Тамар Гужански: «Люди ставят истории условия: или будет по-моему, или я уеду»

Тамар Гужански: «Люди ставят истории условия: или будет по-моему, или я уеду»

Когда-то, в 70-х годах, седьмой этаж дома, в котором поселилась со своей семьей Тамар Гужански, был самой высокой точкой всего квартала. За минувшие с тех пор полвека в Бат-Яме появилось множество куда более нарядных высоток. Из окна скромного кабинета Гужански виднеются полоска моря, кусочек улицы и двор расположенной поблизости школы. Но, так или иначе, на самом деле она никогда не отрывалась от земли.

Прошло 22 года с тех пор, как Гужански прекратила свою парламентскую деятельность как депутат от блока ХАДАШ. Сейчас ей уже 84, и она редко выходит из дома – состояние здоровья мужа, Йорама, обязывает ее все время быть рядом. Изредка Тамар все же ненадолго оставляет его, чтобы принять участие в демонстрациях протеста. Она по-прежнему уверено в том, что это важно и необходимо. Даже если эти демонстрации не приведут к падению нынешнего правительства. Гужански считает, что для этого нужны более решительные действия. «Чтобы по-настоящему потрясти Нетаниягу, одних демонстраций недостаточно, — говорит она. – Нужно что-то более серьезное, вроде акций гражданского неповиновения, своего рода бунта».

Тамар Гужански в Кнессете, 2000. Фото: Амос Бен-Гершом, ЛААМ

Что это значит?

«Это значит, что вы выступаете не только лично против Нетаниягу, но против всей экономической системы. Поначалу члены Компартии и блока ХАДАШ, выходившие на улицу Каплан и скандировавшие антивоенные лозунги, сталкивались с критическим отношением со стороны других демонстрантов. Но в последние месяцы все больше людей стало понимать, что невозможно отделить войну от проблемы похищенных, и от демократии, и от судебного переворота. Все это связано между собой. Я замечаю, например, как меняется позиция Эйнав Цангаукер. Она была сторонницей «Ликуда», а сейчас – совсем нет. При определенных исторических условиях, когда сильные начинают слабеть, те, кого они угнетали, дискриминировали и убивали, имеют полное право нанести ответный удар. Это и есть гражданское неповиновение. Это ситуация, когда угнетенный отвечает ударом на удар. Иногда для того, чтобы увидеть это, не хватает целой жизни. Но люди имеют право на подобные действия. Если у нас нет права на бунт, что нам остается? Поднять руки? Покориться? Опустить голову?»

Мы говорим сейчас о палестинцах или об израильских левых?

«Обо всех, везде и повсюду».

Где сейчас может начаться такое восстание? У нас нет даже оппозиции.

«Обстоятельства не всегда позволяют совершить изменения. Иногда поднимается волна реакции, и тогда нужно просто держаться. Не нужно бояться говорить и делать то, что можно. Но возникает конкретный вопрос: что делать? В такое время, как сейчас, возникают разные организации. Например, я была на вечере, посвященном созданию Партнерства во имя мира. Это еврейско-арабская организация, выступающая против войны в Газе и делающая важные вещи. Все начинается и заканчивается на твоей вере в способность людей что-то понять. Даже если они ошибаются, это не значит, что они дураки. Нужно терпимо относиться к мнениям других людей».

«Разумеется, если тебя хотят объявить вне закона, ты не можешь оставаться терпимым. Это уже другая история. Меня очень беспокоит происходящее, наступление на демократию, затыкание ртов. Людей, выпустивших осветительную ракету, сейчас арестовывают. Но я – не фаталистка. Я не думаю, что кто-то сейчас может точно сказать, что будет в Израиле через год или через семь лет. Нам приходится действовать в нынешних условиях. Если у нас не будет демократии, мы уйдем в подполье».

***

Гужански была не первой еврейкой, представлявшим в кнессете Коммунистическую партию. Ей предшествовала Эстер Виленски,бывшая депутатом кнессета второго созыва. А мужем ее был Меир Вильнер – генеральный секретарь КПИ. Тамар тоже вступила во «внутрипартийный» брак. Отец Йорама, Элияху Гужански, был одним из лидеров израильских коммунистов. Он погиб в возрасте 34 лет в результате авиакатастрофы. Тамар и Йорам познакомились, когда им было по 14 лет. Тогда они были членами молодежного коммунистического движения.

