Скольких мандатов стоит русский акцент?

У легендарного госсекретаря США Генри Киссинджера был тяжелый немецкий акцент. У Збигнева Бжезинского, советника по национальной безопасности президента Джимми Картера, был достаточно тяжелый польский акцент. У Голды Меир и Шимона Переса, двух израильских глав правительства, был «галутный» акцент. Ни один из перечисленных людей не был дисквалифицирован при назначении на пост из-за акцента.

В то же время, когда спрашивают колеблющихся избирателей, позитивно относящихся к Авигдору Либерману, что им мешает голосовать за него, во всех опросах доминирует один ответ: «У него русский акцент». Подтекст: он же не отсюда, не из наших.

Фраза «У него русский акцент» – своего рода жупел для предрассудков и отвратительных стереотипов.

Спросите бывшего министра обороны США Джима Матиса, какого его мнение о Либермане, который в то время был его коллегой. Ответ удивит колеблющихся, и он никак не связан с акцентом Либермана.

В Израиле акценты всегда служили сырьем для анекдотов или высокомерного высмеивания – от Зеэва Реваха, сыгравшего роль Элимелеха Зоркина в серии фильмов «Хасамба», до Йосефа Шилоаха в фильме «Алекс болен любовью».

В Америке культурные стереотипы утверждают, что британский акцент свидетельствует о сообразительности и образованности его обладателя даже в том случае, если он – законченный идиот. В то же время человека с южным  акцентом, даже если он – профессор истории или физики, сочтут кретином.

Такие мерки типичны для гетерогенных с этнической точки зрения обществ. Но именно потому, что они такие, политическая дисквалификация на основе «акцента» выглядит особенно глупой.

В результате, по мнению миллионов культурных потомков израильских радиодикторов с их гортанными «хет» и «аин», их очень нервирует акцент Либермана. Он – слишком русский. Кстати, он – из Молдовы, но оказывается, что беглость речи на иврите вовсе не является залогом беглого знания географии.

В опросах они говорят, что полагаются на Либермана, что он опытен, ему можно доверять, он – либерал, и говорит то, что они хотят слышать об ультраортодоксах – но у него русский акцент, и это – культурное хулиганство. И не имеет никакого значения, что израильское общество – это общество иммигрантов, и что их дедушки-бабушки, а то и родители не говорили на иврите, а если говорили, то с румынским, марокканским или еще каким-нибудь акцентом.

Чуть больше ста лет назад иврит был не современным и разговорным, а священным языком. В Голландии жили евреи из Германии и евреи из Испании и Португалии, и они читали священные тексты наполовину – на «ашкеназите», наполовину – на «сфарадите». В Йемене были три разных акцента иврита священных текстов. А в Марокко сомнительно, чтобы городские евреи поняли хоть слово на иврите, на котором изъяснялись евреи с гор Атласа.

Возрождение и развитие иврита стало одним из самых больших достижений сионистской революции. Израильский «плавильный котел» при всех его хороших намерениях и смешанных результатах, помог созданию иврита сабров с его собственной структурой, скоростью, точностью и акцентом. Параллельно – нет единого ивритского акцента. На первый взгляд каноническим остается произношение йеменских евреев, но сегодня им мало кто пользуется. В гетерогенном иммигрантском обществе марроканский, йеменский, сабровский и русский акценты обладают равными правами.

Отсюда следует, что утверждение «чужеродности» человека из-за его русского акцента носит откровенно расистский, высокомерный и отвратительный характер, особенно, когда это идет от тех, кто в лучшем случае является вторым или третьим поколением носителей иврита.

(Автор упустил из виду не менее яркий пример предшественника Либермана, обладающего не менее тяжелым «русским» акцентом – Натана Щаранского, которому он не помешал не только сделать яркую политическую карьеру во главе партии «Исраэль б’алия», но сейчас считаться одним из реальных кандидатов на пост президента Израиля – прим. «Детали»).

Алон Пинкас, «ХаАрец». Р.Р. Фото: Илан Асаяг.˜