Смертельный туризм: израильтяне рисковали жизнью, чтобы посетить это запретное место

Узкий каньон петляет между скалами, и вот вы оказываетесь в древнем городе Петра перед Аль-Хазне – Сокровищницей. Даже если вы знаете, что вашим глазам откроется храм, высеченный в красной скале, это зрелище поражает воображение.

Петра находится примерно в 150 километрах к северу от иорданского курортного города Акаба и его израильского соседа Эйлата. Она входит в список новых семи чудес света и каждый год привлекает миллионы посетителей. Но ничто из этого не может объяснить безумное увлечение Петрой, которое охватило молодых израильтян в 1950-х годах.

Забудьте все, что вы знаете про «экстремальный туризм». За то, чтобы нелегально пробраться в Петру, израильтяне тогда могли заплатить своей жизнью. Ведь после Войны за независимость пересекать границу с Иорданией стало смертельно опасно.

70 лет назад, в мае 1953 года, в Петру отправились двое молодых израильтян из кибуца Эйн-Харод на севере страны. Рахель Саворай было 26 лет, в прошлом она была бойцом ПАЛМАХа, ударного еврейского подразделения, действовавшего до обретения Израилем независимости.

Меиру Хар-Циону было 19 лет, он был солдатом, служил инструктором на армейских курсах разведчиков и в те дни был в отпуске. Впервые с момента образования государства израильтяне отправились в Петру.

• Читайте также: 
• Когда по Тель-Авиву бродили верблюды и медведи: таких фото вы еще не видели 
• «Ваша миссия – проникнуть в Египет». История самой красивой шпионки «Моссада»
• От слова «жадность». В Израиль пришла «гридфляция»

«Тогда поездка в Петру была неосуществимой мечтой, – рассказывала в 2004 году Саворай журналу «Маса Ахер». – Мы были компанией молодых людей, некоторые – бывшие бойцы ПАЛМАХа, и мы исходили страну пешком вдоль и поперек. Мы не собирались никому ничего доказывать. Мы просто думали, что сможем быть достаточно осторожными, чтобы дойти туда и благополучно вернуться.

Знали ли мы, что это опасно? Конечно. Поэтому мы взяли с собой ручной пулемет и пистолет-пулемет «Стэн», а когда пересекли границу, то двигались только ночью. Всех израильтян, перешедших границу с Иорданией, быстро возвращали в Израиль, поэтому мы думали, что самая большая опасность – попасть в плен».

Саворай и Хар-Цион отправились из поселка Беэр-Менуха, расположенного напротив Петры на израильской стороне границы. В первую ночь они заблудились и вынуждены были повернуть назад. На следующую ночь они повторили попытку, на этот раз удачно. На рассвете второго дня они увидели перед собой красную скалу. Они ждали целый день и, когда убедились, что иорданские солдаты вернулись на свою базу в соседней деревне, вошли в древний город.

«Мы решили прикинуться туристами и гордо прошествовали к алтарю Петры, – вспоминает Саворай. – Оттуда открывался замечательный вид, и мы стояли, как завороженные. Мы спустились в Сокровищницу. Прекраснее ничего нельзя вообразить.

Мы знали, что рискуем, поэтому повернули назад, дождались темноты и двинулись домой. Ничего, кроме географической карты, у нас не было. Выбираться из Петры в темноте было очень тяжело. Карабкаясь вниз по скалам, высота которых достигала сотен метров, мы устали и проголодались. Но мы продолжали идти, пока перед нами не открылась равнина Арава и мы не оказались в Израиле».

Саворай и Хар-Цион стали первопроходцами. Их приключение разожгло у израильской молодежи азарт и любопытство. Расстояние в 25 километров от Беэр-Менуха никого особенно не пугало. Ориентирование на местности также не казалась слишком сложным. Что может пойти не так?

Да все что угодно.

Спустя четыре месяца, в сентябре 1953 года, пятеро молодых людей – бывшие бойцы ПАЛМАХа, студенты и кибуцники – отправились в Петру. Домой они не вернулись.

Арик Магар, Мириам Мундерер, Гила Бен-Акива, Эйтан Минц и Яаков Клейфельд вышли из Беэр-Менуха. Одного из них, вероятно, Минца, укусила змея. Они обратились за помощью в иорданский полицейский участок в Бир-Мадкуре – и были застрелены. Их тела Иордания вернула Израилю.

Рахель Саворай перед этим роковым походом пыталась отговорить свою подругу Гилу Бен-Акиву от этой авантюры. Поход возглавлял Арик Магар, он пользовался среди туристов того времени большим авторитетом. Но Саворай считала его «самодовольным и инфантильным». Она пыталась отговорить его от выбранного маршрута к Петре через город Вади-Муса – самого прямого, но очень опасного.

Вышло как часто случается в Израиле. Магар заявил, что Саворай и Хар-Цион – никудышные следопыты. Он утверждал, что все будет хорошо и что он сможет провести поход за меньшее время и с меньшими усилиями.

После смерти пятерки путешественников Саворай сказала: «Я с самого начала предупреждала, что этот поход – смертельная ловушка».

Саворай всю жизнь прожила в кибуце Ревивим на юге страны и была очень независимой женщиной – солдатом, любительницей походов, убежденной социалисткой, противницей приватизации, преданной сторонницей идеи Большого Израиля, выступавшей против ухода с территорий. У нее было трое детей, она отказывалась назвать имена их отцов и воспитывала их одна.

Красная скала

После закончившегося трагедией путешествия Петра обрела в Израиле мифический ореол. В 1958 году Хаим Хефер написал о ней песню «Красная скала». Йоханан Зараи положил ее на музыку, и в исполнении Арика Лави песня стала хитом.

