Спустя восемь лет после волны революций в арабском мире, осознания общественностью своей силы недостаточно для начала революций. Когда народ требует свержения правителя, армия переходит на сторону демонстрантов – и берет власть в свои руки.
11 апреля ливийский «генерал» Халифа Хафтар начал амбициозную кампанию завоеваний с целью захватить Триполи и стать правителем страны. 75-летний Хафтар – бывший союзник президента Муаммара Каддафи и участник переворота, который привел его к власти в 1969 году. До недавнего времени он считался сильным человеком, на которого Запад мог опереться в расколотой Ливии.
И пока он обстреливает и бомбардирует окраины Триполи, командующий суданской армией объявил, что он сверг действующего президента Омара аль-Башира и арестовал глав правительственного аппарата, а также, что он намерен создать военный совет, который будет управлять страной, как минимум, два года.
Незадолго до этого западные страны столкнулись с новым и неожиданным вызовом, когда президент Алжира Абдель Азиз Бутефлика подал в отставку со своего поста, на котором находился двадцать лет, после бурных демонстраций, требующих его ухода.
В северной части Марокко возобновились демонстрации против суровых тюремных сроков, к которым приговорили демонстрантов, арестованных в ходе протестов в 2017 году.
Средства массовой информации на Западе быстро назвали эту волну демонстраций второй главой «арабской весны», когда люди снова выходят на улицы, чтобы сместить неугодных лидеров. Но между Ливией и Алжиром, и между Марокко и Суданом существуют глубокие различия, даже если общий знаменатель между ними основывается на экономических проблемах и глубоком разочаровании из-за потери политического и экономического горизонта.
В отличие от Алжира и Марокко, которые избежали революций в 2011 году, купив тишину субсидиями, подарками, повышением заработной платы и инвестициями в инфраструктуру, Ливия, самая богатая из всех стран, которые затронула «арабская весна», не смогла оправиться после того, как Каддафи сбежал из своего дворца и был жестоко убит толпой. Выборы 2014 года разделили эту страну на несколько политических и военных группировок. Каждая из них создала центр силы на своей территории и свою частную армию.
Война интересов
Три правительства были созданы после выборов в Ливии. Одно из них было признано международным сообществом, и обосновалось в городе Тобрук. Второе продолжает укрепляться в Триполи, а третье было основано в городе Байда на востоке страны. Соответственно, были созданы два парламента и два центральных банка, каждый из которых определял экономическую политику и принимал законы в соответствии со своей лояльностью правительству, которое он поддерживал.
В 2015 году в марокканском городе Схират было подписано соглашение о национальном примирении, направленное на установление согласованного режима, чтобы вывести страну из бесконечных вооруженных конфликтов, которые ее разрушили.
В соответствии с тем же соглашением был создан президентский совет в составе девяти человек во главе с Фаизом аль-Сараджем, который признан международным сообществом. Но это признание не имеет реального влияния на территории.
Президентский совет не поддерживается парламентом. Правительственная армия состоит из группы ополченцев и не контролирует большую часть страны. Важные нефтяные месторождения контролируются силами Хафтара на востоке, в то время как юг контролируют местные ополченцы, сотрудничающие с ИГ. Даже уважаемые члены международного сообщества – Франция, Великобритания, Италия и Соединенные Штаты – не могут объединиться, чтобы помочь правительству достичь согласия и преградить путь Хафтару.
Кроме того, ливийское правительство обвиняет Францию в том, что она продолжает поддерживать Хафтара и угрожает законному правительству. Италия, контролируемая ультраправыми силами, говорит, что Франция виновна в беспорядках в Ливии. «Есть страны, которые крадут капитал у африканских стран, и Франция безусловно одна из них, – сказал ультраправый министр внутренних дел Италии Маттео Сальвини. – Франция не заинтересована в том, чтобы сделать Ливию лучше, она хочет взять под контроль нефтяные ресурсы, и ее интересы противоречат интересам Италии». Париж не оставил это без ответа, и президент Эммануэль Макрон даже назвал политику Италии «циничной и безответственной» после возвращения корабля, на котором находилось около 600 просителей убежища из Италии.
Хафтара, действительно, поддерживает Франция, которая продолжает снабжать его оружием и военной техникой, в отличие от Италии, которая инвестирует в ливийскую нефтяную промышленность и опирается на поддержку правительства. Россия, Египет и ОАЭ также оказывают политическую и военную помощь и поддержку Хафтару, тем самым подрывая способность ливийского правительства к достижению национального согласия. Египет рассматривает Хафтара, как стратегического союзника в обуздании исламского терроризма и подавлении радикальных течений, которые были ответственны за несколько крупных терактов на его территории. Россия рассматривает Хафтара, как плацдарм для наращивания своего влияния в стране и закрепления своей экспансии в Африке. Все они заявляют, что стремятся установить стабильный режим, который будет представлять все слои населения в Ливии, и все делают обратное.