Тамар Гужански впервые была избрана в кнессет в июле 1990 года. Она оставалась депутатом в течение трех каденций подряд, до роспуска кнессета 15 созыва в 2003 году. Тогда товарищи по партии заявили ей, что она больше не может выдвигать свою кандидатуру, поскольку, в соответствии с уставом, исчерпала свой депутатский срок. Гужански не стала спорить и согласилась с этим требованием.

В течение своей парламентской карьеры Гужански считалась эффективным депутатом. Она сумела провести 39 законопроектов несмотря на то, что блок ХАДАШ никогда не входил в состав правительства. Когда Гужански нужно было добиться своего в социальной сфере, она без колебаний шла на сотрудничество и с правыми, и с левыми депутатами, взгляды которых на другие политические вопросы были ей бесконечно далеки.

В кнессете 12 созыва, избранном в 1990 году, было всего 8 депутатов-женщин. Тогда Шошана Орбели-Альмозлино из партии «Авода» сказала Гужански, что в кнессете не принято, чтобы женщины носили брюки. На это Гужански ответила, что придется привыкать. После этого она эффективно сотрудничала с Орбели-Альмозлино, а также с председательницей парламентской фракции «Ликуда» Сарой Дорон. «Это была личность, — вспоминает Гужански. – Человек большой души. Мы вместе создали комитет по делам женщин, получивший впоследствии статус парламентской комиссии».

Несмотря на все усилия, Гужански не смогла добиться принятия закона о бесплатных детских садах для детей, начиная с возраста трех лет, а не пяти, как это было принято тогда. «Правительство заявило, что это стоит слишком много денег, — рассказывает она. – После этого премьер-министром стал Нетаниягу, поднялась волна социального протеста, и он сам представил этот закон. В конце концов мое дело было сделано его руками».

Гужански до сих пор, не сворачивая, идет по дороге, на которую она встала, вступив в молодежное коммунистическое движение. В отличие от других депутатов, выходящих из состава одних фракций, и организующих другие она никогда не изменяла своей партии. 

Несмотря на все повороты истории, Гужански по-прежнему убеждена в том, что коммунизм – это единственный верный путь. «Мы с Йорамом бывали в Советском Союзе в 1961-1966 годах, — рассказывает она. – Тогда уже было многое известно о тирании Сталина и об ужасах, которые он творил. Но мое мировоззрение не зависит от действий одного человека, что бы он ни совершал под маркой коммунизма. Это можно сравнить с оккупацией, продолжающейся под маркой демократии. Любую идею можно использовать в дурных целях».

А что вы думаете, глядя на сегодняшнюю Россию?

«Путин – это ужас, и российская компартия мне тоже не нравится. Дело не только в свободе слова. В этой богатой стране многие люди живут очень бедно. Мы сохранили в России некоторые связи, у меня есть там подруга, которой я время от времени посылаю деньги. После падения советского режима и прихода к власти Ельцина была большая радость. А что, сейчас стало лучше? То, что происходит сейчас, им нравится?»

Как можно объяснить ужасную реализацию коммунистической идеи?

«Тот, кто говорит, что все зависит от людей, должен учитывать, что люди могут злоупотреблять властью. Для меня коммунизм – не фантазия. Но очевидно, что реализация этой идеи вызывает вопросы».

Гужански родилась в Петах-Тикве, ее родители приехали в Палестину из Варшавы в середине 30-х годов. Когда Тамар была еще совсем маленькой, ее семья перебралась в Тель-Авив. Мать работала официанткой в одном из кафе в центре города, отец был строителем. Гужански не любит предаваться ностальгическим воспоминаниям и не слишком охотно рассказывает о своем прошлом. Хотя историю как таковую она очень любит. Если Гужански все же вспоминает какой-то эпизод, то это нужно для подтверждения какой-то мысли. «Мама работала в кафе и часто встречала там каких-то бедных людей, в основном, женщин, — рассказывает она. – Мама приводила их домой. Мы жили в двухкомнатной квартире. В родительской спальне, которая служила нам и столовой, стояла раскладная кровать. Люди, которых приводила мама, спали на ней. Они жили у нас по нескольку дней или недель. Мы привыкли к тому, что у нас дома постоянно кто-то ночует. Такое воспитание я получила – не отводить глаза от чужой беды. Что делать, этим людям негде было жить. Мои родители не имели никакого отношения к коммунизму, но они испытывали естественную солидарность со слабыми. Я унаследовала это чувство».

