насчет женщин, которых не нашли? Это указывает на планирование.

— В конце концов, мы знаем, что это человек с интеллектом выше среднего. Спрятать тело не так уж и сложно.

— Неужели?

— Совершенно точно. Расчленить тело и спрятать по частям? К сожалению, это не сложно. Важно понять, что попытки не учитываются. Это абсолютно необходимо для любого, кто хочет исследовать эту тему. Возможно, было намного больше попыток — девушки, которые отказались сесть в машину, или которые проигнорировали мужчину, когда он подошел к ним на автобусной остановке, и они не сочли это достаточно важным, чтобы сообщить в полицию. Не исключено, что была и какая-то попытка нападения и девушка даже обратилась в полицию, но это квалифицировали как мелкое хулиганство. Никто не смог связать эти случаи. Сегодня, к счастью, это менее вероятно из-за оцифровки.

— Многие убийства 1970-х, 1980-х и даже начала 90-х связаны с автостопом.

— Верно. Тогда автостоп был в моде. Но сегодня есть другие вещи. Сегодня у нас есть «наркотик изнасилования» и соцсети. Тот, кто в 1980-х преследовал автостопщицу, сегодня вполне может подсыпать ей на свидании «наркотик изнасилования».

— Вы говорили, что приписываете десять случаев исчезновения детей в 1970-х, 80-х и 90-х годах серийному убийце.

— В период с 1974 по 1994 год было зарегистрировано десять случаев исчезновения детей в районе Тель-Авива. Восемь из них так и не были найдены. Два найденных тела принадлежали мальчику по имени Шай Биньямин и девочке Наве Элимелех, и убийца тоже пытался их спрятать, но безуспешно. Всем детям от 10 до 16 лет. Семь мальчиков, три девочки. Восемь из района Тель-Авив-Яффо и Бат-Яма, по одному из Гиват-Шмуэля и Рамат-Гана. С точки зрения времени и места, профилей жертв и использованных методов, на мой взгляд, это логичный вывод. Десять случаев похищения детей в таком небольшом районе повышают вероятность, что это серийные убийства.

— Полиция могла сделать больше? 

— Я не думаю, что мы можем позволить себе с точки зрения перспективы и знаний, которые у нас есть сегодня, судить следователей того времени. У них не было тех ноу-хау, которые есть у нас сегодня. Независимо от того, не хотели ли они вызвать панику или им, действительно, не удалось установить связь, не будем забывать, что тогда между полицейскими подразделениями не было автоматического обмена информацией.

— Тогда почему вы думаете, что полиция не верила в серийные убийства?

— Несомненно, желательной было бы дела [с участием детей] объединить и рассмотреть коллективно. Этого не было сделано, и это факт. Я не думаю, что это был случай злого умысла. Я думаю, они отнеслись к этому очень серьезно. Каждый, кто имел дело с этими делами, по сей день думает о них.

Между прочим, в какой-то момент они действительно интерпретировали случаи с детьми, как серийные убийства; предполагалось, что если удастся задержать убийцу Навы Элимелех (в этом случае у нас было тело), мы сможем раскрыть другие дела. Поэтому в это дело были вложены огромные ресурсы. К сожалению, безуспешно.

— Могло ли помочь расследованию осознание того, что это был серийный убийца?

— Это — вопрос на миллион долларов. Я верю, что могло. В профессиональном плане я честно скажу, что не знаю, но с точки зрения концепции — нет никаких сомнений, что если бы авторитет в этой области пришел и убедил следователей, что это был серийный убийца, это определенно могло что-то изменить.

— Вы сказали, что сейчас в Израиле действует серийный убийца. У вас есть гипотеза или предположение, какие убийства могут быть с ним связаны?

— Чтобы это знать, мне нужно просмотреть все дела и не попасться в ловушку поиска шаблона.

— Тогда какое значение имеет ваше утверждение, что в Израиле действует серийный убийца? Это действительно может помочь?

— Оперативное значение моего вывода заключается в том, что нам необходимо изменить способ работы с «глухарями».

— Другими словами, вы предлагаете обратить внимание на эту точку зрения.

— Да. Классическое расследование — это хорошо, но технологические разработки открывают дополнительные возможности. Если бы меня спросили, я бы посоветовал полиции, что так же, как они смогли оптимизировать свою судебно-медицинскую экспертизу с помощью ДНК, они должны сделать скачок и в других сферах. Им необходимо разработать «умную» систему, которая сможет анализировать дела. Это дорого, и есть большие трудности, как с вводом данных, так и с созданием искусственного интеллекта. Я знаю, что в этом направлении были сделаны попытки.

— Но если способ убийства в каждом случае разный и временной промежуток может быть большим, а в целом общих знаменателей не так много и нет достоверных данных для перекрестной проверки, искусственный интеллект тоже не сможет помочь.

— Вы можете работать с индикаторами времени и места. В конце концов, мы знаем, что многие серийные убийцы имеют криминальное прошлое, потому что некоторые их попытки закончились другим преступлением, например нападением или проникновением в жилье. Система может добывать информацию из любых источников — армейские архивы, пенитенциарная служба, паспортный контроль — и перепроверять ее, чтобы узнать, кто был за границей и, следовательно, не был принят во внимание, кто был в отпуске из тюрьмы, и так далее. Так вы получите список потенциальных нарушителей.

Возьмите дело [осужденного серийного насильника] Бени Села. Используя примитивные технологии, которые были тогда, следователи смогли составить список потенциальных подозреваемых. Бени Села был среди первых ста подозреваемых в полицейском списке, и если бы его не поймали случайно, в конце концов его бы вызвали на допрос.

Благодаря совмещению анализа случаев и интеллектуального анализа данных возможна хорошая перекрестная проверка. Все эти элементы можно использовать. Сотни дел они не раскроют, только несколько. Но с точки зрения правосудия, это уже  удача.

Айелет Шани, «ХаАрец», Л.К. На фото: анализ ДНК  в криминалистической лаборатории. AP Photo/Bebeto Matthews˜

Новости

Источник: "Живых заложников все меньше. Их нужно вытащить из этого ада!"
Теперь окончательно: церемония вручения премии Израиля пройдет не в Иерусалиме, а в Сдероте
Американский главнокомандующий: "Мы дали Израилю не все оружие, которое он просил"

Популярное

За два дня до войны приехал торговец из Газы, заплатил наличными и… исчез

Я спрашиваю фермера Офера Селу из мошава Гева-Кармель, как война повлияла на его отношения с торговцами из...

Мы ошибаемся, если думаем, что в Израиле низкие пособия. В будущем их еще больше урежут

Сообщение о будущем и неизбежном банкротстве Службы национального страхования в Израиле («Битуах леуми»)...

МНЕНИЯ