В 1950-е годы это место по-прежнему влекло к себе искателей приключений. В ноябре 1956 года в Петру отправились два десантника, Дрор Леви и Дмитрий Берман; на обратном пути иорданские войска открыли по ним огонь. Леви был убит, Берман – ранен, но смог дойти до израильской территории.

В марте 1957 года туда же отправились четыре солдата: Менахем Бен-Давид, Рам Фаргаи, Кальман Шелеф и Дан Гилад. Они пересекли границу в районе кибуца Йотвата, наткнулись на иорданскую засаду, были обстреляны и погибли. В километре к югу от перекрестка Беэр-Менуха, к востоку от шоссе 90, проходящего с севера на юг вдоль границы, в их память сложена простая груда камней с мраморной табличкой с их именами.

В июне 1957 года троица из молодежной деревни Кфар-Сильвер отправилась в Араву, но их перехватили в самом начале путешествия, и они вернулись домой. А вот двое других, отправившихся в Петру в ноябре 1957 года, Амирам Шай из пограничной полиции и его друг Мордехай Туби из ВВС, были убиты.

Страну охватили бурные дебаты. О чем свидетельствовали эти походы? О патриотизме, любви к странствиям, о смелости и решимости или о глупости и готовности безрассудно идти на риск?

31 июля 1958 года Совет радиовещания запретил транслировать песню «Красная скала». Израильское управление радиовещания пришло к выводу, что она «подталкивает молодежь искать приключения в Петре».

«Гиват Хальфон не отвечает»

Возможно, вы видели культовый израильский фильм 1976 года «Гиват Хальфон не отвечает». Большая часть фильма основана на потрясающей истории израильтянина Шимона Римона. Сегодня ему 84 года. В 1959 году, будучи 20-летним солдатом, он нелегально пробрался в Петру, угнав машину ООН.

«Я хотел попасть в Петру, но не знал, как и с кем. Я поехал на базу ООН в Армон Ханацив в Иерусалиме», – рассказывает он.

Римон пытался добыть форму сил ООН, но у него не вышло.

«Тогда я пошел на стоянку, где стояла вереница белых джипов. Я взял лучшую машину и поехал в Тель-Ноф [авиабаза недалеко от Реховота, к юго-востоку от Тель-Авива, где он когда-то служил]. Я спрятал машину у ручья и прикрыл ее ветками. Я купил бензин, покрасил контейнеры в белый цвет, подобрал запчасти, а затем стал искать напарника. Никто не хотел ехать. От одного слова «Петра» им становилось страшно».

«Я встретил американского парня – интенданта по имени Виктор Фридман, который отлично говорил по-английски. Это было хорошо. Я сказал ему, что командир бригады послал меня провести разведку в Иордании с машиной ООН. Он поверил мне и согласился со мной поехать. Я купил много сигарет, чтобы раздавать их по дороге, а Виктор распечатал два документа, будто мы сотрудники UNRWA [Агентство ООН по делам палестинских беженцев].

Мы дождались ночи и отправились в путь. Виктор вел машину, а я шел по вади с сигаретой, чтобы он меня видел, и показывал ему дорогу. Мы немного застряли, но в конце концов проехали. Утром мы добрались до патрульной дороги иорданцев. Чтобы сбить [возможных преследователей] с толку, мы сначала поехали в сторону Акабы, а потом повернули обратно в сторону Петры. На первом КПП мы с солдатами выпили кофе, а затем поехали дальше. Мы даже подобрали иорданского солдата, который путешествовал автостопом. Мы припарковались возле полицейского участка в Петре и вошли внутрь.

Они попросили документы, и Виктор пошел в машину за ними. Тем временем я раздал много американских сигарет Chesterfield, и иорданцы сказали, что нам не нужны никакие документы. Дальше мы пошли с гидом и осмотрели Петру. Мы пробыли там несколько часов и вернулись в полицию. Наша ошибка была в том, что мы не вернулись домой оттуда; я хотел ехать дальше».

Двое путешественников-авантюристов доехали до Аммана – на этом районе кончалась карта, которая была у них с собой. Шимон решил возвращаться в Иерусалим, и тут они с Виктором поссорились. Американец больше не верил в объяснения напарника.

Им удалось вернуться в Иерусалим. Путешественники попытались въехать на израильскую территорию через базу ООН в Армон-ха-Нациве, где Шимон угнал машину. Но там их остановили и хотели отправить обратно в Иорданию.

«К счастью для нас, появилась патрульная машина из Израиля, и нам удалось вернуться. Они отвезли нас на Русское подворье [полицейский участок]. Затем меня отвезли в военную тюрьму № 4 и обвинили в связях с врагом. Виктор был мужественным человеком и взял на себя большую часть вины. Жаль, что я его не послушался».

Через два месяца Виктора выпустили. Я просидел в тюрьме № 4 более пяти месяцев. Потом я написал письмо [премьер-министру Давиду] Бен-Гуриону, и меня отдали под военный трибунал. Я получил 15 месяцев, хотя половина была условно, и я уже пробыл в тюрьме шесть месяцев, поэтому мне сказали: «Ладно, иди домой»…

После этого я вообще не думал о Петре. Я покончил с этой историей, когда в 1990-х годах поехал туда после мирного соглашения с Иорданией. Я привез с собой подарки; они отвезли меня в Акабу и отнеслись ко мне с уважением», – заканчивает свою историю Шимон Римон.

Публикуется в сокращении.

Моше Гилад, «ХаАрец», М.Р. Фото: Гиль Элиягу √