Протест — без цензуры
«Выставка возникла стихийно, как и сами протесты», — говорит фотограф Хен Леопольд, куратор фотовыставки «Свободный народ в свободной стране». Она посвящена движению протеста, проходившему на протяжении года по всему Израилю. Выставка, названием которой стали слова из гимна Израиля, проходит в эти выходные – 23-24 июля – на площади Рабина в Тель-Авиве, и открыта для широкой публики. Здесь представлены 300 фотографий 100 израильских фотографов.
Хен говорит, что выставка дает всеохватывающее представление о протестах: от небольших демонстраций в 100 метрах от дома, как того требовал минздрав во время карантина, до массовых маршей и демонстраций в Иерусалиме и Тель-Авиве. «Мы получили тысячи фотографий, каждая из которых представляет точку зрения автора».
«Это – движение протеста, каким оно было, без фильтров. Широкая публика, которая узнавала о протестах из СМИ, получала отфильтрованную информацию в том виде, какой ее считали правильным представить редакторы периодических изданий. Здесь другой взгляд — самих фотографов.
Я сама долгое время не решалась принять участие в демонстрациях на улице Бальфура, потому что СМИ, в основном, представляли сцены столкновений с полицией. А наша выставка показывает всю динамику – от мирной демонстрации, песен, художественных номеров – до полицейского насилия и арестов, обвинения по которым в большинстве случаев оказывались ложными».
Для Хен Леопольд главным критерием отбора были визуальные достоинства: «Среди авторов есть и профессиональные пресс-фотографы, и фотографы, работающие в других сферах, и любители, в том числе молодые, которые в ходе протестов стали настоящими фото-документалистами».
На открытии выставки, состоявшемся вечером 22 июля на площади Рабина, прозвучало немало слов благодарности в адрес тех, кто документировал протест в течение всего года. «Детали» поговорили с двумя из них.
Томер Аппельбаум
Томер Аппельбаум — один из ведущих фотографов газеты «ХаАрец». В фотожурналистике он 17 лет, победитель многочисленных местных и международных конкурсов. В репортажных фотографиях Томеру удается сочетать эмоциональность, сдержанность и безупречный вкус.
Томер говорит, что каким бы увлекательным не было событие, которое он фотографирует, он всегда контролирует свои эмоции: «Если они выходят из-под контроля, журналист в тебе отступает на задний план». Для фотожурналиста документировать события – каждодневная рутина, но демонстрации на улице Бальфура «излучали необыкновенную энергию – энергию молодости, динамики, радости жизни. Думаю, именно благодаря этой энергии и напору, протест продержался так долго. Было в нем нечто увлекательное и захватывающее. Среди участников протестов были люди искусства – музыканты, актеры, небольшие театральные труппы… Я думаю, они ощущали, насколько важно, чтобы протест были фотогеничным, чтобы каждый раз было что-то новое, и благодаря этому он оставался привлекательным для прессы».
Томер Аппельбаум и сам сталкивался с насилием, как со стороны полиции, так и со стороны агрессивно настроенных демонстрантов — сторонников премьера.
«Это — крайне неприятный опыт. Все больше групп населения видят в фотожурналисте врага и стараются помешать ему делать свою работу. Это — проблема всего государства. Сегодня того, что не заснято, просто не существует. Многие важные события не попали бы в новости, не окажись рядом человека с фотокамерой».
Охад Цвигенберг
Охад Цвигенберг из «ХаАрец» начинал как фотолюбитель. Толчком к переходу в профессиональный мир послужила смерть отца. «У него обнаружили рак и я снимал последний год его жизни. Последним кадром было бездыханное тело отца на огромном диване. Я знал, что как это ни тяжело, я должен его сфотографировать. И что я могу действовать, как фотограф, в самых тяжелых ситуациях. После 30 дней траура я не вернулся на работу — я понял, что мое будущее связано с фотожурналистикой. Остальное перестало для меня быть важным».
