Священник – защитник евреев, отец Праведников народов мира

Александр Александрович Глаголев 

(14.02.1872-25.11.1937)

В дни Первой русской революции в Киеве кипели страсти. Пытаясь противостоять революционно настроенной молодежи, рабочим, интеллигенции, царское правительство поощряло «патриотические демонстрации» черносотенцев, неизменно сопровождавшиеся еврейскими погромами. Как утверждал впоследствии сенатор Федор Турау, расследовавший беспорядки в Киеве и Одессе, зачинщиками погромов в ряде случаев были не только мелкие лавочники и ремесленники, конкурировавшие с евреями, но и полицейские чины.

Священники предотвращают погром

В ходе одной из таких «демонстраций», в октябре 1905 года разъяренная толпа, шедшая по Подолу к еврейским лавкам, неожиданно увидала православные хоругви. Прямо к толпе через Контрактовую площадь, мимо Гостиного двора направлялся крестный ход. Во главе его шел настоятель храма Николы Доброго отец Александр Глаголев, в полном иерейском облачении, с хоругвями и крестом, Глаголев спешил предотвратить погром.

Вскоре здесь же появился еще один крестный ход. Возглавлял его отец Михаил Едлинский, друг Глаголева, состоявший вместе с ним в Киевском религиозно-просветительском обществе и служивший настоятелем церкви Бориса и Глеба. Два крестных хода соединились на пересечении улиц Братской и Александровской и встали на пути агрессивной толпы. Батюшки обратились к единоверцам с жаркой речью, убеждая не заниматься злым, нехристианским делом. Через некоторое время толпа дрогнула. Вооруженные топорами и ножами погромщики поснимали шапки и с пением «Спаси, Господи, люди Твоя…» стали расходиться. 

Иерей Глаголев был не только приходским священником. Видный ученый, знаток древнееврейского языка и библейской археологии, он как никто другой понимал гонимый народ. И, как настоящий христианин, неоднократно пытался помочь сынам Израилевым в их горестях и бедах.

Александр Глаголев, венчавший в 1913 году писателя Михаила Булгакова и его первую жену, Татьяну Лаппу, известен как прототип отца Александра из романа «Белая гвардия».

Полиглот, гебраист, знаток библейской археологии

Родился Александр 14 февраля 1872 года в селе Покровском Тульской губернии в семье Олимпиады и Александра Глаголевых – священника, происходившего из потомственных дворян. Саша-младший с самого детства отличался незаурядными способностями к учению, зачитывался житиями святых. Он отличался особой способностью к изучению языков, древних и современных. Кроме древнееврейского, древнегреческого, арамейского и латыни, Глаголев отлично знал французский, немецкий, английский, и еще с десяток других языков.

Окончив тульскую семинарию, в 1894 году Александр Глаголев поступил в Киевскую духовную академию. Его успехи в учебе снова впечатлили руководство. Через четыре года, по рекомендации известного палестиноведа и гебраиста Иоакима Олесницкого, Александр стал профессорским стипендиатом Киевской духовной академии. С июня 1899 года он исполнял обязанности доцента на кафедре древнееврейского языка и библейской археологии, а в ноябре 1900 года стал доцентом.

В 1899 году подающий надежды молодой ученый женился. Его избранницей стала Зинаида Петровна Слесаревская, дочь помощника библиотекаря Киевской духовной академии Петра Кирилловича Слесаревского. У пары впоследствии родилось трое детей: Алексей, Сергей и Варвара. 

Между семейными хлопотами и работой Александр Александрович находил время, чтобы писать диссертацию. В сентябре 1900 года он был удостоен степени магистра богословия за сочинение «Ветхозаветное Библейское учение об Ангелах». Спустя многие десятилетия священник Александр Мень отзывался о его диссертации так — «Глаголев высказал ряд ценных соображений, подчас предвосхитив выводы современной библеистики».

Александр Глаголев состоял членом киевского отделения императорского Палестинского православного общества, Церковно-исторического и археологического общества при Киевской духовной академии. Интересовался он и сионистским движением. В 1902-05 годах была опубликована его работа под названием «Сионистское движение в современном еврействе и отношение этого движения ко всемирно-исторической задаче библейского Израиля». В 1905 году Глаголев подготовил реферат о Седьмом всемирном сионистском конгрессе, состоявшемся в том же году в Базеле.

Однако не только научная и педагогическая деятельность привлекала Глаголева. Глубоко верующий человек, Александр Александрович решил продолжить священническую династию. В мае 1903 года он был рукоположен в иереи церкви Всех Святых, которая находилась на Щекавице. Вскоре, 15 июня, его перевели настоятелем церкви Николы Доброго в Киеве на Подоле, где ему пришлось служить более 30 лет.

Продолжая преподавать в духовной академии, Глаголев возмущался новым академическим уставом, вступившим в действие осенью 1910 года и отменяющим обязательное изучение древнееврейского языка. Борьба за возврат иврита на первом курсе академии была долгой, но, в итоге, увенчалась успехом. Летом 1911 года Александр Александрович руководил первой паломнической поездкой студентов Киевской духовной академии на Святую землю.

