«Тех, кто был на этой кухне, словом «жопа» не испугаешь»

«Тех, кто был на этой кухне, словом «жопа» не испугаешь»

Андрей Орлов, более известный как Орлуша – российский поэт, журналист и сценарист, продюсер и политтехнолог, автор острых сатирических и политических стихов. Они распространяются в интернете и даже в виде рингтонов для мобильных телефонов. Дмитрий Быков написал о нем: «Только Орлуша с его абсолютной непечатностью, непроизносимостью в дамском обществе, непубликабельностью даже в отвязанном глянце — выражает нашу эпоху с достаточной полнотой».

С Орлушей мы встретились в тель-авивском Музее еврейского народа «АНУ» на форуме «СловоНово-2022».

– Одно из ваших стихотворений начинается так:

  • «Утро было пасмурным и хмурым
  • В даль, в туман, подальше от земли
  • От причала мировой культуры
  • Уходили в море корабли.
  • Первым, ощетинив грозно пушки,
  • Ржавой чешуёй как жар горя,
  • Гордо шёл авианосец «Пушкин»,
  • В трюмах – тридцать три богатыря.
  • Следом, на войну и мир готовый,
  • Сизой дыма бородой густой
  • Крейсер плыл огромный, но не новый –
  • «Граф Лев Николаевич Толстой»…

–  Не в «море корабли, а на х*й корабли»

– А, хорошо.  И о чем мы все тогда здесь культурно беседуем?

– Я могу говорить только о себе. В этих словах – «русская культура», и в вопросах, как она выживет, есть что-то такое… Начнем с того, что в России 85% населения живут без Достоевского и Толстого. «Как человечество выживет без Евгения Онегина?» А если спросить, читал ли он – «да, в школе, 70 лет назад».

Я не просто так говорю, мы проводили исследования в свое время. Когда у нас люди в Томской области выходят с плакатом «Нет запретам русского балета в Париже!», возникает вопрос: где он балет видел? По телевизору. Если бы запретили по телевизору «Ментовские войны» – их бы это возмутило гораздо сильнее.

Русскую культуру можно спасать только возведением русской культуры. Потому что никто не считает Достоевского русским писателем. Достоевский – это писатель мира. Вы когда-нибудь говорили: «Я прочитала англичанина Шекспира»? Культура живет вне границ. Возьмем то, что создано в русской эмиграции когда-то в 19 веке, в начале 20 века, после кровавых событий 1917-го года и гражданской войны… Является ли Набоков частью русской культуры? Мой ответ – нет. Не является. Я не хочу в культуре проводить границы. Это называется «железный занавес».

Если меня спросили бы 30-40 лет назад: «»Битлз» или Макаревич?», я бы ответил – «Битлз». И он [Макаревич] так бы ответил. В Союзе мы просили привозить нам не джинсы, а книги. Для меня Джозеф Хеллер с «Уловкой 22» был событием моей культуры. Бутмана в Сент-Луисе не пустят играть в подземный переход. Нет и русского рок-н-рола. Все, что в России – имитация американского и английского рок-н-ролла.

– Но литература, поэзия – это прежде всего язык. Как вы думаете, языки эмиграции и метрополии – разные?

­–  Язык Чертанова и язык Тушино – вот это разные языки. Меня смешит не украинское слово «паляниця», а питерское слово «бадлон», не понятное никому, кроме тех, кто их когда-то покупал и продавал.

В 2000-м году я работал на выборах в городе Кудымкаре Пермского края…. У них тогда было три телевизионных канала. А это – административный центр субъекта Российской Федерации! Губернский город… Самая большая трагедия, которая тогда у них случилась –  отключили 1 и 2 каналы, и на месяц они остались наедине с каналом «Культура». Эти люди готовы были сносить правительство! Чтобы какой-нибудь еврейский мудак три часа перепиливал скрипку? Народу это на х*й было не нужно.

Органичный мат

– Мат в языке необходим? Вы различаете использование мата в жизни и литературе?

–  Скажем сразу: я не считаю себя литератором, поэтом, частью культуры. Про «запрет русской культуры» и «нам надо объединяться»…  Я был в Нью-Йорке в середине 70-х, когда любой, кого не встретишь, говорил: «Меня не печатают в Союзе, я запрещенный писатель». Но 95% из них нигде бы не печатались, потому что они – говно, которому нужна легенда, чтобы пить водку в «Самоваре» с Довлатовым или Бродским.

Участников мирового культурного процесса было всего несколько человек.  И тот же Бродский перестал быть русским поэтом, как только пересек границу. Когда я вспоминаю то, что люблю у Бродского – все было написано «рыжим, которому делали биографию». Все, что написано там, мне, как русскоязычному читателю, мало интересно, потому что это попытка приладиться к западной структуре понимания.

