Советская «охота на ведьм»: так была разгромлена синагога Белой Церкви

Советская «охота на ведьм»: так была разгромлена синагога Белой Церкви

Моисей Бенционович Фельдман, раввин синагоги в городе Белая Церковь, был арестован местным городским отделом УМГБ Киевской области 19 декабря 1950 года. Он стал основным фигурантом агентурного дела «Палестинцы», заведенного министерством госбезопасности Украинской ССР на религиозных евреев, вернувшихся домой из эвакуации.

«Следствию известно, что вы проводили антисоветскую агитацию вместе с Дорфманом, Поляком и Ямпольским», – старший лейтенант Тимко старался изо всех сил угодить начальству и посадить не только Фельдмана, но и весь актив синагоги. Но бывший фронтовик держался стойко. Раввин на протяжении всего периода допросов не промолвил ни одного слова, ставящего его друзей под угрозу ареста. Их это, впрочем, не спасло.

То белые, то красные…

Раввин Фельдман родился в Белой Церкви 20 августа 1896 года. В 1919 году его, религиозного еврея, большевики призвали в Белоцерковский караульный батальон, охраняющий общественный порядок. Но в том же году Фельдмана комиссовали по болезни, после чего он подался в бега: Белую Церковь занимали то деникинцы, то поляки, а то и просто банды, не забывающие устроить по случаю еврейский погром, так что оставаться в родном городе еврейскому бойцу «красного» караульного батальона было опасно.

Больше всего местным евреям запомнился отряд атамана Сокола, когда-то служившего у большевиков. В августе 1919 года Сокол был основным инициатором налета на Белую Церковь, во время которого произошла страшная резня еврейского населения.

Когда на Киевщине стало более-менее спокойно, Моисей вернулся домой и вскоре сыграл свадьбу с давно приглянувшейся ему Рейзей, дочерью закройщика Шлемы Звиняцкого. Выучился на шойхета, до 1927 года власти их не трогали, но с концом эпохи НЭПа все белоцерковские резники вынуждены были устроиться на государственную бойню при «Союзутиле». Там и проработал Моисей до начала Великой Отечественной войны.

Его отец, Бенцион Фельдман, не переставал учить сына, что коммунизм – зло и в основе своей враждебен еврейской традиции. В семье Фельдманов не желали отказываться от религии и традиций предков, поэтому Моисей и несколько его друзей организовали в городе небольшую группу, пытавшуюся сохранить традиционный еврейский образ жизни и мысли. И в самый разгар массовых репрессий, в 1937 году в Белой Церкви было зарегистрировано еврейское религиозное общество. По некоторым данным, уже тогда Моисей Бенционович выполнял в местной общине роль раввина.

В 1941 году семью эвакуировали в Татарскую АССР, летом 1942 года Моисея Фельдмана призвали в армию, и вскоре направили в 569 стрелковый пехотный полк 161-й стрелковой дивизии рядовым. В июле 1942 года дивизия вступила в бой под Воронежем. Фельдман получил тяжелое ранение голени, ногу пришлось ампутировать, после чего он был признан негодным к службе. А дочь Моисея Ципа (Циля) пошла на фронт добровольцем, воевала в должности санинструктора и была награждена медалью «За отвагу».

Возрождение еврейской жизни

В марте 1944 года Фельдманы вернулись в разгромленную нацистами Белую Церковь. В город из эвакуации вернулось несколько тысяч евреев, но знатоков ТАНАХа и Талмуда тут практически не осталось. Местные жители попросили Моисея Бенционовича стать их раввином. И все свободное время Моисей Фельдман решил посвятить восстановлению белоцерковской общины.

Молиться верующие стали еще до официальной регистрации общины: в конце 1944 года местный еврей, Волько Шмулевич Поляк, предоставил свою квартиру для миньяна, в который входило 12 человек. Через несколько месяцев председатель Белоцерковского горисполкома Григорьев напомнил им о недопустимости нелегальных молитвенных собраний, и тогда Фельдман зарегистрировался раввином, получив документ от уполномоченного по делам религиозных культов при совмине УССР. А Волько Поляк получил в общине официальную должность кантора.

Сначала молитвенные собрания проходили в доме у Поляка, но желающих посещать синагогу было так много, что с 1 января 1947 года Фельдманом и Белоцерковским городским жилым управлением был заключен договор на бесплатную аренду здания по улице Грузия, дом №2, для использования в качестве синагоги. Это ветхое деревянное строение стало центром одной из пяти официально действующих в послевоенные годы религиозных еврейских общин Киевской области. Раввин раздобыл для синагоги переживший войну синагогальный ковчег, скамьи, столы, подсвечники – все, что нужно для торжественного вноса свитка Торы.