И ваши сыновья тоже?

«Думаю, да. Когда мой старший сын пошел в детский сад, воспитательница спросила его, где работает папа. И он ответил: папа работает на демонстрациях. Коммунистической идеей можно проникнуться, и читая книги, но лучше всего усвоить ее за счет жизненного опыта. Иначе это будет немного поверхностно». 

***

Солидарность со слабыми никогда не помогала Гужански с политической точки зрения. То же самое относится и к ее преемнику, Дову Ханину, занимавшему «еврейское» место в предвыборном списке ХАДАШ. Их энергичная деятельность, направленная на защиту социально слабых слоев населения, выразилась в принятии десятков законопроектов. Среди них – закон о правах обладателей социального жилья, даже названный по имени Тамар Гужански, закон о защите основателей рабочих комитетов, закон о социальной реабилитации душевнобольных. Но это не помогло депутатам-коммунистам расширить представительство своей партии в кнессете.

«Вступая в политическую и социальную борьбу, ты не говоришь: если я не добьюсь заранее намеченного результата, я пойду домой, — объясняет Гужански. – Так это не работает. Ты не сумеешь ничего добиться в одиночку только потому, что ты права. И увлечь людей, просто дав им почитать «Манифест Коммунистической партии», не получится. Для этого нужно служить людям, делать то, что им нужно. Но еще неизвестно, запомнят ли тебе это. Сейчас мы участвуем в демонстрациях за освобождение заложников и попутно излагаем свою точку зрения на другие проблемы. Если отдалиться от людей, то не получится вообще ничего».

Несмотря на то, СМИ никогда не баловали Гужански вниманием, у многих ее имя стало ассоциироваться с достижениями в социальной сфере. «Многие знали, чем я занимаюсь в кнессете, — говорит она. – Я много ездила по стране и выслушивала людей, которые рассказывали мне о своих проблемах».

После чего снова голосовали за «Ликуд».

«Наверное. Но если я не буду разговаривать с людьми, они никогда не проголосуют за меня».

Где вы черпаете мотивацию для того, чтобы защищать людей, которые не понимают смысла ваших действий?

«Люди понимают, что я борюсь за их права. Может быть, они не видят всей картины в целом, и не делают политических выводов. Но это неправда, что люди ничего не видят. В истории нет прямых, там все линии извилисты. Если я мои товарищи поднимем руки, то наша идея будет забыта. Революция в России стала возможно благодаря сопутствующим обстоятельствам. Шла Первая мировая война, Россия проигрывала, солдаты возвращались с фронта побитые, голодные и оборванные, и тут коммунизм представил им решение проблемы. Но невозможно предсказать, когда наступит такой момент. Я не могу знать, когда на демонстрацию выйдет миллион человек. Потому что раньше такого никогда не было».

Были сотни тысяч. Но это тоже не помогло.

«Откуда вы знаете, что не помогло? По опросам, Нетаниягу не ждет ничего хорошего на следующих выборах. «Ликуд» потеряет мандаты. Поэтому Нетаниягу может сказать, что из-за войны и чрезвычайного положения выборы проводить нельзя. Тогда нам придется бороться за то, чтобы они состоялись. Но ничего предсказать нельзя. Единственное, что я могу уверенно сказать: если не решить палестинскую проблему, здесь постоянно будет идти война. Мне очевидно, что оккупация части территории Сирии – это глупость. Что мы хотим этим достичь? Это самоубийство».

Гужански твердо придерживается этих позиций несмотря на то, что сейчас они для большинства граждан – как красная тряпка для быка. Хотя, возможно, так было всегда. «После Шестидневной войны было совершено покушение на Меира Вильнера, — отмечает Гужански. – Его ударили ножом в спину. Почему нужно было пытаться его убить? Ведь Коммунистическая партия и тогда не могла рассчитывать на приход к власти. Но то, что мы представляем альтернативу мейнстриму, выводит людей из себя. Мы обязаны быть терпеливы, иначе, как некоторые другие политические партии, мы просто исчезнем с политической арены».