И еще не люблю, когда вот он только что уехал, а уже каша из русского, иврита и английского, все эти «мазганы»… Не люблю эмигрантщину за смесь, а вот Одессу не люблю за приблатненность языка.

Насчет мата могу сказать, что в частушке или, скажем, в рок-н ролле он – органичная часть.

– А в стихотворении?

– Стихотворением вы называете написанный столбиком текст? Видов очень много. В стихотворении не может быть «Подарю я милой мину, ею я в …. задвину». А на свадьбе может быть. Как скоморох не мог выступить в салоне, где выступал Пушкин.

Если молодежные рэпперы кроют друг друга матом – ничего странного…. Удивление, что матерящийся и обколотый татуировкой человек после батлов Оксимирона и Гнойного, например, может говорить матом и быть при этом с головой – это как в «Платонове» у Чехова: «Чумазые не могут играть на пианино». Вот теперь все чумазые могут играть на пианино!

Я сейчас подошел к диджею и попросил его выключить музыку…. Я ему сказал: «Ты можешь на х*й свою байду вырубить?» И все нормально.

Есть такая теория, что «только вставишь слово х*й, и сразу в зале оживленье», но – нет. Все мои первые тексты появлялись в анонимном интернете, когда никто никого не знал.  Там царила полная вседозволенность. Из сообщества «падонкафф» вышло огромное количество качественных писателей. Там же за плохие тексты тебя просто закапывают. Они все пришли с улицы, и количество обсценной лексики никогда тексту ничего не прибавляло. Но мат в анекдоте в интеллигентской компании, конечно, разрешен. Мы просто вынесли свою кухню на общее обозрение. А тех, кто был на этой кухне, словом «жопа» не испугаешь.

Люди слушают мои выступления по 2-3 часа. У меня есть политическая сатира, издевательская, унизительная сатира.  Вот появился стишок, который назывался «За*б*ло. Он был украден каким-то человеком, который распространял его в интернете. За неделю у него скачали 7 миллионов рингтонов. Я – за пиратство. Если бы он у меня это не украл, меня бы никто не знал.

Про креатуру Березовского

– В вашей жизни была и журналистика, и политический пиар…

– …А еще я продюсировал огромный рок-концерт и был продюсером с американской стороны первых телемостов. Это я нанимал Познера на работу. Надо было, чтобы человек прошел через все КГБ-шные фильтры.

­– И вы работали с Борисом Березовским.

– Недолго. Березовскому я говорил: «У тебя может ни хрена не выйти, потому что ты – романтик». Он реально был романтиком. Он ушел тогда из-за обидчивости… А могло бы все пойти по-другому. Но его спровоцировали, он обиделся. Не мог он повеситься, уверен.

– Говорят, что именно он протолкнул Путина к власти. А вы работали политтехнологом. Считаете ли вы себя архитектором системы, в каком-то смысле?

– Предположим, вы архитектор или крановщик и строите пятиэтажный дом, в который заселяется серийный убийца. Считаете ли вы, что участвуете в создании ему уюта, комфорта? Или Папа Карло, когда задумал себе ребеночка, хотел хорошего мальчика, а длинный нос вырос, когда мальчик уже начал выходить из-под контроля. Никто не думал, что он продаст свою азбуку и вложит деньги в МММ. Папа Карло не отвечает за последующие действия Буратино. Потому что просчитать последовательность действий создаваемого тобой при твоем участии политика невозможно.

– Но он был гэбист.

–  Это мягко. Гэбешная тварь. Это была креатура Бориса Абрамовича Березовского. Участвовала в этом молодая часть «семьи». Кандидатур было несколько. Все были уверены, что он себя хорошо показал в качестве заместителя помощника Собчака. Он толково исполнял задания, перевозил деньги, брал на себя массу грязюки. Думали, что он будет такой же лояльный и исполнительный, как у Собчака.  Когда человеку дали неограниченную власть, он тут же сказал: нах*й пошли все, кто мне эту власть дали.

– Сейчас много говорят об ответственности и вине. Можете сказать, что и вы ответственны за происходящее?

– Личностные моральные настройки сильно переоценены. Присоединение к группе – дело каждого. Но я признаю коллективную ответственность за то, что делают русские.  Когда сбили Боинг, я написал стих:

  • «Прозвучит кощунственно и зло
  • Эта запоздалая банальность:
  • Может, мне с тобой не повезло,
  • А тебе – со мной, национальность?
  • … И пока политиков умы
  • Не готовы для перезагрузки,
  • Я за них признаюсь: сбили мы.
  • Я – виновен, потому что русский…»

– У вас одно гражданство, российское?

