У входа в ад: «раздражающая блондинка» и предательство Красного Креста

Мне позвонил главный редактор и сообщил, что у него есть интересное предложение. «Я думаю, тебе стоит написать о Стефани Эллер», — сказал он. Хотя конкретного имени редактор, кажется, не произнес – в любом случае я бы услышал его в первый раз. На самом деле он сказал что-то в таком духе: «Напиши про эту раздражающую блондинку из Красного Креста». Возможно, слова «блондинка» и «раздражающая» редактор тоже не употребил, но они явственно витали в воздухе. Было ясно, кого он имеет в виду. И точно так же было ясно, что единственная причина, по которой нужно написать о ней – это, что она раздражает миллионы израильтян.

Это естественно. Нас раздражает, когда люди не делают то, что мы от них ожидаем. Нас раздражает, что представительница Красного Креста сидит рядом с террористом с замотанным лицом и подписывает «документы об освобождении» граждан, похищенных с фестиваля или из собственных кроватей. Нас рас раздражает, что организация, обязанная хранить нейтралитет и помогать всем пострадавшим в результате военных действий, ничего не сделала ради наших похищенных на протяжении более 500 дней.

Впрочем, почему только 500? Авера Менгисту провел в плену 3825 дней и за все это время Красный Крест ничем ему не помог. Несмотря на то, что родные Менгисту неоднократно встречались с представителями этой организации, в том числе, в ее женевской штаб-квартире. И перед тем, как начать рассказ о Стефани Эллер, давайте немного поговорим о Швейцарии.

Шоколад. Вот первое слово, которое приходит мне в голову, когда я думаю об этой стране. У других всплывают в воображении элегантные часы, крепкие чемоданы или первый конкурс Евровидения, который состоялся в Лугано, а его победительницей стала швейцарская певица Лиз Ассиа из города Аргау. Но у меня любовь к сладкому берет вверх, и, как только я слышу у Швейцарии, я думаю о шоколаде.

В прошлом году я неожиданно – можно сказать, по ошибке – побывал в городе Монтре, расположенном на берегу Женевского озера. Там Франк Заппа сжег зал знаменитого казино, что вдохновило Deep Purple на создание песни Smoke on the Water. В этом казино находилась студия звукозаписи, в которых записывала свои альбомы Queen. Сегодня здесь – музей этой группы. В одном из его помещений на полу помечена точка – «Здесь стоял Фредди Меркьюри в момент своей последней записи». На берегу озера стоит скульптура, увековечивающая этот момент. Легенда, которая когда-то была реальностью. Я был настолько взволнован увиденным, что даже забыл купить шоколад.

Стоящая на озере Женева – красивый город. Он весь окрашен в зеленое и голубое. Женеву трудно ненавидеть. Неудивительно, что Швейцария, помимо часов и шоколада, славится своим традиционным нейтралитетом. Поэтому именно здесь состоялась Женевская конференция, здесь зародилась Женевская инициатива, и здесь же была подписана Женевская конвенция, послужившая основанием для создания Красного Креста. Естественно, штаб-квартира этой организации тоже находится здесь – в Женеве.

Но перед там, как направиться к Стефани Эллер, нужно вспомнить такого человека, как Жан-Анри Дюнан. Это был швейцарский бизнесмен, родившийся, как вы уже догадались, в Женеве. 24 июня 1859 года он стал свидетелем битвы при Сольферино, произошедшей во время войны за независимость Италии. В том сражении, продолжавшемся 9 часов, 118 000 солдатам итальяно-французских сил противостояли 100 000 австрийских солдат. Победа, как пишут в учебниках истории, досталась итальянцам.

Но при этом там не упоминается, что в том кровопролитном бою погибли 37 000 человек. Еще 23 000 были ранены и 12 000 объявлены пропавшими без вести. Это были совершенно невероятные цифры для середины XIX века. Авиации и артиллерии еще не было. Солдаты падали, сраженные пулями и штыками. Наверняка многие из них могли бы выжить, если бы вовремя получили медицинскую помощь. Но они остались умирать на поле брани, поскольку помочь им было некому.