Это звучит как религиозный постулат.

«Совсем нет. Это точное чтение политической реальности. Тут нет ни религиозного чувства, ни веры в высшую силу».

Многие левые деятели, отчаявшись, в течение последнего десятилетия покинули Израиль.

«Потому что они, в отличие от коммунистов, не обладают терпением и выдержкой. В политике всегда есть люди, которые хотят ускорить историю. Они предъявляют ей условия: или будь такой, как я хочу, или я уеду туда, где мне будет удобнее. Каждый имеет право уехать, куда хочет, я ничего не говорю. Но наше мировоззрения держит нас здесь».

Почему?

«Потому что мы должны работать здесь».

Но ведь в другом месте вам действительно может быть удобнее. Это не имеет для вас значения?

«Если бы это было мне принципиально важно, я бы не жила в Бат-Яме. Например, бывший министр Хаим Рамон тоже когда-то жил здесь. Почему он не живет сейчас в Бат-Яме? Ему это уже не подходит».

А вам подходит?

«Да, очень. Это город, где властвует «Ликуд». Это совсем не левый город».

И поэтому он так вам подходит?

«Мне не нужен другой народ. Я хочу помогать, влиять. Почему я возглавляю сейчас домовой комитет? По той же причине. Вы думаете, мои соседи голосуют за ХАДАШ? Нет».

Гужански убеждена в том, что рассчитывать на немедленный результат своих действий – это ошибка. С ее точки зрения, политика – это не место, где раздают призыв за добрые дела. «Как-то раз я шла по улице, и машина сбила собаку, — рассказывает она. – Я бросилась на проезжую часть, чтобы помочь ей. Бедняжка была едва жива. Но, когда я протянула к ней руку, чтобы попробовать перенести ее на тротуар, она укусила меня. Собака испугалась, что я хочу причинить ей боль. Какой урок можно из этого извлечь? Не нужно никому помогать, потому что нас могут укусить? Я была полна благих намерений, но собака восприняла это по-другому».

***

Сотрудничество между евреями и арабами, которое начертал на своих знаменах блок ХАДАШ, является, по мнению Гужански, важнейшей общественно-политической задачей Израиля. «Я родилась в 1940 году, во время Второй мировой войны, — говорит она. – Когда я училась в 7 или 8 классе, у меня возник вопрос: за что преследовали евреев? Потому что мы не такие, как все или антисемитизм – это просто вечная ненависть к евреям? Если верен второй вариант ответа, делать нечего. Вечную ненависть искоренить невозможно».

Тот же вопрос Гужански задает применительно к отношениям между евреями и арабами. «Можем ли мы жить вместе? – говорит она. – Или мы обречены на вечную войну, как утверждают правые? Если верен второй вариант, то все оправдано. Нужно вытеснить арабов, нужно захватить территорию. Но момент истины в отношениях между евреями и арабами наступает как раз во время войн. Коммунистическая партия на протяжении всей истории выступала против войн, но к ней отказывались прислушаться. Нас не только не хотели слушать – как я уже рассказывала, Меира Вильнера пытались убить. А под машину Исама Махуля подложили взрывное устройство. Если попытаться наложить идеи гуманизма на израильские условия, как это делал Йешаягу Лейбович, то окажется, что национализм – это самая страшная вещь. Если цена за нашу жизнь здесь это вечная война, то нас, как предостерегал Лейбович, ждет крушение демократии».

Смешанный еврейско-арабский список ХАДАШ – это воплощение веры Гужански в возможность мирной жизни двух народов на одной земле. «Мы никогда не думали о том, чтобы стереть чью-то национальную идентичность, — говорит она. – Мы стремимся к партнерству между евреями и арабами, где каждый понимает, что его благо – это и благо его соседа. Коммунисты никогда не отступали от этого принципа, в отличие от других. В 1956 году партия МАПАМ утверждала, что представляет революционный левый фланг. Но когда началась война на Синайском полуострове, она поддержала правительство. А компартия решительно выступила против войны».