– Да. Но последние 20 лет, в основном, я там не живу.

– Как вы себя сейчас идентифицируете?

– Никогда себя ни в какую группу не ставил. Я одиночка. Пират, родившийся в Великобритании или в Германии, имеет национальность «Пират». Пиратский корабль не является английским. И в моих глазах не имеют национальности Стиви Уандер или Джими Хендрикс. Национальность: великий гитарист или великий пианист. Нет национальности у Горовица или Бродского. Его национальность – антисоветский, а не еврей или русский.

– Сейчас слово «анти» тоже приобретает популярность?

– Я никогда не буду в этой группе. В группе эмигрантов. Я здесь, потому что здесь мои друзья. Давно дружу с Маратом, со многими организаторами форума СловоНово, а с Макаревичем с 1974-го года. В 1973-м году я проводил концерты Макаревича, будучи девятиклассником, и зарабатывал 25 рублей в день. Продавал билеты в школе.

Господин хороший

– Михаил Ефремов и Андрей Васильев тоже из давних друзей?

– С Ефремовым я знаком с 1978-го года, ему было 14. С Васильевом с 74-го года. Мы с ним вместе поступили в институт.

– Я хотела, как раз спросить вас про проект «Господин хороший», где вы сменили, как автор, Дмитрия Быкова. Вы, конечно, там отрывались как могли.  И возникали вопросы. Как это все возможно? Почему вас не посадили? Пришел момент, когда это делать стало невозможно?

–  Нет. Даже в пандемию ролики «Господин заразный» выходили с миллионами просмотров. Просто пришла пандемия.

– Случившееся с Ефремовым не могло быть реакцией на ваше творчество?

– Нет.  Поставить такой спектакль с бюджетом 7-8 миллионов долларов не могла бы ни одна группа трюкачей. Это технически невозможно – чтобы две машины так встретились на этой точке… Ощущение, что Миша был пьян. При мне он никогда не садился за руль пьяным. Но нет работы, возле дома паб закрыт, дома одному невыносимо… Артиста ввести в запой – дело нехитрое.

– До пандемии вы выступали в Барвихе? Власть, которую вы активно мочили в стихах, вас приглашала, платила и слушала?

–  В Барвихе живет не власть. Там просто коммерческий зал, они продавали билеты по 500 долларов в партер. Конечно, публика с Болотной площади не может себе такое позволить. А запретить вообще было сложно, когда нет формальных нарушений.

– Сейчас уже это не важно.

– Ну при чем тут «сейчас»? Сейчас человеку дали штраф за перепост моего стиха! Мне отказывали некоторые магазины, потому что в моей книге, изданной в 2005-м году, присутствует юмористическое описание акта с президентом РФ Путиным. Это их внутренняя цензура. Макаревича тоже никто не отменял, но люди на местах запрещали владельцам клубов, стадионов, помещений проводить его концерты, чтобы сверху не подумали, будто они – «предатели».

– Какова роль критики как жанра? Как она влияет на общество?

– Никак. Не надо переоценивать влияние приятного голоса Гребенщикова, стихов Быкова или Орлова. Перевоспитать человека песней невозможно. Влияние деятелей литературы близко к нулю.

Я просто пишу то, что думаю. Я много лет писал, например, ежедневный стих на тупую новость. Днем стишок шел в эфир. Потом я работал как ежедневный резидент в телеэфире «95 квартала». Благодарен ведущему программы, Зеленскому, который очень остроумно представлял мои стихи в эфире.

Как это случилось

– Еще одно ваше стихотворение по-другому зазвучало теперь:

  • «Вход в метро с готической литерой,
  • Как мне нравится всё московское!
  • Я стою на площади Гитлера,
  • Это – бывшая Маяковская…

–  Да, Многое звучит по-другому. Шутки становятся кровавой правдой.

– Вы говорили в одном интервью, что решение по Крыму было импульсивным.

–  В тот момент Путин был проевропейским лидером, а до безвиза оставался один шаг. Есть теория, что многие генералы очень беспокоились за свои дачи и санатории в Крыму, как это ни смешно. Крым представлялся легкой добычей, ну и… За три дня от закрытия Олимпиады в Сочи (а я там был, писал для «Коммерсанта» ежедневную колонку в стихах), состоялся прием в Русском доме, «День украинской делегации», на котором были все вице-премьеры, министры, и все фотографировались под украинским флагом. Если бы это было системное решение, скрыть было бы невозможно. Да, случайность для большинства – но не случайность для инициатора.