Экспертиза для суда по делу Бейлиса

Однако главным событием в жизни иерея Глаголева в те годы стало участие в деле Менделя Бейлиса, обвиненного в ритуальном убийстве мальчика Андрея Ющинского. И если раньше при спасении киевских евреев ему необходимо было общаться с агрессивной толпой, то теперь отцу Александру пришлось иметь дело с судом присяжных и оголтелой правой прессой. 

В мае 1913 года Александр Глаголев представил суду экспертизу, которая должна была установить, являлось ли убийство Андрея Ющинского ритуальным. Глаголев утверждал, что закон Моисея запрещает пролитие человеческой крови и употребление ее в пищу. Талмуд и другие тексты раввинов этот закон не отменяли и не смягчали, и поэтому, утверждалось в экспертном заключении, обвинение евреев в употреблении крови носит совершенно абсурдный характер. Выводы Глаголева подтвердили и эксперты со стороны защиты: академик-семитолог Павел Коковцов, профессор Петербургской духовной академии Иван Троицкий, московский раввин Яков Мазе, а также философ и гебраист Павел Тихомиров.

Несмотря на травлю со стороны «исконно-посконных русских» кругов, отец Александр не изменил свою принципиальную позицию. В результате обвинение полностью проиграло богословский диспут. Мендель Бейлис был оправдан и со своей семьей навсегда покинул Россию.

В 1914 году отец Александр был рукоположен в протоиереи. Во время Гражданской войны и после прихода к власти большевиков он продолжал служить в храме Николы Доброго. В 1923 году, после ареста епископа Василия Богдашевского, он стал исполнять обязанности ректора Киевской духовной академии. После официального закрытия академии в мае 1924 года Глаголев еще три года вел занятия в форме богословско-пастырских курсов.

Под жестким прессом НКВД

В начале 1930-х годов Глаголева по распоряжению НКВД УССР выгнали из дома. Он поселился в маленькой комнатке, располагавшейся в церковной колокольне. Вскоре после этого он был арестован по обвинению в принадлежности к «Истинно-православной церкви» и в течение полугода находился в заключении в Лукьяновской тюрьме. Его старший сын, Алексей, в мае 1932 года также был арестован, но вскоре освобождён.

Через несколько лет храм Николы Доброго был закрыт и разрушен, и протоиерей Глаголев начал служить в храме Николая Набережного. Туда же перешел и его старый товарищ, Михаил Едлинский, c которым они во время Первой русской революции утихомиривали погромщиков.

После разгрома храма отца Александра ждал еще один удар – в 1936 году скончалась его жена, матушка Зинаида. Беспокоила Александра Александровича и судьба его старшего сына, студента физмата Киевского педагогического института. Хрупкий интеллигент, Алексей демонстративно исповедовал православие: в 1936 году, он пронёс на себе по улицам Подола крест, сброшенный с купола церкви Николы Доброго. Несмотря на угрозы, Алексей хранил сброшенный крест, как и другие предметы культа, в своей квартире.

Во второй и последний раз за протоиереем Александром Глаголевым пришли 20 октября 1937 года. По одному делу с ним проходил митрополит Киевский Константин (Дьяков), арестованный прямо во время службы в Покровском храме. Дьякову и Глаголеву в октябре 1937 года было предъявлено обвинение в том, что они являлись активными участниками «антисоветской фашистской организации церковников». Под этим чекистским штампом имелось в виду руководство подпольной «Истинно-Православной церковью», отказавшейся от сотрудничества с большевистским режимом.

На самом деле к этой церкви отец Александр, по всей видимости, отношения не имел. В 1934 году, когда один из ее лидеров епископ Дамаскин (Цедрик), посетил Глаголева и предложил тому примкнуть к «Истинно-Православной Церкви», отец Александр ответил отказом. Он считал, что лучше иметь официальный приход и держаться под гнетом до конца, чем идти в подполье. 

Следствие по делу киевских священнослужителей вел оперуполномоченный 4 отдела УГБ НКВД УССР Зуся Гольдфарб. Ни одного протокола допроса протоиерея Глаголева в деле нет. Имеется лишь несколько «собственноручных» заявлений. В первом из них говорится, что Александр Глаголев в начале 1936 года «вошел в круг контрреволюционных настроений и устремлений», применявшихся в объединенной церковной практике. Это заявление обрывается на середине предложения.

Во втором заявлении, датированном 23 октября 1937 года, Александр Александрович подробно расписывает свой распорядок дня, заявляя, что с таким плотным графиком он имел крайне ограниченную возможность посещать своих знакомых. В частности, это касалось архиепископа Волынского и Житомирского Филарета, арестованного 16 июня 1937 года. Из-за крохотных размеров квартиры, располагавшейся в колокольне, указывал Глаголев, к нему весьма редко приходили и его духовные дети. Даже в самых страшных условиях отец Александр боялся оговорить невинных людей.

