За кулисами коалиционных махинаций

На выборах 2003 года «Ликуд» во главе с Ариэлем Шароном получил 38 мандатов в кнессете, которые увеличились до 40 после слияния с партией Натана Щаранского. При формировании коалиции Шарон встретился с лидерами всех партий, включая арабские. Таким образом, он дал понять, что избирательная кампания закончилась, как и взаимное забрасывание грязью друг друга, и он стал главой правительства всех израильтян. Шарон пообещал партийным лидерам, что его дверь всегда будет для них открыта, и он будет рад встретиться с ними и поговорить. Он держал свое слово до того самого дня, когда у него случился инсульт.

За три с половиной недели после недавних выборов глава правительства Биньямин Нетаниягу не пригласил для беседы будущего главу оппозиции Бени Ганца («Кахоль-лаван»). Он беседует исключительно со своими естественными партнерами. Другой лагерь просто не существует.

Долгое время Нетаниягу не был главой правительства всех граждан Израиля. Он – глава правительства того племени, которое за него голосовало. Жаждущий, священный электорат, на который он может положиться в надежде, что тот спасет его от суда.

Вернемся на минуту к Шарону в 2003 году: он оставил для «Ликуда» три старших министерских портфеля обороны, иностранных дел и финансов вместе с образованием. Они были вне переговоров. Портфель министра юстиции получил Йосеф (Томми) Лапид, стоявший во главе партии «Шинуй», которая получила 15 мандатов.

В то же время Нетаниягу всегда торопится раздать старшие портфели, которые по праву принадлежат правящей партии, как будто они заражены чумой. Он уже предназначил министерство обороны для Авигдора Либермана и его партии НДИ (5 мест); министерство финансов или иностранных дел для Моше Кахлона и его партии «Кулану» (4 места); и министерство образования для «Альянса правых партий» (6 мест, включая Эли Бен-Дахана, который перешел в список «Ликуда», чтобы освободить место каханистам).

Если бы это зависело от Нетаниягу, он назначил бы Кахлона министром иностранных дел, а министерство финансов оставил в «Ликуде», а то и в собственных руках. В МИДе много почета и ноль влияния. В сравнении с финансами это выглядит, как досрочная пенсия на роскошных условиях. Или, в духе недавнего Песаха, выход из рабства на свободу.

На данный момент Кахлон говорит только о министерстве финансов. Но он тоже понимает, что империя, которую он там построил после прошлых выборов, – со всеми разговорами о его знаменитом «ящике с инструментами», с чьей помощью он стал царем экономики и императором жилстроительства – больше не возродится. Не с его четырьмя мандатами. Он первый понимает всю ограниченность своей силы и тот факт, что его влияние стало уменьшаться.

Настроение Кахлона меняется на глазах. Поначалу его охватило облегчение, что он пережил выборы и не закончил так, как Нафтали Беннет; но оно быстро сменилось унынием из-за того, что общественность не проявила ему своей благодарности. Раньше он говорил: «Или Минфин – или я ухожу домой». В ситуации нынешнего стресса его клятва может видоизмениться: «Или Минфин – или я ухожу в МИД». Новым свидетельством меланхолии Кахлона стало его отсутствие на традиционной коллективной фотографии глав фракций после принесения присяги. Пресс-секретарь Кахлона сказал, что он простужен.

Кстати, перед тем, как Нетаниягу достиг соглашения с Юлием Эдельштейном («Ликуд»), что он остается еще на один срок на своем посту спикера кнессета, он проверил, не хочет ли тот стать министром иностранных дел, если Кахлон окончательно скажет «нет». Несмотря на соблазн, Эдельштейн предпочел сохранить независимость, которую дает пост спикера, оставляющий его в тесной компании других 119 депутатов, чьи голоса ему могут понадобиться через два года на выборах следующего президента Израиля.