Евреи снова стала делать обрезание мальчикам. К Фельдману обращались по поводу свадеб и похорон. По приглашению раввина в Судный день и Рош ха-Шана в белоцерковскую синагогу приезжали канторы из других мест. Число прихожан выросло до 250-300 человек. При синагоге также действовала артель, которая получила у местных властей разрешение на Песах выпекать из давальческой муки мацу. Белоцерковская маца стоила весьма дорого: за выпечку брали 8 рублей за килограмм (в Черкассах, для сравнения, маца стоила 6,25), – но пользовалась среди жителей бешеной популярностью.

Уполномоченный Совета по делам религиозных культов по Киевской области, чьей подлинной задачей было подавление любых проявлений религиозности в регионе, а не их регламентация, с явным неудовольствием отмечал, что белоцерковскую синагогу на Йом Кипур в 1949 и 1950 годах посетило около 2000 евреев. Каждый день там собиралось не менее 50 верующих, по субботам – намного больше.

Советские законы не позволяли верующим совершать обряды за пределами синагоги. Милиция даже не позволяла сидеть дома «шиву» – семидневный траур по покойному. Когда правление общины попробовало заняться сбором средств на восстановление разрушенных мацевот – надгробий на еврейском кладбище, их тотчас обвинили в «спекуляции». А за вовлечение детей в религию всей двадцатке во главе с раввином вполне мог светить срок. Даже заключительная фраза последней молитвы, читаемой в Йом Кипур (Судный день) – «леана хааа б-Иерушалаим» («В следующем году – в Иерусалиме!») – расценивалась партийными функционерами как призыв евреев к измене советской Родине.  

Некоторое время фронтовое прошлое раввина и его дочери, их награды и безукоризненные характеристики удерживали белоцерковскую синагогу на тонком льду советской свободы вероисповедания. В конце 1940-х Моисея Бенционовича несколько раз в МГБ допрашивали о родственниках жены, проживающих в Нью-Йорке. Дядя Рейзи Шлемовны в 1945 году прислал Фельдманам из Америки продуктовую посылку. Те отправили в ответ письмо и телеграмму, но за проявленное вольнодумство вынуждены были давать потом отчет людям в погонах. Когда из США пришла еще одна посылка от родственников, Моисей Бенционович просто не забрал ее с почты – не хотел «дразнить быка красной тряпкой».

Будучи раввином, Фельдман нуждался в религиозной литературе, но у американских фондов, пытавшихся оказать белоцерковской общине помощь, он ничего просить не мог. Настоящим спасением стал сосед, сапожник Тевье Гильштейн, которому сестра присылала изданные в США еврейские календари. Подаренный Гильштейном календарь, а также купленные в Киевской синагоге сборник заупокойных молитв и галахических предписаний – вот и вся скудная библиотека, бывшая у раввина в наличии.

В 1950 году Фельдманов постигла тяжелая утрата: скоропостижно скончалась дочь Ципа. И Моисей Бенционович понял, что теперь его ждет тюрьма. Дочка долгие годы была его охранной грамотой: семью, в которой было сразу двое героев-фронтовиков, власти трогать не решались. Теперь он остался один.

Доносы и показания

За сионизм раввина Фельдмана, надо сказать, привлекали не в первый раз. Осенью 1924 года Моисей Бенционович провел в застенках ОГПУ 5 недель без дневного света и свежего воздуха. Тогда, в ночь на 24 сентября 1924 года, Фельдман был арестован с 40 другими молодыми людьми из Белой Церкви и соседних местечек, состоящими в сионистской организации «Гехалуц», готовившей желающих переселиться в Палестину к сельскохозяйственному труду на земле предков. Но чекисты ошиблись: им нужен был двоюродный брат раввина, также Моисей Фельдман, глава белоцерковского отделения «Гехалуца». Однако он успел бежать из города прямо перед арестом.

Разобравшись, чекисты через неделю Моисея освободили, но на следующий день взяли его снова – теперь уже в заложники, обещая применить самые строгие меры в случае неявки беглого кузена с повинной. В конце концов руководители «Гехалуца» получили тюремные сроки, а Фельдмана, несмотря на то что в организации он не состоял, заставили подписать письмо о том, что он порывает с сионизмом.

Но в декабре 1950 года все стало приобретать более опасный оборот. В стране разыскивали «космополитов» и сионистов, а уж на роль последнего раввин подходил как никто другой. И вскоре во внутреннюю тюрьму УМГБ в Киеве был посажен не просто религиозный деятель, а фронтовик, инвалид войны, награжденный медалью «За победу над Германией».