Предполагалось, что на следующей неделе состоится национальная конференция, организованная ООН для разработки руководящих принципов для согласованного режима. Вероятно, это та причина, по которой Хафтар, контролирующий провинцию Бенгази в восточной части Ливии, начал кампанию по захвату Триполи на западе, чтобы сорвать любое соглашение о примирении, которое может повредить его чаяниям. Действительно, этот план сработал, и конференция отложена без указания новой даты. Силы Хафтара, остановленные в южной части Триполи, продолжают обстреливать и бомбить цели вокруг города, и им удалось закрыть международный аэропорт.
По-видимому, у Хафтара есть мало времени, чтобы занять столицу, прежде чем будут введены международные санкции. Согласно сообщениям в арабских СМИ, Египет и ОАЭ «дали» ему 72 часа на завершение своей миссии, прежде чем он должен был остановиться. Но, похоже, он еще не остановился. Сейчас опасаются гражданской войны между сторонниками Хафтара и ополченцами правительства, а также племенами, которые приложат все усилия, чтобы помешать ему стать правителем, и племенами, которые могут извлечь политическую и экономическую выгоду от его победы.
Карта военных столкновений в Ливии далека от образа арабской весны. В стране идет война между военным лидером и шатким правительством, между «правительственными» ополченцами и ополченцами «ливийской национальной армии». Это не повстанческие отряды по сирийской модели, где целью восстания, по крайней мере, вначале, было свержение режима Асада. В Ливии это – война интересов внутри страны и за рубежом против парализованного правительства, которое не может остановить вражескую армию.
Армия, как стабилизирующий фактор
В этом заключается существенная разница между событиями в Ливии и событиями в Алжире или в Судане. Алжир – сложившееся многопартийное государство, управляемое военной и экономической элитой. Эта элита знает, как подавлять волнения, пресекать критику, сажать в тюрьму противников и порой убивать их, но она осознает силу общественности. Теперь, когда пришло время заставить президента Бутефлику уйти в отставку, именно армия нашла главные рычаги давления, чтобы избежать конфронтации с общественностью и сохранить власть элиты – более важной, чем власть ее главного создателя.
Изменения в режиме все еще не удовлетворяют движения протеста, которые требуют изменений в конституции и более справедливого распределения богатства страны. В связи с текущими событиями ожидается, что временная администрация встанет на демократический путь, проведет выборы и экономические реформы. Любые изменения будут происходить под пристальным вниманием армии и традиционных центров силы. Но в отличие от Ливии, сомнительно, что Алжир, переживший жестокую гражданскую войну, которая за десятилетие унесла жизни более 200 000 человек, будет вести такую войну.
Судан – это другая история, конец которой все еще неясен. Омар аль-Башир, который правил три десятилетия, был свергнут армией, которая поддерживала демонстрантов и не позволила президентским силам безопасности убивать их. Международным судом в Гааге был выдан орден на арест Аль-Башира за военные преступления. До своего смещения он пользовался поддержкой Саудовской Аравии и Египта благодаря присоединению к арабской коалиции в войне в Йемене и разрыву отношений с Ираном.
Но его союзникам, а также суданской армии было ясно, что пока Башир будет у власти, страна не сможет выбраться из экономического кризиса и построить стабильный режим, который мог бы стать законным союзником для арабских государств и Запада. Судан перешел под военное управление и, исходя из прошлого опыта, армия не будет спешить с демократическими действиями по передаче контроля в руки гражданских лиц.
Согласно сообщению на веб-сайте MIDDLE EAST EYE, Израиль принимал участие в процессе смещения аль-Башира. Там говорится, что директор Моссада Йоси Коэн встретился с начальником разведки Судана Салахом Кушем в Мюнхене и обсудил варианты смены власти в стране. Между тем, сомнительно, смогут ли около 6500 искателей убежища из Судана, которые находятся в Израиле, вернуться на родину, несмотря на то, что все политзаключенные были освобождены из тюрем. Неопределенность по-прежнему особенно высока в том, что касается отношения военного режима к противникам предыдущего режима.
Те, кто настаивает на том, чтобы называть шаги в Алжире и Судане второй главой «арабской весны», могут, по крайней мере, довольствоваться заявлением, что это – «арабская весна» армии и элиты, которые стремятся защитить себя. Осознание власти народом уже сформировалось в «оригинальной» арабской весне – возможно, это ее самое значительное достижение. Но одно лишь это осознание еще не породило настоящих революций, которые, вероятно, будут ждать следующего раунда.
Цви Барэль, «ХаАрец», Л.К. К.В.
Фото: Reuters