Дюнан не смог остаться равнодушным к увиденному. Он собрал окрестных жителей и вместе с ними начал оказывать помощь раненым с обеих сторон. Дюнан выдвинул лозунг: Fratelli Tutti («Мы все братья»). В 1862 году он написал и издал за свой счет книгу «Воспоминания о битве при Сольферино». В ней Дюнан выдвинул революционную идею – создать нейтральную международную организацию, оказывающую помощь раненым всех воюющих сторон.

Эта идея легла в основу состоявшейся в 1864 году Женевской конференции, по итогам которой была заключена первая Женевская конвенция. В настоящее время действует ее четвертая версия, подписанная после Второй мировой войны. Женевская конвенция формулирует справедливые правила ведения войны. Странно звучащее словосочетание.

Дюнан стал первым лауреатом Нобелевской премии мира. Организации, которую он основал, эта награда присуждалась трижды – в 1917, 1944 и 1963 гг. Она стала основой для создания Международной организации Красного Креста и Красного Полумесяца, в которой сегодня работают около 16 миллионов добровольцев со всего мира.

Когда я вижу, как Стефани Эллер подписывает протоколы с террористами, а потом машины Красного Креста, как такси, доставляют освобожденных заложников с «церемоний победы» ХАМАСа в точку, где их ждут солдаты ЦАХАЛа, я невольно задумываюсь о значении слова «нейтральность». Высказывание о том, что самые жаркие места в аду уготованы тем, кто во времена величайших нравственных переломов хранил нейтралитет, приписывают Данте Алигьери, автору «Божественной комедии». Но на самом деле его описание выглядит еще более страшно. Данте даже не ввел хранивших нейтралитет в ад, он оставил их у входа. Там, где их постоянно жалят осы, а сами они вынуждены постоянно гнаться за развевающимся впереди флагом. В отличие от находящихся в аду грешников, они даже не могут утешиться тем, что кому-то приходится еще хуже. 

Но вернемся к Стефани Эллер. Сегодня это, пожалуй, одна из самых загадочных женщин в мире. С одной стороны, она входит в дома миллионов людей с помощью телевизоров и смартфонов, с другой стороны – она не оставляет никаких следов ни в социальных сетях, ни в поисковиках. Даже наше обращение по этому поводу в Международный Красный Крест оставило больше вопросов, чем ответов. 

Я представлял себе Стефани Эллер моложе, чем она есть. Вот она стоит на женевском холодке, студентка Центра гуманитарной деятельности, выглядящего как храм нейтралитета. С 2012 года она начала сотрудничать с Международным Красным Крестом, по всей видимости, под влиянием исповедуемых ею идеалов. Но что привело ее сюда? Может быть, она, как и все мы, видела войну по телевизору, и решила сама принять в ней участие, собирая по кусочкам остатки человечности?

Поиск в отчетах Красного Креста обнаруживает Стефани Эллер в 2014 году на полях сражений в иракской провинции Анбар. Вот она, закутанная в платок, снует между руинами и людьми, нуждающимися в ее помощи. Она находилась там в то время, когда боевики «Исламского государства» пытались установить свой контроль над этим регионом. Тысячи людей погибли, тысячи были вынуждены покинуть свои дома.

Справедливости ради следует признать: большинство людей не стало бы приближаться к этому страшному месту. Но она отправилась туда, чтобы снабжать людей медикаментами, едой и питьем. Она побывала в местах жестоких боев за Фаллуджу и Рамади. Кто-то назовет ее героиней. Но особого признания за свою работу в Ираке она не получила.