Моисея Фельдмана взяли из-за того, что с 1944 года он, выражаясь языком советских протоколов, систематически устраивал нелегальные богослужения на частных квартирах и во время молений клеветал на советскую власть, агитировал евреев уезжать из Советского Союза в Эрец-Исраэль, возмущался дискриминацией еврейского населения при назначении на ответственные должности, отсутствием еврейской прессы и другими притеснениями.

24 декабря 1950 года старший следователь УМГБ Киевской области старший лейтенант Тимко предъявил Фельдману обвинение в совершении преступления, предусмотренного статьей  54-10 Ч. II УК УССР – «антисоветская пропаганда и агитация».

Фельдман отрицал любые обвинения о проводимой им антисоветской деятельности. Но во время ночного допроса 17 января 1950 года он рассказал, что действительно был обижен на советскую власть, ничего не сделавшую для нормального устройства евреев – народа, наиболее пострадавшего в годы оккупации. Признал он и то, что в январе 1948 года купил себе приемник и слушал новости из Палестины, а также «Голос Америки», на волнах которого вслух рассказывали о том, о чем в Союзе говорить было принято только шепотом.

На следствии громче всего звучали голоса соседей раввина. Например, инспектора Белоцерковского горфинотдела Ривы Половинчик: ранее Фельдману власти выписали ордер на квартиру приемного отца Ривы, и с тех пор между ними пробежала черная кошка. Она рассказала и про нелегальные богослужения, и про разговоры, доносившиеся из соседней комнаты.

«Фельдман, Дорфман, Поляк и Ямпольский всегда заявляли, что они готовы в любую минуту оставить СССР и уехать в Палестину», – утверждала соседка 9 октября 1950 года на допросе. Раввин ей пояснял, что только в свободных странах человек живет вольно, а в СССР все пропитано ложью и существовало лишь на бумаге. «Если бы у меня не было веры в создание, при помощи США, еврейского государства, то мне и незачем было бы жить», – говорил соседке Фельдман.

Во время одной из таких бесед, по словам Половинчик, Фельдман принялся критиковать материальную помощь, которую оказывали американские организации советским евреям. Вердикт звучал жестко: украинские евреи никакой помощи не заслужили, ведь многие из них первыми вступили в комсомол и Коммунистическую партию и создали государственную систему, от начала до конца построенную на лжи. А в годовщину гибели Кирова Моисей Бенционович как-то заметил, что из-за этого ленинградского партийного босса в стране было убито более 10 миллионов человек.

Подслушивая разговоры гостей, Половинчик однажды узнала и об их планах создать кружок иврита и еврейской истории, причем – сионистский.

Другой знакомый раввина, бывший сотрудник белоцерковского райвоенкомата Айзик Удодовский, также назвал Фельдмана националистом, мечтавшим о создании независимого Израиля, в который, по его мнению, должны были уехать советские евреи. Удодовский утверждал, что в конце 1946 года Фельдман при встрече рассказал ему, что читает какого-то английского лорда в переводе на еврейский язык. С точки зрения раввина, автор был очень проницательным, так как задолго до 40-х годов ставил вопрос о создании независимого государства для мирового еврейства.

Как говорили другие свидетели, в начале 1950 года Фельдман рассказывал им о докторе Теодоре Герцле и перенесении его останков из Вены в Израиль. Этот эпизод раввин на допросе отрицать не стал, пояснив следствию, что портрет Герцля до 1917 года висел в каждом еврейском доме в Белой Церкви, и эту фигуру международного сионистского движения знали решительно все.

Семен Бейзер, прихожанин синагоги, был бухгалтером, отсидевшим потом 20 лет за махинации. Он утверждал, что раввин во время одного из осенних еврейских праздников 1949 года, стоя на балконе синагоги, в присутствии около 30 человек рассказывал о неминуемой войне Советского Союза и Америки, в результате которой большевистский режим падет. А осенью 1950 года у Фельдмана сломался приемник, и он начал захаживать к Семену Бейзеру, чтобы слушать радиопередачи из Израиля. По словам соседа, раввин был в таком восторге от программ на иврите, что от радости начинал подпрыгивать на стуле и прищелкивать пальцами.

Арестованному припомнили и негативные высказывания о евреях, выехавших в Биробиджан. Когда в Белой Церкви в 1949 году проводились мероприятия по переселению еврейских семей в Хабаровский край, раввин пытался сорвать вербовку желающих, называя выезжающих в Биробиджан «воспитанными в коммунистическом духе» и недостойными в будущем репатриироваться в Эрец-Исраэль.

