Сделка — подарок Биби на инаугурацию Трампу

Если бы Конституция США не устанавливала 20 января  как дату инаугурации нового президента, война могла бы закончиться раньше — или вовсе не закончиться. Чтобы заставить израильского премьера принять соглашение, понадобилось три версии сделки, активное участие сразу двух американских администраций, настойчивость катарских посредников и, наконец, угрозы со стороны Дональда Трампа.

Эта сделка могла быть заключена еще в марте 2024 года, затем снова в мае — в рамках широкомасштабного соглашения, предложенного уходящим президентом Джо Байденом и закрепленного в резолюции 2735 Совета Безопасности ООН. Позже, летом 2024 года, к тому же сценарию вернулись вновь.

Как и после 7 октября, когда  первым к израильтянам обратился Байден, а не их собственный премьер-министр, который, похоже, был в шоке и оцепенении, так и позавчера (в среду) именно Байден представил сделку и изложил ее стратегическое видение. А Нетаниягу в это время рассылал пресс-релизы о «стратегической важности» Филадельфийского коридора и вел переговоры с Смотричем и Бен-Гвиром в духе: «У меня не было выбора, Трамп надавил, но не волнуйтесь, режим прекращения огня долго не продержится».

Крайне правым противникам сделки стоит не только жаловаться на ее детали и истерично кричать о «конце войны», но и обратить внимание на слова Байдена о «постоянном прекращении огня». Да, это формально не обязывает Трампа, но полностью соответствует его заявлениям последних недель и особенно последних дней.

Говорить, что Трамп заставил Нетаниягу капитулировать — справедливо. Но столь же справедливо и обратное утверждение: Нетаниягу намеренно хотел дать Трампу то, чего он отказывался предоставить Байдену. Более того, похоже, что именно это и было его первоначальной стратегией.

С лета 2024 года израильский премьер по-разному действовал в двух временных рамках: в период с момента, когда Байден объявил о выходе из президентской гонки, до победы Трампа в ноябре — он всячески затягивал войну, повторяя популистские лозунги о «полной победе» и «уничтожении ХАМАСа». Второй этап — от выборов в ноябре до дня инаугурации 20 января.

Можно с горьким сарказмом сказать, что если бы 20-я поправка к Конституции США (принятая в 1933 году) назначала инаугурацию не на 20 января, а, скажем, на 5 января — все закончилось бы раньше и многие жизни были  бы спасены. Но если бы поправка устанавливала инаугурацию на 10 февраля, война продолжалась бы. Таков был логический расчет Нетаниягу.

Две американские администрации и один беспрецедентный прецедент

Сотрудничество между уходящей и вновь избранной администрацией США в урегулировании международного кризиса — случай беспрецедентный в истории. Байден и Трамп, конечно, оба смогут записать сделку себе в актив. Факт остается фактом: посредники от администрации Байдена и посредники от команды Трампа работали совместно и, вероятно, в полном согласии.

Ситуацию часто сравнивают с кризисом американских заложников в Иране в 1979-1981 годах, но аналогия ложная. Тогдашний президент Джимми Картер предпринял все возможные меры, включая неудачную военную операцию в апреле 1980 года, чтобы освободить 53 американских заложников, захваченных в посольстве США в Тегеране. Однако после поражения на выборах от Рональда Рейгана его администрация продолжила переговоры, а команда Рейгана, как позже выяснилось, отправляла иранцам сигналы: «Ждите Рейгана».

В случае с Газой американцы начали разрабатывать план прекращения огня и возвращения заложников еще в декабре 2023 года, в рамках более широкой стратегии «дня после» в Газе. Но Нетаниягу сначала проигнорировал это предложение, затем отказался его обсуждать, а после заявлял, что «нам пытаются навязать палестинское государство».

Когда у него спросили: «Каковы ваши политические цели в этой войне?» — он ответил: «Полная победа». А когда попросили уточнить, что именно он подразумевает, — внятного ответа так и не последовало.

Понимая, что разговоры о палестинском государстве вызывают только сопротивление в Иерусалиме, администрация Байдена сместила акцент на практические меры — прекращение огня и освобождение заложников. Но Нетаниягу продолжал отклонять эти предложения, прекрасно осознавая, что их принятие означало бы конец войны и начало  внутриполитической нестабильности с государственной комиссией,  дискуссией о политической ответственности за трагедию 7 октября и, возможно, внеочередными парламентскими выборами.

Американцы не сдавались: в мае Байден представил всеобъемлющий мирный план, который сам же Нетаниягу передал ему несколькими месяцами ранее. Этот план лег в основу резолюции Совбеза ООН о полном выводе израильских войск, введении в Газу арабских сил, включая представителей Палестинской автономии, и будущем создании палестинского государства. Нетаниягу снова отказался, несмотря на то, что министр обороны Галант и ЦАХАЛ уже тогда заявляли: все военные цели достигнуты, продолжение войны приведет к ненужным жертвам и увязанию в бесконечном конфликте.

Но администрация Байдена оказалась наивной: они снова и снова позволяли Нетаниягу обманывать их. Не было ни одного рычага давления, который они реально применили бы против него, кроме вялых заявлений госсекретаря Блинкена.

А потом пришел ноябрь — и появился Трамп.

Трамп действует не из любви к Израилю

Трамп не специалист по Ближнему Востоку и не имеет четкого видения будущего Газы. Но он ненавидит затяжные войны и фокусируется на более важных для него вопросах — прекращении войны в Украине и противостоянии с Китаем. Газа, Ливан и даже сам Нетаниягу для него — лишь раздражающий шум, который нужно устранить.

У Трампа действует принцип «услуга за услугу». Но что может предложить ему Нетаниягу? Ничего, кроме потенциальных проблем с Ираном. А вот Саудовская Аравия, ОАЭ и Катар — те, кто действительно влияют на Трампа.

Так что Нетаниягу, возможно, рассчитывал, что прекращение огня станет подарком Трампу к инаугурации. Однако  вскоре Биби  может обнаружить, что его роль в мире Трампа закончилась — если, конечно, он не будет выполнять дальнейшие указания из Вашингтона.

Алон Пинкас, ХаАрец

Фото: Амос Бен Гершом GPO