В том же 2014 году в Швейцарии вышел документальный сериал «На линии фронта», посвященный работе Красного Креста. Стефани Эллер была представлена в нем как молодая энергичная сотрудница, которая следит за отношением к палестинским заключенным в израильских тюрьмах. Она заходила в холодные камеры и разговаривала с людьми, совершившими убийства и смотрела своими швейцарско-французскими глазами в глаза евреям и арабам. Но, глядя, как спустя 10 лет она подписывает документы с террористами в Газе, трудно не задать вопрос: куда подевалась ее нейтральность? Может быть, время, проведенное в израильских тюрьмах, подготовило ее к тому моменту, когда она усядется за один стол с убийцами не для того, чтобы побеспокоиться об их здоровье, а для того, чтобы позволить им сохранить свободу – за счет похищенных ими граждан?

Образ Стефани Эллер мелькает между улицами Женевы и песком сектора Газа, я не могу его уловить. Я пытался найти ее в социальных сетях и даже обращался в Международный Красный Крест, но слышал в ответ только швейцарско-французский акцент и тишину, намекающую на какую-то тайну. По телевизору можно увидеть, как Стефани Эллер подписывает документы или раздает помощь, но кто она в самом деле? Является ли она героиней, бесстрашно пересекающей линии фронта в Ираке и Израиле, или представительницей сбившейся с пути организации?

Я уже собирался сдаться, когда в одной из социальных сетей наткнулся на объявление, приглашающее на работу в Красный Крест – на ту же позицию, которую занимает Стефани Эллер. Требовались «гибкие люди, способные приспосабливаться к изменяющейся обстановке и действовать в небезопасных условиях». И, разумеется, «приверженные принципам Красного Креста». Я подумал: а не записаться ли мне? Мне хотелось понять, что бы я ощутил, оказавшись по ту сторону. Оказавшись в роли того, кто должен хранить нейтральность перед лицом нестерпимого.

Я не записался в Красный Крест. Не потому, что я не могу быть нейтральным – я целиком и полностью поддерживаю оказание гуманитарной помощи детям сектора Газа. Граждане с обеих сторон не должны страдать от войны. С другой стороны, я не могу оставаться нейтральным перед лицом абсолютного кошмара. День, когда Красный Крест согласился сняться на торжественной церемонии над гробами убитых детей, стал позором, который будет преследовать эту организацию еще не один десяток лет. Если это и есть нейтралитет, я предпочитаю выбрать сторону. Я против убийства детей голыми руками.

Красный Крест оправдывает свою деятельность. В недавно опубликованном редком заявлении он утверждает, что эскалация на Ближнем Востоке «привела к дегуманизации и распространению ложной информации о деятельности организации». Красный Крест утверждает, что зависит от доброй воли воюющих сторон и с самого начала призывал к немедленному освобождению заложников и просил предоставить к ним доступ. Кроме того, организация отмечает, что определенные действия ее представителей на церемониях ХАМАСа могли поставить под угрозу и их жизни, и жизни похищенных. В защиту Стефани Эллер напомним, как она провела Гади Мозеса сквозь разъяренную толпу жителей Газы – от машины ХАМАСа к машине Красного Креста. Она была там, в этом львином логове. И это не так уж мало.

Когда я перезвонил редактору, я понял, что слово «раздражающая» в данном случае не подходит. Стефани Эллер присоединилась к правозащитной организации по самым достойным причинам. Однако она стала лицом организации, сбившейся с пути. Организации, возникшей на берегах Женевского озера и утонувшей в темных туннелях Газы. Организации, оказавшейся там, где нейтралитет оборачивается циничным преступлением; решившей дружить с убийцами и отчитывать освобождаемых. Если бы Жан-Анри Дюнан сидел с нами на берегу Женевского озера, он, возможно, понял бы, что придуманный им красно-белый флаг стал белым флагом капитуляции. Капитуляции перед злом под прикрытием нейтралитета.

Амит Слоним, Walla, Б.Е. 

Фото: AP Photo Jehad Alshrafi ∇