Раввин надеялся, что министр иностранных дел Израиля Моше Шарет поставит вопрос о свободе эмиграции советских евреев на 5 сессии Генеральной Ассамблеи ООН.  По словам свидетеля, арестованный раввин полагал, что в Киев приедет представитель Израиля, который, по договоренности с советским правительством, будет записывать желающих уехать в Палестину, и именно он, Фельдман, как глава религиозной общины, будет решать, кто достоин репатриироваться на Святую землю, а кто – речь шла о коммунистах – этой привилегии будет лишен.

На допросе 17 марта 1951 года раввин снова подтвердил свои показания о недовольстве советской властью, которая недостойно, с его точки зрения, относилась к еврейскому населению, но обвинения в национализме отмел напрочь.

Осудили на 10 лет, но через три года «простили»

Москва требовала скорой расправы. 20 февраля 1951 года в письме на имя начальника 5 Управления МГБ СССР Волкова киевские чекисты рапортовали о скором завершении следствия в отношении Фельдмана и аресте других фигурантов агентурного дела «Палестинцы».

Советская «охота на ведьм»: так была разгромлена синагога Белой Церкви

13 марта 1951 года Фельдман был признан годным к сидячему труду. Дело до суда не дошло, а рассматривалось Особым совещанием 26 мая 1951 года. Раввина осудили на десять лет лишения свободы. О решении ОСО арестованному сообщили 16 июня 1951 года и сразу же отправили по этапу на станцию Тайшет-Братск Восточно-Сибирской железной дороги. Конечной точкой должен был стать особлаг № 7 МВД СССР «Озерный».

Не дав показаний против своих друзей, раввин Фельдман не догадывался, что и без его слов компромата на них хватало. Министерство госбезопасности завело дела против Дорфмана, Малина, Поляка и Ямпольского.

Во время трехлетней отсидки в Тайшетлаге Фельдман познакомился с сидевшим там же бывшим секретарем Коммунистической партии Палестины Иосифом Бергером-Барзилаем, вернувшимся в лоно иудаизма, и стал его духовным наставником.

2 августа 1954 года срок Фельдману снизили до 5 лет, и на основании указа Президиума Верховного Совета СССР от 27 марта 1953 года «Об амнистии» освободили его из-под стражи. Моисей Бенционович вернулся к своей семье в Белую Церковь.

Пример раввина Фельдмана, вставшего, по словам уполномоченного Совета по делам религиозных культов, на «антигосударственный путь», использовался как оправдание для наступления на синагогу. Если при службе Фельдмана на Песах сюда приходило ежедневно около 500 человек, то после его ареста – уже не более 200. При этом людей среднего возраста едва ли собиралось больше двух-трех десятков.

Государственный советский антисемитизм, включавший в себя искоренение религии и борьбу с инакомыслящими, окончательно победил в этом отдельно взятом городе. Когда-то Белая Церковь расцвела и экономически, и культурно, и архитектурно во многом благодаря еврейской общине. Но большевикам не давали покоя еврейские обряды и чуждая идеология. От евреев и их наследия последовательно избавлялись.

В 1917 году в городе было 18 синагог, 12 еврейских училищ и хедеров, а евреи составляли от трети до 40 процентов жителей города. По последней государственной переписи, проведенной в Украине, в 2001 году здесь жило менее 150 евреев.

В 1962 году последняя синагога в Белой Церкви была закрыта. А в 1977-м не стало и одного из последних хранителей веры – белоцерковского раввина Моисея Фельдмана.

«Детали» – в сотрудничестве с проектом «Еврейские герои»˜


Сотрудники проекта «Еврейские герои» работают в архивах стран, находящихся на территории бывшего Советского Союза. Их цель – увековечить имена евреев, чьи деяния незаслуженно стерлись из человеческой памяти. В этой рубрике «Детали» продолжат публиковать рассказы о жизни евреев, чей вклад в цивилизацию и  борьбу с различными формами тоталитаризма стал фактом истории.

Для контакта с проектом вы можете обратиться на страницу «Еврейские герои» в Facebook или отправить письмо на электронную почту Anna.jewish.heroes@gmail.com

Новости

Сделка по освобождению заложников: глава "Моссада" вернулся в Израиль, переговоры продолжаются
В Хайфе построят тысячи новых квартир
Семья Маруана Баргути: "Тюремные надзиратели напали на него с дубинками"

Популярное

Из продажи отзывают оливковое масло – оно годится только для лампад

После жалоб потребителей минздрав и импортер отзывают из продажи оливковое масло Extra virgin olive oil от компании...

Арабские сети открывают филиалы в крупных городах Израиля

Владельцы крупных продовольственных сетей уже давно убедились, что филиалы, расположенные в городских...

МНЕНИЯ