Булимия и бумеранг

Слабость человека, сколачивающего правительство из подручных материалов, вызвала голодную одержимость среди его коалиционных партнеров. В приступе булимии они набросились на добычу, не тратя время на то, чтобы стереть потоки слюны, капающей изо ртов.

Маячащее на горизонте обвинительное заключение сделало Нетаниягу более податливым для давления и шантажа, чем раньше. Его будущие партнеры никогда не осмелились бы вылезать с такими дикими требованиями, если бы не думали, что он у них в плену.

Как он может отразить их атаку? Правительство национального единства – не вариант. Ноль вероятности. Угроза новых выборов – пустые слова. Это – бумеранг, который прежде всего ударит по нему самому. Нетаниягу должен что-то придумать, чтобы сорвать планы генпрокурора предъявить ему обвинительное заключение к тому времени, когда кнессет уйдет на летние каникулы в первой половине августа. Выбранная им стратегия состоит в том, чтобы продвигать подправленный законопроект об иммунитете, который поможет ему избежать суда. Результат: у него нет оружия против потенциальных партнеров. Он полностью открыт.

Возьмите, к примеру, Бецалеля Смотрича: он – второй номер в «Альянсе правых партий» и лидер фракции «Национальное единство» с двумя мандатами. Он требует портфель министра юстиции для себя и министерство образования – для Рафи Переца, лидера «Еврейского дома» и первого номера в списке Альянса. Его резоны? Два портфеля по праву принадлежат «Еврейскому дому», у которого они были в предыдущем правительстве. Иными словами, по праву наследства.

Со своей стороны, Смотрич требовал портфель министра юстиции с самого первого дня. В прошлые времена такой премьер, как Ицхак Шамир, дал бы ему пинка под зад и спустил с тех самых холмов Самарии, откуда он явился. Шарон, чье отвращение к таким мессианским типам уступало только отвращению Шамира, позвал бы охрану и приказал никогда не впускать этого человека.

Смотрич стал героем в резиденции на улице Бальфура, когда пообещал во время предвыборной кампании и сразу после нее, что приложит все усилия, чтобы вырвать живущего там подозреваемого из лап правосудия. Но Нетаниягу не хочет дать ему министерство юстиции. Даже его ужасает мысль, что человек, который наслаждается своим расизмом и хвастает своей гомофобией, который уклонился от службы в армии и был задержан по подозрению в планировании терактов во время размежевания в секторе Газа – что подобный человек может встать во главе системы правосудия или, что так же жутко, школьной системы.

Единственный кандидат Нетаниягу на пост министра юстиции – Ярив Левин («Ликуд»). Возможно даже, что его назначение уже было согласовано между ними без публичной огласки, чтобы Левин мог тихо-спокойно вести коалиционные переговоры.

«С чего это Смотрич так обнаглел? – ворчит Нетаниягу в частных беседах. – Кто ему сказал, что он получит министерство юстиции? Куда подевались все пропорции? Человек возглавляет крохотную партию с двумя мандатами, как и его предшественник Ури Ариэль. Ариэль был министром сельского хозяйства, потом – министром жилищного строительства. Логично. Следовательно, место его преемника – тоже в сельском хозяйстве. Самый большой трофей, на который он может рассчитывать – министерство жилищного строительства, за что он должен быть благодарен – фантазирует Нетаниягу в беседах с приближенными».

Но любое хныканье смехотворно. Нетаниягу сам создал этого (метафорического) монстра. Он его вырастил, выпестовал и придал ему гигантские размеры во время избирательной кампании. Почему же он жалуется, что Смотрич верит всему, что было о нем сказано? С точки зрения Смотрича, это Нетаниягу должен быть ему благодарен. Свидетельством этого стал список непомерных требований Альянса, который вызвал у переговорной команды «Ликуда» взрыв гомерического хохота.

Йоси Вертер, «ХаАрец», Р.Р. К.В. 

Фото: Оливье Фитуси