Блок ХАДАШ был создан в канун выборов 1977 года. Его основатели рассчитывали таким образом привлечь к себе левых избирателей, не склонных голосовать именно за коммунистов. «Это была настоящая революция, — рассказывает Гужански. – К нам присоединились и представители «Черных пантер», и активисты из арабских городов и деревень. Впервые участвуя в выборах как блок ХАДАШ, мы получили 5 мандатов. Впоследствии под влиянием происходящих в стране событий, нарастающего национализма и продолжающейся оккупации, блок ХАДАШ был преобразован в Объединенный список».

Вы поддержали создание Объединенного списка?

«Это была своего рода самозащита. Когда-то электоральный барьер составлял 1%. Потом увидели, что мы получаем 3,2% и подняли электоральный барьер до 3,5%. В некоторых странах он составляет 10%. Всегда можно играть с этим, чтобы не допустить попадания в парламент представителей определенных сил».

Создание Объединенного списка можно считать удачей?

«На определенном этапе это была удача. Но потом противоречия между входящими в блок силами обострились».

Это то, что тревожит сейчас Гужански больше всего. Она опасается, что нынешний кнессет законодательно лишит арабских граждан права голосовать и быть избранными. «Это будет концом демократии, — говорит Гужански. – И это реальность. Левин и стоящий за его спиной Нетаниягу работают над этим. Я привыкла спорить о капитализме и на другие подобные темы. Но что делать перед лицом такой угрозы? Если компартия, которую основал Меир Вильнер, поставивший свою подпись под Декларацией независимости, не сможет быть представленной в кнессете, это будет совершенно иная реальность. Но мы пытаемся остановить этот процесс».

Как еврейско-арабское партнерство в блоке ХАДАШ справилось с потрясением 7 октября? 

«Мы с самого начала осудили резню 7 октября. Но мы всегда рассматривали ее в контексте жизни в секторе Газа. 7 октября показывает, на что способны люди, находящиеся в изоляции, живущие в нужде и в голоде, и ощущающие собственную беспомощность. Многие из них 7 октября перешли на территорию Израиля только для того, чтобы взять какие-то вещи. Некоторые из них действительно совершали ужасные убийства. Но многие собирались исключительно помародерствовать. 

7 октября – это то, с чем трудно справиться на эмоциональном уровне.

«На эмоциональном уровне это безумие. Я понимаю, что вы в ужасе. Но я в ужасе и от того, что на севере сектора Газа происходят этнические чистки. В этом заключается разница между мной и другими.

Если бы сейчас появилась возможность каким-то чудесным образом вернуть заложников, не останавливая войну, не думаете ли вы, что большинство израильтян предпочли бы ее продолжить? 

«Большинство израильтян не связывает нынешнюю войну с еврейско-арабским конфликтом, который завязался в Палестине еще в начале 20-го века. Это фундаментальная проблема. И с точки зрения моей и моих единомышленников, эта проблема никак не решается. 29 ноября 1947 года ООН приняла решение о разделе Палестины на два государства – еврейское и арабское. С тех пор мы говорим: нужно два государства для двух народов. Потому что существование одного государства означает, что другой народ будет жить в условиях оккупации и не иметь никаких гражданских прав. Это недопустимо. Сейчас очевидно, что палестинское государство может быть создано на Западном берегу и в секторе Газа, и что эти две части должны быть связаны между собой. Да, утвержденный в 1947 году раздел Палестины выглядел по-другому. Но с тех пор слишком многое изменилось. Сегодня существуют другие условия. 

Вы продолжаете считать так несмотря на то, что произошло в Газе? 

«Да. Еврейское фундаменталистское движение и исламское фундаменталистское движение противоречат интересам обоих наших народов. Когда ХАМАС пришел к власти в секторе Газа, первое, что они сделали, — сбросили с крыш тех, кто не был с ними согласен. Мы готовы бороться с ними. Но палестинцы все равно имеют право на создание собственного государства. Что они собираются делать и кто станет преемником Абу Мазена? Не знаю». 

***

«Когда в 1919 году была основана Коммунистическая партия Палестины, она была исключительно еврейской, — рассказывает Гужански. — Позже она стала еврейско-арабской. Между нами не раз возникали разногласия. Но, несмотря на это, партнерству между нами нет альтернативы. Невзирая на эмоции, нужно преодолевать барьеры. Тут вопрос не в том, что тебе нравится, а что не нравится. Это не поход в арабский ресторан. Это – вопрос политического мировоззрения». 