На вопрос, было ли для него что-то необычное в съемках протестов перед иерусалимской резиденцией премьер-министра, Цвигенберг ответил: «Мы, пресс-фотографы, постоянно документируем те или иные события. Ты фотографируешь демонстрацию на улице Бальфура, затем – демонстрацию правых экстремистов, потом – короновирусное отделение больницы, затем – беспорядки на Храмовой горе… Ты стараешься не быть эмоционально вовлеченным в события, а просто честно их документировать. Но на улице Бальфура ты понимал, что фотографируешь историю».
Шошка
На волне протеста в центре внимания общественности оказались самые разные люди. В том числе Шошка — простодушная и непосредственная женщина из народа, а в миру – скромный тель-авивский интеллектуал, известный художник и преподаватель академии художеств Зеэв Энгельмайер.
«Если можно определить этот насыщенный год демонстраций одним словом, я сказал бы – потрясающий, — говорит он. — Это был год братства и взаимной поддержки, год, когда мы столкнулись с уродливой политикой подсудимого с улицы Бальфура и полицейским насилием.
Для меня это был год, где ужасные моменты перемежались с прекрасными. Полицейский, который заставил меня раздеться догола в общественном туалете, троица хулиганов из группировки «Ла Фамилиа» окружила меня с дочерью на пустынной улице – к счастью, нас выручили проходившие мимо люди. Я получил множество угроз, например, один правый активист призывал повесить меня на площади Рабина. Но было и другое – люди, ждавшие меня ночью у полицейского участка, женщины-активистки из группы матерей, оберегавших молодых демонстрантов от полицейского насилия, и многое другое.
Я думаю, что люди, участвовавшие в демонстрациях по всей стране, никогда их не забудут. Ничто не смогло их остановить – ни холодная зима, ни эпидемия коронавируса, ни попытки коррумпированного правительства нас оклеветать. Этот год протестов показал, какой силой обладает гражданский активизм – ведь он завершился смещением правителя. Но куда важнее революция, происшедшая в умах.
На одном из плакатов, которые я нарисовал для демонстрантов, был девиз: «Мы — те люди, которых вы ждали».
Я уверен, что это именно так.
Арестант Нетаниягу – Рои Гольдштейн
Каждый, кто на протяжении этого года хоть раз участвовал в демонстрациях протеста, не мог не заметить рослую фигуру «Нетаниягу» в полосатой арестантской робе и маске с застывшей гримасой высокомерия и презрения к подданным. Он вел себя, как подлинный правитель – важно вышагивал, задрав голову и время от времени поднимал на всеобщее обозрение руки, скованные наручниками.
Все были уверены, что под маской скрывается актер. Ничего подобного! Рои Гольдштейн работает в маркетинге. Как же он превратился в «Нетаниягу»?
«Я не люблю Биби уже давно. Три года назад «Биби в тюремной робе» был моим карнавальным нарядом на Пурим. Потом я убрал его в шкаф, но знал, что его время придет. И оно пришло. Мой наряд стал моим оружием. Биби ушел – и я счастлив, что смог внести в это свою маленькую лепту».
Рои продолжает: «Пожалуй, это был самый драматический год в истории Израиля и она еще не рассказана. Люди говорят: «Ничего не изменишь, ничего не поделаешь…» Это не так. Протесты показали, что мы можем сделать нечто большее, чем голосовать на выборах. Каждый, кто выходит на демонстрацию, может повлиять на события. За последнее время мы теряем доверие к власти, к системе здравоохранения, полиции, а теперь и к судебной системе. И если мы видим, что в стране что-то не в порядке, мы сами должны кричать об этом, потому что никто другой за нас этого не сделает.
Я думаю, главная перемена, происшедшая за этот год, в том, что народ осознал свою силу. И ее нельзя потерять».
Максим Рейдер, «Детали»
Фото предоставлены пресс-службой выставки
Будьте всегда в курсе главных событий:
Подписывайтесь на ТГ-канал "Детали: Новости Израиля"