Смерть при невыясненных обстоятельствах

Согласно материалам дела, Александр Глаголев скончался 25 ноября 1937 года в тюремной больнице. Проведя чуть более месяца под следствием, священномученик якобы умер от уросепсиса и сердечной недостаточности. Ранее на подобные проблемы со здоровьем он не жаловался. Священник ушел из жизни так же загадочно, как и проходивший по тому же делу Киевский митрополит Константин Дьяков, скончавшийся в тюрьме от артериосклероза сосудов 10 ноября 1937 года.

На эту странность через много лет обратил внимание заместитель начальника отдела по надзору за следствием в органах госбезопасности Г. Малый. В частности, к делу была приобщена только копия акта о смерти Глаголева, а не оригинал. В копии было написано, что Александр Александрович скончался 25 ноября 1937 года, в то время как в постановлении о прекращении дела чекисты указали, что Глаголев умер на месяц позже. Врачебного заключения о смерти Константина Дьякова в деле не было вообще. При этом в приобщенных к делу актах о смерти было сказано, что 10 ноября 1937 года, во время допроса, в помещении НКВД УССР скончалось два человека – без указания их личности.

Не пережил ареста и протоиерей Михаил Едлинский, друг и брат Глаголева во Христе, арестованный на следующий день после отца Александра и расстрелянный 17 ноября 1937 года.

Потомки священника – Праведники народов мира

В 1941 году, после начала германо-советской войны, старший сын погибшего отца Александра остался с семьей в Киеве. Алексей Глаголев был рукоположён в сан иерея и стал служить в открытом «теплом» храме Иоанна Воина, находившемся при Покровской церкви.

Во время войны семья Алексея Глаголева, как и отец Александр, спасала людей. Алексей Глаголев и его жена, Татьяна Павловна, дочка Магдалина и сын Николай, рискуя жизнью, в течение двух лет прятали у себя еврейку Изабеллу Миркину и ее дочь Ирину. Глаголевы запомнились киевлянам и как спасители семьи Димитрия Пасечного, а также как люди, которые безуспешно пытались вызволить из нацистских лап семью крещеных евреев Гермайзе. Осенью 1943 года, перед самым освобождением Киева, Алексей Александрович с сыном Николаем попали в немецкий концлагерь на улице Артема. К счастью, им удалось бежать и дождаться прихода Красной армии.

В 1963 году по делу протоиерея Александра Глаголева было назначено новое расследование. Это стало возможным благодаря усилиям его сына Алексея, чье героическое поведение во время оккупации отметили власти. Следователи КГБ разыскали в Тбилиси бывшего сотрудника НКВД Зусю Гольдфарба, который вел дело священномученика. Приехавший в Киев бывший чекист был допрошен. По его словам, он действительно вел дело одного священника, но в каком году это было и как звали подследственного, сказать затруднялся. Запомнил он лишь тот факт, что, отлучившись из кабинета еще до начала допроса, он оставил священника с кем-то из сотрудников. Вернувшись, обнаружил подследственного лежащим на полу без дыхания. Речь бывший следователь якобы вел о смерти Киевского митрополита Константина Дьякова.

Гольдфарб утверждал, что хоть и подписал основные документы по делу Глаголева, сам его не допрашивал. И вообще, якобы никакие недозволенные методы ведения следствия в отношении арестованных не применялись. Эти показания отличались от воспоминаний священника Кондрата Кравченко, который сидел вместе с Глаголевым в Киевской тюрьме. По его словам, отца Александра допрашивали 18 раз, причём во время ночных допросов его заставляли часами стоять с запрокинутой головой. На все вопросы отец Александр отвечал: «Господи, помилуй».

В 1963 году Александра Глаголева не реабилитировали. Изменения наступили лишь через три десятка лет, в эпоху независимой Украины. Постановлением Генеральной прокуратуры Украины от 15 сентября 1993 года уголовное дело в отношении Александра Глаголева и Константина Дьякова было прекращено за отсутствием состава преступления.

12 сентября 1991 года, израильский государственный национальный мемориал Катастрофы и Героизма «Яд ва-Шем» удостоил Алексея и Татьяну Глаголевых, а также их дочь Магдалину (в замужестве Пальян) звания Праведник народов мира. 8 октября 2000 года этого почетного звания был удостоен и внук отца Александра – Николай Глаголев. Праведниками народов мира признана и семья Сергея Глаголева. В то время, когда он был на фронте, его супруга Мария с матерью Александрой Егорычевой и сестрами помогали спасать евреев из Бабьего Яра.

Сотрудники проекта «Еврейские герои» работают в архивах стран, находящихся на территории бывшего Советского Союза. Авторы: Невзлин Анна, Ротман Фреди. Их цель – увековечить имена евреев, чей поступок незаслуженно стерся из человеческой памяти. В этой рубрике «Детали» продолжат публиковать рассказы о жизни евреев, чей вклад в цивилизацию и борьбу с различными формами тоталитаризма стал фактом истории. Для контакта с проектом вы можете обратиться на страницу «Еврейские герои» в Facebook , читайте в ТГ @Jewishheroes или отправить письмо на электронную почту [email protected]