Отвратительное гнусное Первое лицо (не могу уже фамилию называть, слово должно уйти из языкового поля) явно было обмануто. И сейчас его убедили, что за три дня все будет сделано. Я знаю его лично с 1995 года.

– Видите трансформацию личности?

– Есть возрастные трансформации. Ну и трансформация личности. Как дать человеку взятку и трансформировать его – это дело техники. Коррумпировать можно практически любого.

Я называл войну войной с 2014 года.  Я выступал в Барвихе, как вы говорите. Когда заказывают концерт, я не всегда знал, кто платит, иногда бывало, что уезжал, когда видел, кто. Ну, то есть, как думать, что это сцена Большого театра, а оказалась сауна с проститутками – расхождение полюсов примерно такое.

Есть вопрос цены, который многое меняет. Есть понятие вынужденной или купленной лояльности. Помните, как Патрушев не хотел выговорить слово, а другой тоже не смог возразить, и вот таким путем Путин вывел их на клятву лояльности? Но вот был бы я министром экономики с доходом в миллиарды рублей и пришел бы к жене. И говорю, все, я сказал, что ничего не поддерживаю, переезжаем обратно к бабушке в хрущевку.  Жена скажет: «А не ох**л? Один раз мог помолчать?»

– А границы где? Вот я читала, вас обвиняли в том, что вы записали ролик в поддержку Путина перед выборами. Это была цена?

– Это был не предвыборный ролик, а ролик, который записывали люди, на тот момент скрыто поддерживающие Путина. Это была ошибка. Да, цена. И моя уверенность, что Путин меньшее зло, чем масса людей его окружающих. Кажется, в 2010-м году.

Я могу сказать честно, что без восторга отношусь к либеральному сообществу, я – не либерал, я –западно-ориентированный консерватор. Не левый, поэтому для меня идеология Навального неприемлема. Мне казалось, что проще как-то переделать внутри систему Путина, чем сажать во власть почти любого из известных нам людей.

– Но это была ошибка?

–  Ошибка по отношению к Путину. Но как все монтировать потом, я не вижу. Путин построил систему, которую не разрушить без жестокой кровавой бани. Это мое мнение.

Почему в Москве был невозможен Майдан? Потому что разогнали, дали палкой по голове.  У нас люди знают, что наши солдаты будут стрелять в людей.  Создана система подчинения, подавления, и она нерушима, у нас нет силы, которая может ее разрушить. Даже Путин испугался возможного возвышения Шойгу, как и любого генерала. Создание Нацгвардии с ее танками и огнеметами было рассчитано на внутреннюю войну, на противодействие войскам РФ, они тренируются в войне против своих.

– У вас есть замечательное стихотворение «Мы с тобою в России остались одни». С мандельштамовской интонацией.  Вы считаете, что конец трагичен?

–  Оно было написано в 2015-м. Это об ужасе оставаться в России. О том, что все меньше того, почему стоит оставаться. Ну, березки мне всегда нравились не так, как цветущая магнолия. А многих людей, близких мне идейно и алкоголически, уже нет. Уходят. Мы собирались маленькой компанией. Умерли Саша Кабаков, Валерий Гринберг (Зеленогорский), Игорь Свинаренко…

Живу я в Батуми. На трех минивэнах вывез любимые книжки. И буду выступать. Сейчас поеду на Кипр, потом в Украину. Я бы и сейчас был в Украине, если бы не семья.

  • «Ни кола, ни двора, ни друзей, ни родни.
  • Мы с тобою в России остались одни.
  • Гнутся крыши от веса сосулечных льдин.
  • Мы остались с тобою один на один.
  • Занавешены окна давно, чтобы нас
  • Не увидели страшные люди без глаз.
  • Перерезанный шнур не погасит экран,
  • Посыпающий солью зияние ран.
  • В каждом слове – зловещий кровавый кисель,
  • Заводных соловьёв ядовитая трель…»

Алла Борисова, «Детали». Фото: Яэль Ильински⊥

Новости

Коалиция вынужденно отказалась от продвижения закона, позволяющего увеличить число раввинов в городах
Саудовский телеканал: атаки ЦАХАЛа истощают ракетный арсенал "Хизбаллы"
Трамп: «Евреи, голосующие за демократов, ненавидят Израиль»

Популярное

Из продажи отзывают оливковое масло – оно годится только для лампад

После жалоб потребителей минздрав и импортер отзывают из продажи оливковое масло Extra virgin olive oil от компании...

Арабские сети открывают филиалы в крупных городах Израиля

Владельцы крупных продовольственных сетей уже давно убедились, что филиалы, расположенные в городских...

МНЕНИЯ