Тель-Авив – город лунатиков

Тель-Авив. По тротуару, соединяющему Ибн-Гвироль и Дизенгоф, идет мужчина. С одной стороны улицы Арлозоров – а речь о ней – ведутся раскопки, с другой стоят мусорные баки, навален строительный мусор и проносится мопед Wolt. Общая ширина тротуара составляет четыре метра, а чистое пространство для ходьбы – два. Впереди молодая мама толкает широкую коляску (видно, в ней близнецы), а сзади, сверху и вокруг прохожего со скоростью 30 километров в час пролетают велосипеды и электросамокаты.

О чем он думает, втискиваясь в эту двухметровую полосу, когда его подрезает самокат, когда его впечатывают в фонарный столб? А вот о чем. Почему, спрашивает он себя, они не убрали с тротуара все, что можно? Почему не проложили отдельную полосу для велосипедистов? Почему нет указателей для новых  объездов, которые сбивают с толку Waze? И о чем, спрашивает он себя, они думали, когда поместили пешеходов, велосипедистов, мусорные контейнеры, скамейки и указатели на эти два метра, решив, что все обойдется?

А дело в том, что всем на этого прохожего наплевать, что его не уважают, что качество его жизни ничего не значит. «Спасибо за проявленное терпение», – фыркают проектировщики и подрядчики. «Все не так уж плохо, – говорит руководитель проекта земляных работ, – будет немного тесно, немного шумно, а вообще, от легкого загрязнения окружающей среды еще никто не умирал».

У мужчины или женщины, идущих по улице Арлозоров, нет никаких особых требований, кроме того, чтобы им обеспечили безопасный и удобный проход. Эти элементарные требования никто не собирается выполнять, ошеломительная мораль такова: законы, призванные улучшить качество жизни прохожего, не стоят даже того, чтобы ими подтереться. (Да, я так и сказал. Посмотрим, как вы пройдете по Арлозоров и не подумаете то же самое).

И тут вспоминается закон Кановича, запрещающий производить шум, не устранять источники неприятных запахов и вообще загрязнять окружающую среду. С тех пор прошло 50 лет, и к закону Кановича добавились аналогичные законы, которые также были выброшены на помойку, сами по себе превратившись в экологические неудобства. Никто не воспринимал их всерьез. Закон Кановича поднимали на смех точно так же, как и муниципальный подзаконный акт, запрещающий ввоз верблюдов в Герцлию.

Закон Кановича был призван сделать городскую жизнь разумной. Даже в городе можно вести разумную жизнь. Город – это не самое спокойное место, но есть разница между городским гулом и грохотом адских колоколов. Идя по Арлозоров, вы узнаете, что такое адский шум. Вы вынуждены выбирать: что вы хотите – тишину сегодня или метро завтра? Уродливые дома сегодня или нехватку жилья завтра? (Никто не пытался подумать о том, как совместить все цели).

Выбор, сделанный на основе сионистской морали, очевиден: предпочтение отдается действию и строительству, а не улучшению условий жизни. Это воспринимается как буржуазная прихоть, элитарная индульгенция, оскорбление святого морального кодекса – строить, строить, строить. Вы хотите тишины? Вы не хотите, чтобы на железной дороге работали по ночам? Не хотите, чтобы над жилыми кварталами летали самолеты? Не хотите, чтобы строили башни? Не хотите пробок? Езжайте в Новую Зеландию. Пасите там овец.

Новая Зеландия создана для тишины. Израиль – нет. Закон Кановича рассматривает шум как экологическое бедствие, а мы живем с ним в полной гармонии. Мы кричим и размахиваем руками. Вместо того чтобы избегать шума, мы стараемся шуметь погромче. Мы счастливо живем рядом с раскопками на улице Ибн-Гвироль, хотя шум от бульдозера, идущего задним ходом, отбойного молотка и машин, подметающих городские улицы, сравним с залпом светошумовых орудий.

Вас это беспокоит? Привыкайте. Когда на здании рядом с вашим домом появится табличка «ТАМА-38», означающая, что его будут укреплять на случай землетрясения и надстраивать этажи, смиритесь с тем, что вас ожидают три года шума, грязи и непрерывного стресса. Жалобы на строительные шумы приведут к тому, что вас запишут в «зануды». За жалобы на громкую музыку в предрассветные часы заклеймят «скучным старичьем, которое всем читает мораль», а за жалобы на велосипедистов, которые только и норовят вас сбить, причислят к невыносимым типам, от которых лучше держаться подальше.

Никто не хочет прослыть занудой. Вот почему мы облекли себя в привычную броню «ничего не знаю, ничего не слышу, ничего не вижу». Тель-авивец ничего не знает и не слышит о муниципальном механизме, который управляет его жизнью. Местные СМИ, которые раньше информировали его, мертвы, а без местных СМИ нет общественного контроля. Тель-авивцы ничего не знают о своих представителях в мэрии, о том, что они там делают и зачем.

Вы можете просверлить им в голове дырку, и они все равно ничего не скажут. Постройте башни, отгораживающие море, и они будут беспомощно пожимать плечами. Как это сделали жители Иерусалима, когда прямо перед их лицом воткнули никому не нужный мост. Люди знают, куда уходит каждый шекель из взносов домового комитета, но понятия не имеют, их не волнует, что делается с миллионами налогов на недвижимость.˜

Йоси Кляйн, «ХаАрец», М.Р. Фото: Томер Аппельбаум √