Блок ХАДАШ отказался войти в коалицию даже при формировании левых правительств.  Гужански не очень понимает Мансура Аббаса, главу партии РААМ, который присоединился к кабинету Беннета-Лапида. «Мы поддержали правительство только один раз, и то извне, — подчеркивает она. —  Это было, когда пост премьер-министра занимал Ицхак Рабин. Но, когда он решил выслать палестинских лидеров в Ливан, мы проголосовали против. Мы сохранили свою независимость. Но, когда правые попытались вынести правительству Рабина вотум недоверия, мы его поддержали». 

Почему не вошли в состав правительства Рабина? 

«Потому что Рабин не был готов к созданию палестинского государства. Но я не знаю, что бы произошло, если бы его не убили». 

Но, может быть, лучше постепенно продвигаться вперед, шаг за шагом улучшая свои позиции? 

«Мы не будем сидеть в правительстве Беннета, который проводит ту же самую политику, что и все. Тем более в его кабинете были откровенно пугающие люди. Как зовут эту женщину? Айелет Шакед?» 

С другой стороны, будучи министром, вы могли бы многого добиться. 

«Правительство — не муниципалитет. Тут действует коалиционная дисциплина. Мы в принципе ничего не против того, чтобы войти в правительства, но даже во времена Рабина для этого не было подходящих условий. Мы все равно имели бы очень ограниченное влияние. Мансур Аббас, что бы я о нем ни думала, способный человек, и он относительно молод. Но его партия – это совсем другое. Он утверждают, что это не «Братья-мусульмане», но это все равно исламское движение».

Может быть, он добился большего благодаря тому, что оказался готов войти в состав правого правительства? 

«Чего он добился? Мансур Аббас мыслит, как владелец магазинчика: он получит скидку здесь, скидку там. Но я не отрицаю его права быть представленным в правительстве. Сейчас главным является вопрос о том, смогут ли арабские политики попасть в кнессет в результате следующих выборов. Потому что они могут начать проверять всех на лояльность. Они могут сказать: вы поддерживаете терроризм, потому что вы поддержали принцип «два государства для двух народов» или потому что выступили против оккупации части Сирии». 

Как с этим бороться, если все время находиться вовне?

 «Вы считаете, что находимся вовне? Напротив, мы внутри, мы в гуще всей этой борьбы. Но вы считаете, что ХАДАШ может войти в правительство Беннета?» Беннетт — это не Рабин. Тот совершил поворот в правильном направлении, хотя и не столь радикальный, как было нужно. Но что общего между нами и Беннетом?» 

Он создал коалицию с Лапидом. 

«Лапид выступает за два государства для двух народов? Я готова сотрудничать с Лапидом в демократическом женском движении, на демонстрациях, в органах местной власти. Но какую альтернативу он предлагает на политической арене? Как только начинается война, он тут же вытягивается по струнке».

Так можно сказать, что каждый, кто живет в Израиле, самим фактом своего пребывания здесь, принимает участие в оккупации.

«Ты можешь сказать: я плачу НДС, который государство тратит на покупку оружия, чтобы убивать палестинцев. Но то же самое ты можешь сказать о других неправых вещах, которые творятся в мире повсюду. Что происходит в других государствах? Куда мне бежать, на Луну?  Везде нужны люди, которые не готовы мириться с существующей несправедливостью. И всегда нужно помнить о том, что порой ситуация может меняться вопреки всем нашим мыслям и предположениям». 

Шани Литман, «ХаАрец», Б.Е. 

На фото: Тамар Гужански. Фото: Адас Паруш

Будьте всегда в курсе главных событий:

Подписывайтесь на ТГ-канал "Детали: Новости Израиля"

Новости

В российском порту после взрывов тонет танкер с мазутом
Дешевые билеты в Wizz Air не включают багаж
Галант рассказал, кто и как сорвал сделку с ХАМАСом в апреле 2024 года

Популярное

Исследование: употребление газированной воды снижает уровень сахара в крови

Новое исследование, проведенное в центре диализа в одной из больниц в Японии, показало возможную связь между...

Какой самый дешевый день для покупки билетов в Ryanair

Как показала проведенная проверка, есть один день в неделю, когда и без того дешевые билеты на рейсы...

МНЕНИЯ